Впереди него стояла женщина с маленьким мальчиком (на буксире). Мальчик, непоседливый – и, по-видимому, легко перенесший посадку – без конца оглядывался вокруг, пока не заметил позади себя Эла и Эрика. Тут он принялся тянуть женщину за рукав. "Мамуля, – сказал он, – тут за нами один из этих мозголомов".

Женщина повернулась, ее лицо потемнело с бронзового до темно-коричневого.

– Джереми! – одернула она. – Чтобы я больше никогда слышала от тебя таких слов!

Она сконфуженно посмотрела на Эла:

– Не знаю, где дети набираются такого, правда, не знаю. Я очень сожалею.

Она лгала, и Эл знал это. Он улыбнулся.

– Что ж, за ними можно уследить только дома, – ответил он.

– Я пытаюсь учить его правильно, – сказала женщина несколько оправдывающимся голосом. Она присела перед сыном. – Послушай, Джереми, я хочу, чтобы ты извинился перед этим милым человеком. Он пси-коп – один из хороших телепатов. Он помогает защищать нас от плохих.

Мальчик елозил по полу ногой.

– Привет, Джереми, – сказал Эл. – Меня зовут м-р Бестер. Как сказала твоя мама, я хороший телепат.

– Ой, – мальчик невольно потянулся к его руке. – Зачем ты носишь перчатки?

– Потому что, если я не стану, то могу случайно выжечь тебе весь мозг, – сказал Эл, все еще улыбаясь. – Мы не хотим, чтобы это случилось с таким милым маленьким мальчиком.

Он снова взглянул на мать, чье лицо претерпело резкое изменение, и было теперь скорее бледным.

– Я думаю, – сказал он, указывая ей за спину, – что таможенник вас уже вызывает.

Он бросил якобы понимающий взгляд на ее чемодан.

– Помочь вам с багажом?

Он не сканировал ее, так что яркая вспышка паники была тем более удивительна. Каждому есть что скрывать, какое-то грязное, маленькое исключение, на которое, как они воображают, у них есть право.

– Нет, благодарю вас, – быстро сказала она.

Эл пожал плечами. Но, когда она отошла, он шепнул легкий подсознательный совет таможеннику обыскать ее чемоданы более тщательно, чем обычно.

– Вы привыкли к этой чепухе? – спросил Эрик.

– Какой чепухе?

– К фанатизму. К ненависти.

Эл пожал плечами.

– Когда-то и динозавры жили, – заметил он.

– В каком смысле?

– Ничего, Эрик, ничего. Гляди, наша очередь.

Мужчина и женщина в форме Метапол приветствовали их по выходе с терминала. Он – высокий блондин с ранними залысинами – вышел вперед.

– Добро пожаловать на Марс. Я Фарен Макклеод, а это мой ассистент Роксанна Даст, – он указал на широкую в кости молодую женщину с симпатичными скулами и зелеными глазами.

– Приятно познакомиться с вами обоими. Я Альфред Бестер, а это Эрик Андерсен.

Последовали любезные кивки.

– Что ж, как только мы получим ваш багаж, мы можем отправиться на совещание, если вы оба готовы к этому.

– Абсолютно, – сказал Эл. – Я жажду приступить.

Джудит Уль села в свое кресло с выражением презрительного развлечения, игравшим на ее каком-то кошачьем лице.

– Так вы знаете, что сам Стивен Уолтерс на Марсе, а, м-р Бестер? На Марсе. Где-то на планете. И это степень вашей осведомленности?

– Почти. Я узнаю мою добычу, конечно, по его сигнатуре. Но я изучал Уолтерса. Если он здесь, он не один. Фактически, можно поспорить, что где-то тут на планете есть обширная, высокоорганизованная ячейка сопротивления. Это, должно быть, трудно скрыть, но теперь мы знаем, это здесь есть. Я ошибаюсь?

Уль улыбнулась с явно фальшивой искренностью.

– Да, вы правы, м-р Бестер. И в Женеве предвидели это, когда посылали вас.

– Уверен, они не знали, или они не направили бы меня.

– Позвольте мне кое-что объяснить вам, м-р Бестер, – сказала Уль, делая движение к окну. Она покинула свое место, будто подброшенная пружиной, и постучала по обзорному окну в фиоритуре стаккато. Эл встал и присоединился к ней, обозревая пейзаж.

