Хрустальный дворец, врытый в толщу горы Шейен, огласили звуки клаксона.

– Спутник засек вспышку запуска ракеты, – раздался механический голос в громкоговорителе. – Повторяю: произведен запуск ракеты.

На центральной карте под потолком засветилась точка, откуда вылетела ракета. Мгновение спустя точки испещрили почти всю карту.

– ОПРУ подтверждает массированную атаку, – объявил голос.

Его перебил другой:

– Предупреждение об атаке! Система функционирует исправно.

Послышался третий голос:

– Достоверность высока, повторяю – степень достоверности высокая!

Джон Маккитрик стоял на командном мостике, чувствуя полную беспомощность перед лицом разворачивающихся событий.

Вне зависимости от времени суток в Хрустальном дворце всегда горел один и тот же неяркий свет. Значительную часть ночи Маккитрик и Берринджер проверяли работу машин. Где-то в глубине души усталость и отчаяние постепенно перерождались в страх.

Генерал Берринджер, несмотря на бессонницу, был в возбуждении. Он, прищурясь, смотрел на карту, чувствуя себя капитаном корабля в виду вражеского берега.

– Генерал, ДСП сообщает о запуске трехсот МБР.

Берринджер адресовал Маккитрику взгляд, в котором был заряд в несколько мегатонн.

– Ну, скажите мне, что это ваша очередная имитация! – рявкнул он.

Маккитрик устало покачал головой.

– Я сам бы хотел это знать, Джек… Но все вышло из-под контроля.

Берринджер обратился к полковнику Конли, сидевшему за пультом:

– Поднимайте бомбардировщики и приведите в готовность подводные лодки. СТОГ-1. Немедленно!

Маккитрик смотрел, как на табло пропала двойка и появилась единица. Мыслями он был далеко. В этот момент его сыновья-старшеклассники, Рэнди и Аллен, торопливо одевались, чтобы не опоздать на школьный автобус, а Элинор на кухне разогревала овсянку или жарила омлет.

Нет, надо встряхнуться. Его зовет профессиональный долг. Нельзя отдаваться во власть страха и беспомощности. Из головы почему-то не выходило одно воспоминание: он сидит в гостиной с сыновьями и смотрит телевизор. Ничего особенного в тот день не произошло, но ему запомнилось ощущение спокойствия, умиротворения, счастья. Редкая минута в его постоянном стремлении утвердить себя. Да, недовольство своим местом в жизни толкнуло его на то, чтобы с помощью машин построить мир, в котором он будет главным. Главным чародеем и повелителем.

И вот теперь летевшие в небе невидимые ракеты, за которыми они следили из-под земли, должны были уничтожить его мечты, ликвидировать ту самую малую толику удовлетворения от достигнутых свершении; начавшаяся цепная реакция обмена термоядерными ударами унесет с собой всех и вся.

Джон Маккитрик попытался справиться с судорожным дыханием. «Долг, – подумал он. – Я обязан выполнить свой долг».

Он подошел к терминалу ОПРУ. За пультом сидел сейчас майор Лем. Его лысую голову покрывали капельки пота, маленькие руки были сжаты в кулаки.

– Ну что там у нас, майор? – хрипло спросил Берринджер.

– Одну минуту, сэр. Я уже сделал запрос, – ответил Лем, не отрываясь от экрана.

Курсор оставил хвост белых букв на зеленоватом поле дисплея:

– Неужели для подобной рекомендации нужна машина?! – взорвался генерал.

Маккитрик увидел, как полковник Конли повернулся к Берринджеру, скрипнув стулом.

– Сэр, президент направляется к авиабазе «Эндрюс» на летающий командный пункт. Мы должны сообщить ему о готовности к запуску ракет.

– Он говорил еще раз с русскими?

– Да. Они продолжают все отрицать.

Маккитрик внезапно ощутил сочувствие к генералу. На его плечи сейчас ложилась немыслимая ответственность – та самая, к которой он стремился годами, поднимаясь по ступеням чинов и должностей. Этот момент настал. И, глядя на его лицо, было совершенно ясно, что генерал Джек Берринджер предпочел бы оказаться в любом другом месте, но только не здесь. Он выглядел усталым стариком.

– Готовиться к запуску, – бросил Берринджер. – Закрыть гору.

Дэвида Лайтмена уже основательно потрясло в кабине реактивного военного самолета, доставившего их из Орегона в Колорадо. Теперь его окончательно укачало в военном джипе, мчавшемся на полной скорости к горе Шейен. Он сидел на заднем сиденье с Дженифер, а Фолкен в прекрасном расположении духа ехал впереди рядом с водителем, сержантом Джимом Трэвисом.

Ветер неистово хлопал брезентовым верхом. Дорога вела через луга к снежным пикам, мрачно высившимся впереди.

– Сказочно! – в восторге воскликнул Фолкен. – В своем островном уединении я успел забыть о величии Скалистых гор. Сколько в них красоты и гордости!

– Я из Луизианы, сэр, – сказал Трэвис. – Вы правильно говорите. Сам так чувствую. – Джим Трэвис, долговязый парень с короткой стрижкой, был в приподнятом настроении и гнал джип во весь опор – слишком быстро, по мнению Дэвида.

– Как можно любоваться пейзажем в такой момент! – сказала Дженифер, сверля взглядом спину Трэвиса.

– Педаль газа утоплена до упора, мэм, – по-южному растягивая слова, отозвался Трэвис, – быстрее не получится.

– Слава богу, хоть хорошая погода, – пробормотал Дэвид.

– О да, – отозвался Фолкен. – В таком чистом небе особенно отчетливо видны летающие объекты.

Остроты сыпались из Фолкена, как из рога изобилия.

– Дорогой мой мальчик, – объяснил он Дэвиду, – это просто проявление безумной паники. – Однако даже это было сказано с улыбкой.

– Вон! – крикнула Дженифер, указывая на комплекс зданий с автостоянкой. – Мы у цели!

Дэвид заглянул через плечо Фолкена. Навстречу им ехал грузовик с надписью «Военно-воздушные силы США». При виде джипа он остановился, из кабины выпрыгнул усатый военный в летной форме и, бешено размахивая руками, кинулся к ним.

– Назад! Назад! Всем приказано скрыться в убежище номер четыре! – закричал он. – Ракетная тревога!

– Я обязан доставить этих людей на командный пункт ОПРУ, – сказал Трэвис.

– Пустое, сержант, – покачал головой летчик. – На главной дороге выставлено заграждение. Они закрывают гору.