Чтобы окончательно успокоить разнервничавшегося приятеля Шмультик не побрезговал и первым отхлебнул из сосуда. Потом мечтательно закатил глазенки к потолку и сладострастно зацокал языком, будто выпил вовсе не средство, устраняющее негативные последствия неумеренных возлияний, а самое лучшее коллекционное вино столетней выдержки. Юноша выждал пару минут, затем, убедившись в том, что с приятелем ничего плохого не случилось, с помощью верного Шмультика принял сидячее положение и, отбивая зубами неровную дробь по краю кубка, единым махом ополовинил объемистую емкость.

— С тебя достаточно. — Лекарь-самоучка безжалостно вырвал сосуд из трясущихся рук товарища. — Остальное пригодится твоему братишке Доу. Готов побиться об заклад даже на свою бессмертную душу, что этой волосатой бестии будет значительно хуже, чем тебе.

— Это почему же? — с интересом спросил Гвен — похоже, экспресс опохмелярий не подвел и в полном соответствии со своим предназначением начал оказывать благотворное действие на молодой здоровый организм.

— А потому, что этот тип за все свои двадцать два года только вчера впервые испытал на себе всю прелесть бесконтрольного употребления внутрь спиртных напитков, а сегодня также в первый раз получит ни с чем не сравнимое удовольствие вкусить последствия алкогольной интоксикации организма. Впрочем, ничего особенного с ним не случится — экспресс опохмелярий быстро приведет его в чувства…

— Доумену всего двадцать два? — Искренне изумился полностью оклемавшийся Гвенлин. — А я думал, что парню как минимум годков тридцать пять, а-то и все сорок.

— Телом крепок из-за того, что всю жизнь провел на свежем воздухе в горах. Папенька у него обыкновенный козлопас, гонял по горным кручам своих барашков, промышлял охотой и сына постепенно приучал к этому нехитрому занятию. От нечего делать отец и сын сутками напролет резались в шахматишки. Именно отсюда у парня феноменальные способности к этой мудреной игре. Две недели назад наш косматый друг встретил на горной тропе какого-то бородатого мужика благообразной наружности. Тот неожиданно обрадовал парня, мол, бросай своих баранов, пока сам не превратился в одного из этих симпатичных животных и айда в славный город Майран. Короче юноша именно так и поступил: сбежал от отцовской опеки, добрался до столицы Кангура и, представившись Доуменом Охотником — не Доуменом Овцеводом же ему представляться — получил разрешение на право участия в соревнованиях. — Пояснил демон и в конце мудро заметил: — Когда тебе кто-нибудь в следующий раз станет рассказывать о себе что-то интересное, потрудись для начала его внимательно выслушать, а уж потом хлебать без меры убойное пойло дядюшки Садо — так, к твоему сведению звали того прохиндея, коему за ваши невинные проделки я отвалил целую кучу деньжищ. Запомни это имя, Гвен, станешь зятем короля, обязательно поквитайся с тем жадным типом…

Нравоучительная речь потомка одного из древнейших родов Инферналиума была прервана жалобными стонами, проникавшими в помещение спальни через настежь распахнутую дверь.

— Кажись, очухался! — Радостно констатировал Шмультик и со всех ног помчался оказывать первую помощь непривычному к похмелью волосатому Доу.

В это время дверца платяного шкафа противно заскрипела и из открывшегося темного проема показалась злая не выспавшаяся мордашка Мандрагора. Убедившись в том, что Гвенлин окончательно пришел в себя, магический корень вылез из своего укрытия, вскарабкался на стул и тут же набросился на приятеля с упреками:

— Тебе не стыдно, Гвен?! Скоро ты соберешь в наш номер всех окрестных бродяг, а твоему лучшему другу Мандрагору придется забираться на потолок, чтобы на него ненароком не село какое-нибудь косматое чудовище! Скажи мне, на милость, в какой помойной канаве вы с демоном подобрали ту страшную образину, что сейчас валяется на моей кровати?…

— Прости, корень, — виновато понурил голову юноша. — Это Доумен Охотник — мой основной конкурент и, вообще, классный парень. Вчера на турнире у меня с ним получилась боевая ничья…

— Поэтому вы с ним и нажрались как свиньи?! А демон вместо того, чтобы уложить этого монстра на полу бесцеремонно вышвырнул меня из моей же собственной кровати и отправил ночевать в платяной шкаф! Выходит, Мандрагор здесь никто? Значит, Мандрагором можно помыкать, будто он какой-нибудь неодушевленный предмет, а не тонкая чувствующая натура?…

Ошарашенному напором магического корня Гвенлину стало очень неловко от того, что по его вине пострадал один из членов их братства. Юноша был готов начать рассыпаться в извинениях, но тут на пороге спальни появился Шмультик. Демон недобрым взглядом посмотрел на корня, затем обратился к Гвенлину:

— Видишь ли, Гвен, этот жлоб ни в какую не хотел уступить кровать нашему гостю. Вот мне и пришлось организовать ему постель в шкафу. Ничего, среди сменного белья отдыхать лучше, чем в открытом поле. — Шмультик вновь взглянул на Мандрагора и назидательно изрек: — Поэтому, деревянный, не стоит тебе обижаться на жизнь и пытаться вбить клин между мной и Гвенлином…

Шмультик не успел закончить свою мысль, как из соседней спальни донесся стук падающего стула, сопровождаемый серией смачных эпитетов, которые из цензурных соображений мы опускаем.

— Ух, ты! — радостно воскликнул демон. — Уже подействовало. А ведь всего минуту назад был мертвее мертвого. Нужно будет забежать в лавчонку к тому кудеснику и выспросить поподробнее, из дерьма суки или кобеля он делает свое лекарство…

— Кончай изгаляться Шмуль, — воскликнул позеленевший юноша, — или меня сейчас вырвет!

— Ничего, паря, это тебе ничуть не повредит, наоборот очистит твои потроха от всякой алкогольной дряни, которую ни ты, ни твой новый братан пить не умеете…

Через полчаса все четверо сидели за столом в гостиной и усердно уничтожали поданный в номер завтрак. Магический корень восседал на столе около блюда с сыром и продолжал обижаться на весь белый свет, а в особенности на демона, так неуважительно отнесшегося к его Мандрагора почтенной персоне. Гвенлин и Доумен старательно жевали, стесняясь поднять друг на друга глаза, поскольку пребывали в состоянии полнейшего смущения и замешательства. О событиях вчерашнего вечера оба имели опосредованное представление, и если бы не трезвый демон, вряд ли вообще вспомнили, в каком месте познакомились друг с другом.