– Ну, так как, товарищ, могу я пройти или нет?

– Можете; но сначала необходимо подвергнуться небольшой формальности, – отвечал Питу.

– Хм! Что за формальность, дорогой капитан?

– Вас обыщут, гражданин.

– Обыщут?

– Обыскивать патриота, победителя, человека, изничтожившего аристократов?

– Таков приказ; итак, товарищ, а мы ведь товарищи, верно? – заметил Питу. – Вложите свою большую саблю в ножны, она теперь не нужна, ведь все аристократы перебиты, – и дайте себя обыскать по доброй воле, иначе мне придется применить силу.

– Силу? – переспросил Босир. – Ты так говоришь, потому что у тебя за спиной двадцать человек; а вот ежели б мы разговаривали с глазу на глаз!..

– Если бы мы были одни, гражданин, – подхватил Питу, – я бы сделал следующее: я бы тебя взял правой рукой за запястье, вот так, смотри! Левой рукой я вырвал бы у тебя саблю и сломал бы ее об колено, потому что она недостойна честного человека, после того как побывала в руках у вора!

И Питу, перейдя от слов к делу, схватил мнимого патриота правой рукой за запястье, левой вырвал у него саблю и, наступив на лезвие, отломал эфес и отшвырнул его подальше.

– Вор?! – взревел человек в красном колпаке. – Я, господин де Босир, – вор?!

– Друзья мои, – молвил Питу, подтолкнув бывшего гвардейца к своим людям, – обыщите господина де Босира!

– Ну что ж, обыскивайте! – поднимая руки, смиренно проговорил бывший гвардеец. – Обыскивайте!

Не дожидаясь позволения г-на де Босира, солдаты приступили к обыску; однако, к величайшему изумлению Питу и в особенности Майяра, поиски оказались тщетны: напрасно ему выворачивали карманы, ощупывали его в самых потайных местах – у бывшего гвардейца обнаружили только колоду истертых карт с едва различимыми мастями и деньги: одиннадцать су.

Питу взглянул на Майяра.

Тот пожал плечами с таким видом, словно хотел сказать: «Что же вы хотите?»

– Обыщите еще раз! – приказал Питу, одним из главных качеств которого было терпение.

Босира обыскали еще раз, но и повторный обыск оказался столь же бесплодным, как первый: кроме все той же колоды карт и одиннадцати су у него так ничего и не нашли.

Господин де Босир ликовал.

– Ну что, – проговорил он, – вы по-прежнему считаете мою саблю опозоренной из-за того, что она побывала в моих руках?

– Нет, сударь, – отозвался Питу, – и вот доказательство: ежели вас не удовлетворят мои извинения, один из моих людей отдаст вам свою саблю, а я готов дать вам любое удовлетворение, какое пожелаете.

– Спасибо, молодой человек, – выпрямляясь, сказал г-н де Босир, – вы исполняли приказ, а я, бывший солдат, знаю, что приказ – вещь священная! А теперь, должен вам заметить, что госпожа де Босир, должно быть, волнуется, что меня так долго нет, и если мне можно идти…

– Идите, сударь, – кивнул Питу, – вы свободны.

Босир развязно поклонился и вышел.

Питу поискал взглядом Майяра: Майяр исчез.

– Кто видел, куда пошел господин Майяр? – спросил он.

– Мне показалось, – сообщил один из арамонцев, – что он поднялся по лестнице.

– Правильно вам показалось, – подтвердил Питу, – вон он опять спускается.

Майяр в самом деле спускался в это время по лестнице, и благодаря длинным ногам он шагал через одну ступеньку, так что очень скоро уже был в вестибюле.

– Ну что, – спросил он, – нашли что-нибудь?

– Нет, – отвечал Питу.

– А мне повезло больше вашего: я нашел футляр.

– Значит, мы напрасно его обыскивали?

– Нет, не напрасно.

Майяр открыл футляр и достал оттуда золотую оправу, из которой кто-то выковырял все до единого драгоценные камешки.

– Гляди-ка! – изумился Питу. – Что бы это значило?

– Это значит, что малый оказался отнюдь не простак: предвидя возможный обыск, он вынул брильянты и сочтя оправу чересчур обременительной, бросил футляр с оправой в кабинете, где я только что его подобрал.

– А где же брильянты? – удивился Питу.

– Да уж, видно, он нашел, как их припрятать.

– Ах, разбойник!

– Давно он ушел?

– Когда вы спускались, он выходил через главные ворота.

– А в какую сторону он направился?

– Свернул на набережную.

– Прощайте, капитан.

– Вы уже уходите, господин Майяр?

– Хочу пройтись для очистки совести, – молвил бывший судебный исполнитель.

И на своих длинных, как ходули, ногах он поспешил вдогонку за г-ном де Босиром.

Это происшествие привело Питу в недоумение, и он еще находился под впечатлением этой сцены, когда ему вдруг почудилось, что он узнает графиню де Шарни; затем последовали события, которые мы уже описали в свое время, считая себя не вправе перегружать их рассказом, который, по нашему мнению, должен занять в нашем повествовании положенное ему место.

Как быстро ни шагал Майяр, он не смог нагнать г-на де Босира, имевшего три благоприятных обстоятельства: прежде всего, он вышел десятью минутами раньше; кроме того, уже стемнело; наконец, во дворе Карусели было довольно многолюдно, и г-н де Босир смешался с толпой.

Однако выйдя на набережную Тюильри, бывший судебный исполнитель Шатле пошел дальше: он жил, как мы уже рассказывали, в Сент-Антуанском предместье, и дорога к его дому проходила вдоль набережных до Гревской площади На Новом мосту, а также на мосту Менял наблюдалось большое скопление народа: на площади Дворца правосудия были сложены тела погибших, и каждый поспешал туда в надежде, вернее, в страхе найти там брата, родственника или друга Майяр последовал за толпой.

На углу улицы Барийон и площади Дворца жил один его приятель, фармацевт, или, как говорили в те времена, аптекарь.

Майяр зашел к своему приятелю и сел поболтать; к фармацевту заходили хирурги за бинтами, мазями, корпией, одним словом – за всем тем, что требовалось для перевязки раненых; среди кучи мертвых тел время от времени раздавался крик, стон, вздох, и если какой-нибудь несчастный еще был жив, его вытаскивали, перевязывали и относили в Отель-Дье.

Итак, в лавочке почтенного аптекаря царила суматоха; однако Майяр не был помехой; и потом, в те дни приятно было принимать у себя такого патриота, как Майяр, которого встречали и в городе и в предместье с распростертыми объятиями.