– Когда стемнеет.

– Тебе не холодно?

– Нет. Дай мне сигарету. Я хочу посидеть тут и увидеть, как наступает ночь.

Он сказал, что сигареты кончились.

– Ни одной не осталось?

– Ни одной. Придется вернуться, заодно выпьем чего-нибудь перед ужином.

– Сходи ты. Принеси сигареты и, если хочешь, выпивку.

– Ты никуда не уйдешь? – Ему не хотелось оставлять ее одну даже ненадолго, даже в этом идиллическом месте.

– Давай быстрее, – велела она.

Чессер зашагал прочь, а она глядела, как он спускается со скалы, идет по лугу мимо бетонного бункера, и думала, как сильно любит его. Наконец он скрылся из вида.

Чессер шел быстрым шагом, не отвлекаясь на окружающие красоты. Он свернул на самую короткую тропинку: по ней до гостиницы было не больше полумили.

Прежде чем войти, он по чистой случайности заглянул в двери. Иначе он столкнулся бы с ними. Они сидели за столом в гостиной и попивали пиво. Одно лицо Чессер никогда не смог бы забыть. Ограбление на шоссе и фильм Мэсси. Макс Толанд.

Чессер скользнул в сторону от двери, согнувшись, пробежал под окном. Он не знал, заметили его или нет, и ждал, что они бросятся следом. Надо бежать, пока есть шанс. Надо ли? Он сомневался, что сможет: нога словно приросли к земле.

Он еще посидел на корточках – никто за ним не погнался. Чессер решил, что его не видели.

Итак, Система. Толанд работает на Систему. Сыщики Мэсси так и говорили. Появление Толанда на Сент-Маргерит означает, что Системе известно все. Но откуда? Как они узнали, где искать?

Ответа не было. И времени раздумывать тоже. У Чессера засосало под ложечкой, он слышал собственное дыхание, точно внутри у него вздувался пузырь. Согнувшись, он пробежал под окнами и свернул за угол к единственной глухой стене гостиницы. Несколько мгновений он стоял, прижавшись к ней, но тут же сообразил, что здесь он будет совсем беззащитен. Неподалеку он заметил густые кусты, спрятался за ними и устроился так, чтобы видеть дверь. Теперь, вздумай они выйти, он увидит их первый.

Он попытался собраться с мыслями. Первым порывом было бежать к Марен, но он решил, что у бункера она пока в безопасности. Но как же им теперь скрыться с острова? Дело к ночи. Паромов сегодня больше не будет. Лодки тоже уже не найти. Никакого выхода. Этот остров, прежде такой чудесный, теперь превратился для них в ловушку. Если они продержатся до утра, то смогут уехать на первом пароме. Разумеется, Толанд об этом подумал, но это, кажется, последний шанс. Он вспомнил двоих спутников Толанда. По всему видно, что они жестокие и опасные типы. Наемники Системы.

Он пролежал в кустах до темноты, потом крадучись обошел гостиничный фасад, выходивший на бухту. Осторожно посмотрел в окно. Троица сидела на прежнем месте. Чессер понаблюдал за ними и понял, что их терпение подходит к концу, особенно у спутников Толанда. Один из них, мрачный, зловещего вида тип отличался невероятной худобой. Другой был коренастый блондин, похожий на пруссака, с детским ротиком и круглыми щеками, наводившими на мысль о пончиках и пышках.

Чессер посмотрел вверх, на балкон. Просто так не влезть. По стене спускалась водосточная труба, но он решил, что без шума по ней не забраться. Тут он вспомнил о лестнице, прислоненной к большой смоковнице за глухой стеной гостиницы. Хотя бы она оказалась на месте!

Есть! Он подставил ее к балкону – в самый раз. От страха у Чессера онемели пальцы, он не чувствовал ступенек. Он карабкался по лестнице, не веря, что сумеет, но зная, что должен. Наконец перелез через балконные перила. Помедлил секунду, но двойные двери их номера были, как обычно, открыты. В комнате было темно. Чессер сделал шаг, под подошвой заскрипел песок. Тогда он снял туфли, оставил их на балконе и тихонько вошел в комнату. Мгновение он прислушивался. Кажется, в холле кто-то был. Да, теперь он явственно услышал шорох. Дверь в комнату стерегли. Значит, против него уже четверо.

