У Дэвида на глаза навернулись слезы. Программисты вокруг лихорадочно совещались. Дэвид поднял глаза на Фолкена, потом перевел взгляд на мелькание кодовых комбинаций на дисплее. Неужели все бесполезно?

– Бесполезно! – вскричал он.

– Ммм? – отозвался генерал Берринджер.

– Бесполезно! – в отчаянии повторил мальчик.

– Если не можешь, вылезай к чертям отсюда и дай попробовать другому!

– зарокотал генерал.

– Нет-нет, я не о том. Что вы сказали, Фолкен – помните, тогда на острове?

Повернувшись к терминалу ОПРУ, он вновь затребовал список игр.

– Мы уже пробовали! – отмахнулся Лем.

– Фолкен! Этого нет в списке. Почему? – спросил Дэвид, тыча пальцем в экран.

– Чего нет?

Дэвид набрал: КРЕСТИКИ-НОЛИКИ. Никакой реакции.

– Раз этого нет в списке, значит нет и в компьютере, – сказал Маккитрик.

Несколько секунд не было никакой реакции, затем монитор ответил: ТАКОЙ ПРОГРАММЫ НЕТ.

– Вы же говорили, что играли в крестики-нолики с Джошуа – вашим сыном! – закричал Дэвид. – Где же это?

– Да, конечно, – улыбнулся Фолкен. – Но когда это было… А впрочем, вы правы, Дэвид. Я совершенно забыл про эту программу. Совсем простенькая… Да, это совсем просто. – Он наклонился, набрал на клавиатуре слово ИГРАТЬ и ввел команду, нажав на кнопку «конец ввода».

– Другой файл, мой мальчик.

Монитор немедленно ответил:

Дэвид набрал: ИГРАЕМ В КРЕСТИКИ-НОЛИКИ.

На экране возник расчерченный на клетки квадрат.

– Какого дьявола! – загремел генерал Берринджер. – Нашли время…

– Погодите, генерал. Я, кажется, понимаю, что он задумал.

ОДИН ИГРОК ИЛИ ДВА? – спросил Джошуа.

– Вошли! – заорал Маккитрик. – Прикажи ему блокировать запуск и прекратить подбор кодовых комбинаций!

Оттолкнув Дэвида, майор Лем бросился выполнять приказ Маккитрика.

Расчерченный квадрат на экране пропал. Вместо него появились буквы:

Экран опустел.

– Извините, – решительно потребовал Дэвид. Он набрал слово ИГРАТЬ, и когда компьютер предложил второй список игр, выбрал крестики-нолики. На дисплее снова засветился расчерченный квадрат.

– Ты собираешься играть? – недоверчиво спросил Маккитрик.

– Безусловно! – ответил Дэвид.

ОДИН ИГРОК ИЛИ ДВА? – осведомился Джошуа.

ОДИН, – набрал Дэвид.

Х ИЛИ О?

ПЕРВЫМ Х.

ТРИ ЗНАКА ПОДРЯД – ВЫИГРЫШ.

– Крестик в центр, – крикнул кто-то снизу.

– Великолепная стратегия! – отметил Фолкен. – Ваши ребята раскрывают свои истинные таланты, генерал.

– Помолчите, Фолкен!

Х В ЦЕНТР КВАДРАТА, – набрал Дэвид.

В углу немедленно возник 0.

Дэвид сделал следующий ход, потом еще. Квадрат заполнился.

Джошуа объявил итог:

– Выиграть нельзя! – крикнул кто-то снизу.

– Знаю, – ответил Дэвид. – Но он еще не обучился. Фолкен сказал, что это самообучающийся компьютер. – Юноша повернулся к Фолкену. – Можно заставить его играть с самим собой?

– Дайте вспомнить. Я программировал эту игру бог знает когда… Ага. Когда он спросит о числе игроков, наберите «нуль».

Дэвид исполнил команду.

На экране в центре квадрата появился Х. После секундной паузы клетки фигуры стали заполняться крестами и нолями, пока не наступила неизбежная ничья. Крестики и нолики пропали. Мгновение экран был пуст, после чего началась новая игра, на сей раз чуть быстрее: крестики, нолики, крестики, нолики – ничья.

– Надеюсь, Джон, вы оценили все очарование Джошуа, – слегка улыбнулся Фолкен.

– Объединенная программа! – выпучил глаза Маккитрик.

– Что-что? – спросил Берринджер, глядя, как варианты игры с нарастающей быстротой сменяют друг друга.

– Джошуа – это общая сумма всех своих программ, генерал, – ответил Маккитрик, не отрываясь от экрана. – Как и человеческий мозг, она представляет единое целое.

– Я по-прежнему не понимаю, – сердито сказал генерал.

– Наступив ногой на раскаленный уголь, – ответила Пат, – вы вряд ли после этого возьмете его голыми руками, не так ли? Хотя рука у вас отличается от ноги.

– Хотелось бы…

– Это означает, что у вашего центрального процессора – мозга – объединенная программа, – закончила Пат Хили. – Дэвид как раз и пытается сейчас заставить Джошуа наступить на уголь.

– Ну, давай, – шептал Дэвид, нажимая на клавишу «ввод», – учись же, учись!

Битва крестиков и ноликов на центральном экране становилась все более ожесточенной, за мельканием фигур уже невозможно было проследить.

– Сотни игр в секунду, – протянул Маккитрик.

– Смотрите! – возбужденно воскликнул майор Лем. – Случайные комбинации цифр в кодах запуска… появляются не так часто!

Блики сигналов отразились в стеклах очков Поля Рихтера.

– Машина зацикливается, – с удовольствием произнес он. – А это отбирает все больше ресурсов у остальных частей системы!

Присутствующие, затаив дыхание, следили за происходящим. Мерцание разноцветных сигнальных лампочек делало Хрустальный дворец все больше похожим на дискотеку в разгар веселья. Дэвид повернулся к Фолкену, как бы ища одобрения. В углах рта профессора подрагивала улыбка… подававшая надежду.

Дуэль символов достигла, казалось, немыслимого предела, когда экран вдруг залила ослепительная вспышка. Дэвид и остальные прикрыли глаза рукой.

Изображение погасло… Неужели все?

Нет, экран заполнили гигантские карты полушарий, переливавшиеся всеми цветами радуги. Символические фигуры и точки, изображающие ракеты, бомбардировщики и подводные лодки, зароились во всех направлениях, словно электронные насекомые. Темными пятнами то здесь, то там расплывались атомные грибы.

Затем экран очистился. Пауза – гроздья ракет опять понеслись навстречу друг другу. Новый обмен термоядерными ударами, несмотря на перемену стратегии, тоже привел к полному уничтожению обеих сторон.

– Что он делает? – спросил Берринджер, хватая Маккитрика за локоть.

– Учится, – повернулся к обоим Дэвид. – Джошуа наконец стал постигать смысл уроков.