– Это тоже приемлемо, – сказал Эндер. Это означало, что невозможность войны будет закреплена через многие поколения, может даже столетия.

Возможно, понадобится много времени, прежде чем это соглашение обойдет все рода свиноподобных на планете. Но задолго до того, как последний род присоединится к нему, выгоды мирной экзогамии будут ясно видны всем, но, все равно, некоторые могут стать противниками.

– И последнее изменение, – сказал Хьюман. – Жены решили, что это будет тебе наказанием за то, что ты сделал соглашение таким сложным. Но я думаю, ты поймешь, что это – не наказание. С этого момента вам запрещено обращать кого-либо из нас в третью жизнь.

На какое-то мгновение Эндер почувствовал облегчение; ему не придется делать то, от чего отказались Пайпо и Лайбо.

– После подписания соглашения, – добавил Хьюман, – ты будешь первым и последним человеком, давшим нам этот дар.

– Я хочу… – начал Эндер.

– Я знаю, что ты хочешь, мой друг Говорящий, – сказал Хьюман. – Для тебя это убийство. Но для меня – когда брату дается разрешение отправиться в третью жизнь, как отцу, тогда он выбирает своего могущественного соперника или настоящего друга осуществить этот переход в третью жизнь.

Ты, Говорящий – с того момента, как я первым выучил старк и прочел «Королеву Пчел и Гегемона», я ждал тебя. Много раз я говорил своему отцу, Рутеру, что среди всех людей он будет единственным, кто поймет нас. Затем Рутер сообщил мне, что прибыл твой корабль, и на его борту был ты с королевой пчел, я уже знал, что ты осуществишь мой переход, только тогда я жил не зря.

– Ты жил не зря, – сказал Эндер.

– Вот, – сказал он. – Видишь? Мы подписали это соглашение почти как люди.

В конце последней страницы договора были написаны два слова. Они были написаны неаккуратно и неуверенно.

– Хьюман, – громко прочитал Эндер. Второе слово он не мог прочитать.

– Это настоящее имя Шаутер, – сказал Хьюман. – Ста-лукер. Она плохо пишет палочкой – жены не часто пользуются разными орудиями, с тех пор как эту работу взяли на себя братья. Она хотела, чтобы я сказал тебе, как ее зовут по-настоящему. Она получила его, потому что всегда смотрит на небо.

Она сказала, что хотя она и не догадывалась, она все время ждала тебя.

Так много людей надеялись на меня, думал Эндер. А в конце все оказалось зависимым от них. От Новинхи, Майро, Элы, которые вызвали меня; от Хьюмана и Ста-лукер. И от тех, кто боялся моего приезда тоже.

Вом принес плошку чернил; Кэлендер ручку. Это была тонкая палочка с прорезью на конце и достаточно заостренным концом, чтобы при опускании в чернила поступала малая их порция. Эндеру пришлось пять раз окунуть ручку в чернильницу, чтобы написать свое полное имя.

– Пять, – произнес Эрроу. Эндер вспомнил, что число пять было своеобразным предзнаменованием для свиноподобных. Это было случайностью, но если они видят в этом добрую примету, тем лучше.

– Я отнесу это соглашение нашему правителю и епископу, – сказал Эндер.

– Из всех документов, наработанных историей человечества… – начала Аунда. Никто не нуждался в том, чтобы она закончила предложение. Хьюман, Лиф-итер и Мандачува осторожно завернули книгу в листья и вручили ее не Эндеру, а Аунде. Эндер сразу понял, с ужасным предчувствием, что это означало. У свиноподобных была для него работа, работа, которая требовала, чтобы его руки были свободны.

– Теперь соглашение сделано по человеческим правилам, – сказал Хьюман. – Теперь ты можешь сделать подобное для Маленьких Некто.

– Достаточно ли подписей? – спросил Эндер.

– Этого достаточно для скрепления соглашения, – сказал Хьюман. – Но только тогда, когда рука, подписавшая это соглашение от имени людей, исполнит другое соглашение, по нашим правилам.

– Тогда я исполню, – сказал Эндер. – Все, как обещал.

Хьюман вытянул руку и провел пальцем от горла Эндера до середины живота.

– Слово брата не всегда то, что произносит его рот, – сказал он. Слово брата подтверждается жизнью. – Он обернулся к другим свиноподобным.

– Позвольте мне поговорить с отцом в последний раз, перед тем, как встать рядом с ним.

Два странных брата вышли вперед, в руках у них были маленькие дубинки. Они пошли вместе с Хьюманом к дереву Рутера и начали ударять по нему и петь на языке деревьев. Почти сразу же на стволе появилась большая трещина. Дерево было довольно молодым, оно было не таким большим в диаметре, чтобы вместить тело Хьюмана; ему пришлось изрядно повозиться, чтобы втиснуться внутрь. Но ему удалось влезть и ствол закрылся за ним.

Удары по дереву приобрели другой ритм, но не прекращались ни на минуту.

Джейн зашептала на ухо Эндеру.

– Я могу слышать резонанс барабанной дроби внутри дерева. Дерево медленно повторяет звуки, превращая удары в язык.

Другие свиноподобные стали расчищать площадку для дерева Хьюмана.

Эндер заметил, что они располагают дерево таким образом, что деревья оказываются стражами калитки, Рутер по левую руку, а Хьюман по правую.

Вытаскивать с корнем капум было почти не под силу свиноподобным; вскоре к ним присоединился Квим, затем Олхейдо, затем Аунда и Эла.

Аунда передала договор Новинхе подержать в то время, когда она будет дергать капум. Новинха медленно поднесла его к Эндеру, она остановилась напротив него и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Вы подписали его, Эндер Виггин, – сказала она.

Эндер.

Это имя звучало угрожающе даже для его собственных ушей. Он слишком часто его слышал как нарицательный эпитет.

– Я старше, чем выгляжу, – сказал Эндер. – Я был известен под именем с того момента, как уничтожил баггеров. Может быть, присутствие этого имени на первом в истории человечества договоре между людьми и ременами сделает что-нибудь для изменения его значения.

– Эндер, – прошептала Новинха. Она протянула к нему руки, держа сверток с соглашением, и уперлась ему в грудь; сверток был большим и тяжелым, так как содержал все страницы «Королевы Пчел и Гегемона», на обороте которых был написан текст соглашения.

– Я никогда не ходила к священникам на исповедь, – сказала она, потому что знала, они будут презирать меня за мои грехи. Тем не менее, когда вы публично огласили все мои грехи, я перенесла это, я знала, что вы не презираете меня. Я не понимала, не могла понять, почему… До этого момента.