То, что выглядело как битый кирпич, простиралось до низких гор на горизонте. Они смотрели на восток, и маленькое, как будто больное солнце только начинало вползать в долгий марсианский день. Небо было темно-оранжевым – не очень отличавшимся от земли – ограниченное с северной стороны горизонта грязновато-красными и черными овалами – как предположил Эл, облаками.

– Выглядит отталкивающе, не так ли? Так и есть, но людей нелегко оттолкнуть, м-р Бестер. Что у нас есть, так это планета с большей площадью суши, чем Земля. Чтобы ее стеречь, мы имеем сорок подготовленных пси-копов. Сорок.

– Так мало? – сказал Эл. – Все же, неважно, сколько тут суши, ситуацию трудно уподобить земной. Кроме всего, здесь даже воздух небесплатный. Ваше население более сконцентрировано, по необходимости. Они могут прибывать и отбывать по считанным маршрутам – через космопорты, городские воздушные шлюзы…

Она перебила его усмешкой.

– Ах, м-р Бестер, до чего же восхитительно было бы жить в таком воображаемом мире. Корабли садятся на Марсе каждый день, повсюду, незамеченные и неконтролируемые. У нас три больших города, двести тридцать исследовательских станций и шахтерских поселений – большинство частные – и около трех тысяч зарегистрированных колонистов в отдаленных районах. Добавьте сюда по крайней мере столько же незарегистрированных скваттеров note 5 – религиозных экстремистов, утопистов, преступников, отъявленных индивидуалистов, строящих из себя героев вестернов. Ну да, Космофлот останавливает транспорты и шахтерские грузовики, которые пытаются ввезти и вывезти с планеты что-либо без уплаты налогов и сборов – но не воображайте, что у нас есть такая же спутниковая сеть, как на Земле, или столько же кораблей. От силы десятая часть этой нелегальной деятельности раскрывается.

Другими словами, м-р Бестер, планетарная безопасность протухла, и никому реально до этого нет дела. Марсианам уж точно. Марсианам нравится свобода. Им нравятся всякие поганцы, даже скваттеры. Люди покидают города и присоединяются к ним все время, некоторые с разрешения, некоторые без. Суть в том, что разрешения на поселение так дешевы, что правительство по большей части даже не посмотрит, есть ли оно у вас или нет. Марс пытается привлечь поселенцев, а не отпугнуть их.

– Так что ваши мятежники могут быть здесь где угодно. Где угодно. Если только у вас нет какой-то конкретной идеи, где вы хотите начать поиски, вы зря потратите свое время и деньги Корпуса, – она сделала завершающий жест в сторону пейзажа и вернулась в свое кресло.

– Ну-с. Я полагаю, что у вас есть, по крайней мере, перечень того, с чего я могу начать, и транспорт.

Она кивнула, ухмыльнулась и толкнула к нему через стол электронный блокнот.

Глаза Эрика расширились, когда он взглянул на список.

– Тут сто пятьдесят мест перечислено. Разбросаны по всему Марсу. На это уйдет вечность.

– Да, – сказал Эл, просматривая другую базу данных.

– Наверно, мы можем это как-то сузить. Я имею в виду, Беглецы, вероятно, замаскированы под группу, которую мы вообразим в последнюю очередь, верно? Может, адамиты или какая-нибудь еще "пуристская организация".

– Возможно. Но их тоже слишком много, а местное отделение не даст нам больше двух-трех человек за раз. Предположим, мы наткнемся на них, что тогда? Мы исчезнем в марсианской пустыне, ты да я. А когда мы начнем поиски, слово будет произнесено, так что они будут готовы. Нет, мы должны попасть в цель с первого раза, либо оказаться там чертовски быстро.

– И как мы это сделаем?

Эл откинулся на спинку стула, оглядывая их тесное обиталище.

– Уль говорит так, будто тут сотни тысяч независимых поселений. Но этого быть не может.

– Что ты имеешь в виду? Они есть, – он махнул на блокнот.

– Они не независимы. Они не могут производить все, в чем нуждаются, и они определенно не могут производить все, что им хочется. Ты когда-нибудь изучал теорию централизма?

– Не то чтобы…

– Человеческие существа не селятся, как попало. Теория централизма – один из способов смоделировать человеческое расселение. Вот, давай я покажу тебе кое-что, – он очистил стол и взял ручку. Эрик нагнулся посмотреть, как Эл нарисовал большую точку и заштриховал ее.