Остин не был глуп, недаром в свои пятьдесят он смог достигнуть уровня грандмастера. Сообразив, что дело бывшего ученика чародея из его ведения уплыло под юрисдикцию более высоких инстанций. Он низко поклонился Его Величеству и, испросив разрешения удалиться, пропал в яркой вспышке субпространственного перехода.

Пока король угрозами и посулами увещевал представителя Гильдии не трогать его гостей, Шмультик слушал с открытым ртом хитроумные речи монарха и при этом не уставал восхищаться дипломатическим талантом "неотесанного кузнеца".

"Ничего себе! — демон мысленно аплодировал королю всеми своими конечностями. — Так вот почему народ Кангура так гордится своим государем. Воистину этот Фернан незаурядная личность, несмотря на свою внешнюю неотесанность и излишнюю прямолинейность. Гвенлин за таким тестем будет как у самого Создателя за пазухой".

Тем временем король легким движением указательного пальца подозвал к себе того умника, что сделал ему замечание на счет строгого соблюдения принципа моногамии в пределах королевства Кангур и в шутливой форме приказал "представить товар на обозрение купцам". Сановник в свою очередь подал знак взмахом руки мужчине, стоявшему на вытяжку у двери, ведущей во внутренние покои дворца.

— Ее Королевское Высочество Наследная Принцесса королевства Кангур Илейн Прекрасная! — Во всю мощь своей луженой глотки прокричал слуга и широко распахнул тяжелые дверные створки.

Тут же в зале появилась целая дюжина представительниц прекрасного пола, среди которых особенно выделялась единственная — златовласая голубоглазая красавица. Не было никаких сомнений в том, что это и есть принцесса. Как показалось Гвенлину, лицом и статью девушка была очень похожа на своего венценосного батюшку, даже манера гордо держать голову была точь-в-точь, как у Его Величества Фернана Первого. При виде такой неописуемой красоты наш герой громко охнул, схватился за сердце и сразу же понял, что втюрился в принцессу по самые уши. Одновременно из потаенных глубин его души начала подниматься и застилать глаза волна первородной темной мути, свойственная скорее не цивилизованному представителю вида гомо сапиенс, а древнему пещерному троглодиту. Теперь юноша был готов драться не на жизнь, а на смерть с любым соперником, посмевшим встать на его пути к восхитительно-прекрасной мечте. Именно к мечте, поскольку, увидев девушку, Гвен сразу же понял, что именно ею он грезил в своих эротических снах, именно ею мечтал обладать.

Гвенлин хотел тут же броситься к принцессе и вопреки всем условностям придворного этикета открыть ей всю силу страсти, сжигающей его тело и душу, но стоящий рядом демон вовремя успел схватить его за пояс и тихонько предупредил:

— Погодь, паря, не наделай глупостей, за которые тебе будет очень стыдно все последующие годы твоей долгой жизни.

Как бы в ответ на слова Шмультика одна из тех, кого Гвенлин принял за наперсницу златовласой красавицы, нарушая все нормы приличного поведения, рванула стрелой прямиком к Его Величеству. Ничуть не стесняясь окружающих, она повисла на шее монаршей особы и громко визгливо заголосила:

— Папенька, папенька, прогони от меня эту надоедливую училку музыки! Достало тренькать на арфе!

— Погоди, доченька. — Освобождаясь от объятий любящего чада, расплылся в радостной улыбке счастливый отец. — Скоро выдадим тебя замуж, тогда никакой учебы: ни рихметики, ни музыки, ни танцулек — живи в собственное удовольствие, люби мужа и плоди наследников, желательно мужского пола. Кстати посмотри на этих двух красавцев — один из них станет твоим законным супругом…

Сказать, что Гвенлин был ошарашен и раздавлен — ничего не сказать. Глядя на неказистое бочкообразное существо неопределенного пола, к тому же гвардейского роста, с маленькими свинячьими глазками на румяной пухлой мордашке, он поневоле представлял на ее месте стройную синеокую красавицу.

"Это какое-то недоразумение, — подумал юноша, — не может жирная семипудовая хавронья быть прекрасной принцессой Илейн. Меня попросту пытаются ввести в заблуждение и вместо настоящей принцессы хотят подсунуть это чудовище".

— Ура! Ура! Ура! Как я люблю тебя, папенька! — Рискуя проломить пол, существо запрыгало на своих слоновьих ножках. — Хочу видеть женихов!

Гвенлин как завороженный не мог отвести очумелого взгляда от удивительно некрасивого лица той, что так бесцеремонно называла короля своим папенькой, страстно желая, чтобы все присутствующие тот же час кинулись в пляс с криками: "Разыграли! Разыграли!" и вместо этого бесформенного чучела ему показали истинную принцессу Илейн. Но время шло и до воспаленного сознания разочарованного юноши стало доходить, что все происходящее на его глазах никакой не розыгрыш. Принцесса вовсе не та златокудрая фея, а именно этот лоснящийся от пота курдюк, туго набитый салом и еще кое-чем.

— Вот же они, доченька, прямо перед тобой. — Его Величество бесцеремонно указал пальцем на претендентов. — Совсем скоро мы узнаем имя самого достойного.

— Не хочу самого достойного! — Капризно затопала ножками принцесса. — Хочу вон того — мохнатенького! Люб он мне, папенька. — И, обратившись напрямую к ошалевшему от счастья Доумену спросила: — Скажи, красавец Доу, мила я тебе или нет?

Всю свою сознательную жизнь бывший козлопас провел в тиши поднебесных высей, и по этой причине не мог похвастаться переизбытком красноречия. Более того, в своем косноязычии он мог дать сотню очков форы самому Фернану Первому. Однако на сей раз, Доумена Охотника будто прорвало. Нарушая все писанные и неписанные законы, он бросился к принцессе, подхватил на руки ее многопудовую тушу, крепко обнял, будто хотел собственным телом закрыть ее от всех негативных проявлений окружающего мира и страстно забормотал:

— Милая моя девочка, никому на свете не удастся разлучить два любящих сердца!…

— Эй, молодые люди! — Попытался вмешаться в выходящую из-под контроля ситуацию Его Величество. — Рановато вам обниматься, поскольку мы еще не знаем, кто из двух претендентов станет женихом.