– Неприятность тут у нас, – сообщил Виктору старший поста охраны. – Просто ума не приложу...

– Ну что еще?

Избежав всех гипотетических угроз, Виктор раньше времени почувствовал уверенность в благополучном исходе операции. И теперь эта уверенность разваливалась на глазах.

Время близилось к полуночи. Карщик, тосковавший в конторке примерно с четырех часов, воспользовался отсутствием внимания к своей персоне и около семи вечера незаметно улизнул на улицу. Минут через пятнадцать он вернулся и сказал, что хочет вздремнуть – пусть, мол, его разбудят, когда придут машины, а до той поры беспокоить не следует. Это выглядело естественно и всех устраивало.

Но коварный карщик имел свои планы. За четверть часа, проведенные им на Садовом кольце, он затарился пивом, прочими напитками в ассортименте и килечкой в томатном соусе. И в то время, когда все ходили мимо конторки на цыпочках, боясь разбудить работягу, он с наслаждением ужинал, запивая портвейн водкой, водку пивом и заедая всю эту адскую мешанину килькой в томате. Закончив трапезу, карщик улегся в конторке на подоконнике и сладко уснул.

Когда с трассы пришло сообщение, что КамАЗы в пути, старший поста пошел будить карщика. Потом к нему присоединились еще два охранника. Объединенными усилиями им, с помощью мата и рукоприкладства, в какой-то степени удалось вернуть труженика автопогрузки к жизни. Но стоять на ногах карщик не мог категорически. Он сползал по стенке, заплетающимися руками пытался отпихнуть охранников и бессвязно мычал.

Когда труженика обнажили до пояса и вылили на него, одно за другим, четыре ведра воды, он неожиданно позеленел и стал извергать на охранников все ранее выпитое и съеденное. При этом карщик складывался пополам, хватался руками за живот и истошно вопил.

Виктор и КамАЗы появились в тот самый момент, когда надо было принимать решение – вызывать ли на засекреченный объект, да еще в решающей фазе операции, "скорую помощь" или соблюсти тайну происходящего и дать карщику умереть естественной смертью от острого пищевого отравления. С учетом того, что этому подлецу становилось все хуже, проблема была весьма серьезной.

– Тащите его сюда, к воротам, – скомандовал Виктор, оценив ситуацию. – Поставьте стулья, положите на них этого типа и укройте чем-нибудь. Телогрейкой, что ли. Вызывайте врача. И быстро найдите брезент: КамАЗы должны быть накрыты.

К приезду "скорой" карщик слегка оклемался, перестал орать и снова уснул, уже на стульях. Врач привел его на минуту в чувство, поколдовал и объяснил Виктору:

– Нажрался, как свинья. Никакого отравления нет. Мы его не возьмем. Тут надо милицию вызывать, если хотите. Пусть отвезут в вытрезвитель.

– Это точно? – озабоченно спросил Виктор.

– Ой, не смешите меня. Все, мы поехали.

Милицию Виктор вызывать не стал – только ее сейчас не хватало! – он пытался понять, как подступиться к новой проблеме. Четыре тонны груза. В двадцати четырех ящиках. Делим одно на другое. Без погрузчика делать нечего. А эта сволочь напилась и спит.

Через час в туннеле происходило действо, напоминающее строительство египетской пирамиды. Из кузовов КамАЗов по деревянным лагам один за другим сползали ящики. Их удерживали человек десять, впрягшихся в канаты. Ящики грохались на уложенные вдоль туннеля направляющие из бруса, позаимствованного на соседней стройке, и под звуки "Дубинушки" медленно передвигались к открытому люку в подвал. Там под них подводилась люлька, сплетенная из металлического троса, и они, медленно опускаясь, исчезали внизу. Из подвала доносился гулкий мат снятой со всех объектов охраны, которая решала непосильную задачу штабелирования груза.

Дважды за ночь оживал гадюка-карщик. Охладившись у въездных ворот, он просыпался, клацая зубами, подходил неверной походкой к погрузчику, заводил его и подгонял к КамАЗу, пытаясь зацепить зубьями очередной ящик. При первом порыве трудового энтузиазма он сбросил на голову начальнику смены лаги, по которым спускались ящики. Очнувшись вторично, он умудрился набрать в тесном пространстве немалую скорость и разворотил один из ящиков, из которого тут же посыпались ценные бумаги. Рассвирепев, Виктор приказал скрутить вредителя и взять под стражу.

Несколько раз звонил Платон. Узнав, что происходит, он долго смеялся, а потом попросил Виктора связаться с ним, когда все закончится, и намекнул, что у него есть интересный сюрприз.

До самого утра Виктор, чувствуя себя все хуже и хуже, просидел в туннеле на заляпанной краской табуретке. Наконец последний ящик лег на место. Виктор с трудом поднялся, отряхнул джинсы и побрел вместе с прочими участниками процесса не то ужинать, не то завтракать. Одуревшие от бессонной ночи буфетчики разливали по стаканам шведскую водку "Абсолют" и раздавали бутерброды с красной рыбой.

Когда выпили по первой, Виктор позвонил Платону. Тот схватил трубку мгновенно, словно было не половина шестого утра, а середина дня.

– Ага, – сказал он, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – соврал Виктор. – Мы закончили. Уже водку пьем.

– Ну расскажи. Как там вообще? Ящики целы?

– Один повредили немного. Но уже починили. Так что все в порядке. Платон помолчал.

– Я тебе сейчас одну штуку скажу... Только пока никому. Понял?

– Понял.

– Завтра начинаем рекламную кампанию. По всем каналам одновременно. По тридцать минут в день. А главное – я сегодня договорился насчет места, где мы будем продавать наши бумаги. В жизни не угадаешь.

– В Мавзолее, что ли? – не удержался Виктор.

– Почти. В Колонном зале Дома союзов. Нам его отдают на год. Через неделю здание на проспекте Маркса опоясала очередь, какую Москва не видела со времен прощания с вождем и учителем. Место в очереди стоило пятьсот рублей. По всей России, как по мановению волшебной палочки, одновременно открылись пункты продажи ценных бумаг СНК. Из ничего возник колоссальный вторичный рынок. Брокерские конторы встрепенулись и ринулись зарабатывать деньги. Под залог крупных пакетов выдавались банковские кредиты. Котировка бумаг СНК прошла на всех биржах страны. В договорах на поставку разнообразных товаров, в разделе "Условия оплаты", валютный эквивалент стоимости контракта стал вытесняться словосочетанием "оплата производится ценными бумагами СНК по курсу на ...". Воздушный мост между Цюрихом и Москвой работал ежедневно. И все равно очереди не рассасывались. Весь этот ажиотаж Виктор наблюдал по телевизору. Дня через три после завоза первой партии бумаг он лег на обследование в институт гастроэнтерологии.