Зажечь свет он не мог. К счастью, он помнил, куда Марен их положила. В свой рюкзачок. Чессер нашел его, по одному вытащил пистолеты и засунул их за ремень. Порывшись в рюкзачке, он нащупал пачку сигарет и быстро положил в карман. Потом наткнулся на тяжелую коробку патронов. Он не заметил, что она открыта, и, вытаскивая ее, уронил несколько патронов. С резким стуком они посыпались на кафельный пол. Чессер понял, что выдал себя. Он рванулся к балкону и услышал, как за спиной хлопнула дверь комнаты. За ним гнались.

Он перемахнул через перила, не думая о высоте. Удар о землю был так силен, что Чессеру показалось, будто он приземлился ступнями на два длинных лезвия, пронзивших его ноги до колен.

Но сейчас было не до боли. Он обогнул гостиницу, продрался сквозь кусты, пересек тропинку и мчался не разбирая дороги, пока не рискнул обернуться. Сзади никого не было, но Чессер не сомневался, что за ним охотятся. Поэтому он не побежал кратчайшим путем к Марен, а свернул в другую сторону, к крепости. Потом окольным путем пробрался назад и с облегчением нырнул в лес. Хвойная подстилка давала какой-то отдых его исцарапанным и покрытым синяками ногам. Чессер молил Бога, чтобы нетерпеливая Марен не вздумала вернуться за ним в гостиницу. Может быть, они уже разминулись в темноте.

Он дошел до скалы, огляделся, напряженно высматривая ее. Позвать он не решался. На старом месте ее не было.

Целая и невредимая, она сидела на крыше бункера футах в десяти от Чессера. Он бы ее ни за что не увидел, если бы она не запела знакомую песенку.

Он жил одиноко в огромнейшем доме среди старых кресел и мраморных лестниц и спал…

Он шикнул на нее, и она быстро спустилась.

Он объяснил, в чем дело, и изложил свою идею насчет утреннего парома. Марен предложила воспользоваться одной из яхт, обычно стоящих на якоре в проливе между островами Сент-Маргерит и Сент-Онора. Одна-две всегда там были, а в хорошую погоду и того больше, потому что из Канна приплывали любители позагорать, искупаться и перекусить на природе. Дело того стоило.

Пролив был шириной с четверть мили. Марен и Чессеру пришлось бы плыть от силы сто пятьдесят-двести ярдов. Чепуха. А убедить кого-нибудь взять их на борт и отвезти в Канн для Марен не составило бы ни малейшего труда.

Чессер согласился с ее планом. До пролива было рукой подать. На рассвете они спустятся по скалам на берег – во время отлива им придется плыть даже меньше. На ночь они укрылись в наземном бункере. Устроились на цементном полу возле стены – напротив двери. Кроме двери, в бункере было еще три входа. Самый большой – наверху, в потолке. Отверстие для орудийного ствола. Снаружи пробраться сквозь него было нельзя: его почти затянула разросшаяся куманика. На стенах справа и слева были амбразуры – горизонтальные щели примерно тридцать шесть на десять дюймов – слишком узкие для мужчины. Значит, единственным входом для Толанда и его людей оставалась дверь.

На мгновение Чессер и Марен почувствовали себя в безопасности. Сейчас ночь. Остров большой – они могут быть где угодно. Толанд – даже если он разнюхал о существовании бункера – наверняка не знает, где искать. Но завтра – завтра все будет иначе.

Чессер положил пистолет на пол рядом с собой. Марен держала свой на коленях. Оба были сняты с предохранителей. У Чессера в голове вертелась единственная мысль. Наконец он высказал ее:

– Откуда им, к чертям, известно, где мы? – Марен не ответила. – Они не могли нас вычислить. – Марен продолжала молчать. – Наверняка им кто-то сообщил.

– Да, – тихо сказала она.

– Но кто?

Чуть погодя ока проговорила:

– Мы уехали из Лондона не попрощавшись, и я позвонила отсюда.

Чессер сразу понял, что она звонила Милдред. Его внезапно охватила такая злость, такая злость, что на минуту он возненавидел Марен. Безрассудная дура. Ну ее к дьяволу. И Милдред вместе с ней. Он ведь сразу раскусил эту карлицу. Естественно, она отказалась от чека, который он предложил. Ей предстояло получить куда больше – от Системы. Проклятая коротышка! Она их заложила.