— Считаешь, если узнала парочку заклинаний, то уже всемогуща и теперь тебе все по плечу? Ошибаешься, ничего ты не сможешь. Недоучка, — последнее слово было практически выплюнуто.

Меня передернуло, и я почти испуганно посмотрела на оборотницу. Девушка глядела на меня безо всякого триумфа. И это было действительно страшно. Она лишь еще раз повторила мои собственные мысли, которые я старательно отгоняла. Услышать такое из чужих уст было особенно болезненно.

— Что, недоучка, я угадала? — спросила Ника.

— Может я и не знаю многого, но постараюсь помочь вам, — уверенно ответила я.

«Что ж раньше меня называли ведьмой, а теперь зовут недоучкой. Расту или, наоборот регрессирую?» — печально размышляла я.

— Какая самоуверенность. Много о себе возомнила. Скажи, сколько у тебя практического опыта? — и, не дождавшись, продолжила. — Правильно: шиш да маленько.

— Прекрати! Илар доверился мне, и я не собираюсь его разочаровывать, — била наугад.

— Илар, — тихо выдохнула оборотница. Мне даже показалось, что ее лицо стало мечтательным, но девушка тут же себя одернула. — Вот его тебе не следовала приплетать. Подумай сама: изначально он собирался просить помощи у эльфов. Повторю, если не ясно — у эльфов, а не у ведьмы-недоучки. Насколько я поняла перворожденные ему отказали, и тут под руку подвернулась ты. Замена, произведенная под действием отчаяния, вот что ты!

Это было больно, но… черт возьми, разве я не понимала все с самого начала? Разве не знала, почему оборотень согласился на мою помощь? Знала. Понимала. Но, тем не менее, легче от этого не становилось. Ощущать себя запасным вариантом было как-то противно. Ника методично, несколько раз в подряд указала мне на положение дел. Зачем на нее обижаться, если все сказанное — правда?

— Предлагаешь мне уехать? — почти зло спросила я.

— Ну, зачем так сразу, — изогнула губы оборотница. Это была улыбка победителя, которую дарят проигравшему. — Оставайся, если тебе так хочется.

Последнее заявление меня несколько удивило.

«Странно, — думала я, — сначала кричит, оскорбляет, а потом великодушно разрешает остаться».

Впрочем, все прояснилось почти мгновенно. Подойдя настолько близко, что я даже смогла рассмотреть веснушки на ее носу, Ника с откровенным рычанием в голосе сказала:

— Только, ты недоучка, ничего ровным счетом не сможешь, — после чего издевательски рассмеялась. — И мой тебе совет, человек, не суйся к Илару, а то хуже будет.

Это заявление стало для нас обеих последней каплей. Еще пару вздохов и мы бы вцепились друг в друга, как последние шавки. Тут не имело значения кто оборотень, а кто ведьма и не важно во что это могло бы вылиться в последствии.

Детский смех и треск веток заставили нас обеих вздрогнуть. По-прежнему не отодвинувшись ни на сантиметр, мы, не сговариваясь, повернулись в сторону шума.

Впрочем, стоит отметить, что веселье прекратилось. На границе между лесом и прогалинкой стояли Алаин и Вилена. Оба растрепанные, чумазые — самые обычные дети. Была забыта эльфийская высокомерность, оставлена оборотнева скрытность и настороженность. Просто дети, которые наслаждаются обществом друг друга.

«Наслаждались, — мрачно подумала я. — до того момента как увидели почти сцепившихся нас».

Не сговариваясь, мы с Никой сделали шаг в противоположные стороны друг от друга.

— Ника, Руфь, — тихо сказала девочка. — Вы же не соритесь?

Я собиралась было ответить, но меня опередили. Весело улыбнувшись, Ника в одно мгновение подхватила Вилену на руки и закружила вокруг своей оси. Звонкий смех девочки вновь послышался вокруг. После того, как девушка поставила ребенка на землю, та обняла ее за талию.

— Ни-и-ик, вы же правда не сорились? — опять протянула Вилена, требовательно дергая оборотницу за рукав. — Ведь, правда?

— Конечно, правда, малышка, — последовало уверение.

Я была удивлена. Куда делась никина агрессия? Куда исчезла злость? Девушка, стоящая предо мной, ничем не походила на разъяренную фурию, метавшуюся вокруг пару минут назад. Добрая улыбка играла на ее губах, а нежность, с которой оборотница смотрела на девочку, не оставляла сомнений в искренности чувств. Если в начале мне трудно было поверить в правдивость слов Фейн, когда та рассказывала о Нике, как о хорошем и отзывчивом человеке (тьфу, оборотне) то сейчас я, пожалуй, согласилась бы с ней.

Взглянув на меня, девушка позволила прочитать в своих глазах просьбу. Просьбу не вмешивать детей в чужие разборки, просьбу, чтобы все произошедшее осталось, только между нами двоим. Едва заметным кивком выразила свое согласие.

«Мои проблемы — только мои и больше ни чьи, — твердо решила. — И если я не смогу разобраться даже с такими вещами, есть ли смысл говорить о чем-либо еще? А вмешивать ребят в наши расприи просто смешно».

— Ладно, малышка, мне пора идти, — сказала Ника, аккуратно отцепляя руки девочки от своего платья.

Что я всегда уважала в людях, а теперь и не только в них, так это умение чувствовать границу, за которую переступать не стоит. Ругаться на глазах у ничего не понимающих в наших разногласиях детей — было именно тем, чего делать не стоило. Пожалуй, тут я согласна с Никой: уйти одной из нас было самым разумным выходом в данной ситуации. И если это захотела сделать оборотница, я — не против. Отложим наш разговор на потом, когда пройдет желание перегрызть друг другу глотку. А в случае с Никой, такая вероятность развития событий становилась вполне реальной. Не смотря ни на что, девушка была хищником, пусть вынужденным на неопределенный срок оставаться в человеческом обличии, но, тем не менее, хищником.

Когда на прогалинке остались только мы одни, я смогла оторваться от своих размышлений и приветливо улыбнуться ребятам. Внимательно смотревший на меня все это время Алаин не поленился спросить еще раз:

— Руфь, между вами точно ничего не случилось?

Немного натянуто засмеявшись, я попробовала отшутиться:

— Какие глупости! Сориться — вот еще! Зачем нам сориться? Повздорили немного — с кем не бывает. Ничего особенного.

Если мальчишка не поверил, то внешне это никак не отразилась. Я поспешила переменить тему нашего разговора на более нейтральную.

— А что вы здесь делаете? — с любопытством посмотрела на них.

— Как что? — удивилась Вилена и тут же припечатала. — Я ушастого полезным вещам учу.

— Это, каким же? — подобное заявление вызвало мой самый живейший интерес.

Алаин всем своим видом показывал, что оскорблен в самым глубоких чувствах. Высокомерное выражение на его юном и прекрасном лице выглядело до такой степени нелепо, что мы с Виленой почти мгновенно рассмеялись. Решив больше не строить из себя неизвестно что, эльфенок присоединился к нашему веселью.

— Ну, в прятки играть, — с важным видом стала загибать пальцы девчушка. — Из рогатки стрелять.

— Да, рогатка — страшное оружие, — согласилась я.

— Подсечки делать, — начала было говорить Вилена, но тут же осеклась, опасливо посмотрев на меня.

— А что это такое? — поинтересовалась, с любопытством глядя на ребят.

— Это нитка незаметно натянутая над полом или вдоль дороги, — мстительно сказал эльфенок, показав девочке язык.

Та с беспокойством смотрела на меня, видимо ожидая, что я побегу докладывать ее дяде. Заговорщицки подмигнув обоим, сказала:

— Ладно-ладно, можешь не продолжать. Пусть это останется нашим маленьким секретом, идет? — дождавшись двойного утвердительного кивка, продолжила. — Только с одним условием: сейчас вы берете меня с собой на прогулку?

— Идет! — одновременно ответили ребята.

— Ну и отлично, — довольно сказала я.

«Мне не помешает развеяться. А то скоро от моей хмурой физиономии начнут шарахаться оборотни и не только они. Думаю, дети мне помогут справиться с этой задачей» — мелькнула мысль, которую я тут же начала воплощать в жизнь.