Выпив молока, мы еще немного поговорили. Потом встали, оделись, и я потел на самолет, чтобы приготовить завтрак для своего экипажа. В ход пошли кирпичики из иапанинской банки, которую мы вскрыли, когда сидели на нашей первой льдине. Тогда еще я был избран постоянным поваром самолета "СССР-Н-1 72"

ЧУДЕСНАЯ БАНКА

На полюс мы привезли несколько десятков запаянных жестяных ящиков "папашшские банки". В них были продовольственные запасы зимовки "Северный полюс".

Что же находится в папанинских банках?

Очень трудно было бы доставить на полюс достаточное количество продуктов в их натуральном виде. Поэтому была проведена большая работа для того, чтобы по возможности уменьшить вес и объем тех продуктов, которые Папанин решил взять с собой.

Московский институт инженеров общественного питания высушил объемистые порции щей, супов, борщей. Выпарив находившуюся в них воду, спрессовали твердые остатки в маленькие кирпичики. Для того, чтобы получить из кирпичика борщ или суп, нужно снова вернуть ему воду. Положенный в кипяток кирпичик быстро растворяется, и в кастрюле начинает бурлить ароматный борщ, такой же, каким он был до выпаривания воды.

Но одних супов ведь недостаточно. И Папанин пустил в ход мясо, макаронники, лапшевники. Все это было высушено и превращено в такие же спрессованные кирпичики. Были высушены также горошек, картофель, лук, клюква, яйца, молоко. В натуральном виде мы нашли в ящике лишь жиры, крупы, икру, муку, сухари и некоторые другие продукты, не поддающиеся уменьшению в объеме.

На пути к полюсу Папанин часто рассказывал нам о своих чудесных банках и очень хвалил их. Но только на полюсе наш маленький коллектив самолета "СССР-Н-172" получил, наконец, возможность отведать папанинских чудес. Мы вскрыли первый ящик и сразу же убедились, что папанинцы будут питаться сытно, вкусно и разнообразно.

Сначала мы с любопытством и некоторой снисходительностью ели новые для нас блюда. Собственно, это даже не были блюда. Куриный порошок никак не хотел превращаться в котлеты. Молочный порошок и кисель свертывались, как только мы опускали их в горячую воду. Картофель варился два часа и оставался твердым.

Сугробов заявил протест против того, что супы получались чересчур жидкими. Жуков потребовал больше твердой пищи.

Но к тому времени секреты пищевых новинок были уже раскрыты. В супы пошли добавочные продукты, имевшиеся тут же в банке. Котлеты стали замешиваться на растворе яичного порошка. Кисель и молоко легко распускались в тепловатой, а не в горячей воде. Картофель на ночь опускался в воду и затем очень быстро подрумянивался на шипящем масле.

Не обошлось без курьезов. Однажды к обеду варился гороховый суп. Помешав в кастрюле, я увидел, что суп недостаточно густ. Только я собрался добавить в кастрюлю еще кирпичик гороховой массы, как меня вызвали из самолета по срочному делу. ,s >;i

- Ребята, - крикнул я,--добавьте в суп плитку гороху! Плитки такие толстенькие... /:

И я убежал.

Когда я вернулся и подошел к кастрюле, меня поразил несколько необычный запах супа. Оказалось, что кто-то из экипажа перепутал кирпичики и всыпал в суп плитку прессованного какао.

Кто это сделал, товарищи так и не сказали - очевидно, было стыдно перед коком.

Впрочем, суп мы съели, и он даже показался нам особенно вкусным.

А в другой раз Володя Гинкин заварил вместо чая борщ украинский и очень удивился, что в чайнике плавает лавровый лист.

Бедняге пришлось потом долго мыть чайник, изгоняя запах капусты и томатов. . ^

И все же, несмотря на эти курьезы, кухня наша с каждым днем становилась все лучше и лучше. Блюда повторялись редко. Котлеты имели приличный вид. Супы, как требовал Сугробов, по густоте мало отличались от каш.

Тогда алексеевцы (так называли экипаж нашего самолета) стали еще более требовательными. Володя Гинкин заявил, что не любит лука. Алексеев сделал заявки на каши. И только Мошковский да готовый съесть сколько угодно крепыш Ваня Шмандин охотно уплетали все изделия нашей кухни, устроенной в фюзеляже самолета.

Требования и заявки пришлось выполнять. Это оказалось очень нетрудным. Надо было подумать нет сколько секунд -и любое блюдо можно было приготовить: настолько разнообразны были продукты в зимовочных банках. Довольны остались все.

Когда мы вынули все содержимое банки, нам показалось, что в ней маловато жиров и сахара. Но когда мы пришли сказать об этом Папанину, он улыбнулся и показал нам несколько больших запаянных бидонов:

- Это, братки, масло. Это-сахар. Все знаю, все учел.

Мы еще раз подивились предусмотрительности Митрича и ушли.

Потом мы вспомнили, что у нас не съедены два с половиной килограмма так называемого шоколада с курицей. Это обычный шоколад с примесью куриного мяса.

Надо сказать, что этот шоколад совсем не вкусен и больше рассчитан на питательность, чем на удовольствие.

Мы пошли к Шмидту и рассказали ему об этом шоколаде.

- Друзья мои,-сказал нам Отто Юльевич,-здесь произошла ошибка. Этот продукт просто неправильно назван. Это не шоколад с курицей, а куриный паштет с примесью шоколада. Перестаньте считать эти плитки шоколадом, и вы сразу увидите, что вас подкузьмило название.

Отто Юльевич добавил:

- Вспомните, что Амундсен, когда ходил к Южному полюсу, имел с собой только два продукта пеммикан и сушеное молоко. Он говорил, что его вполне устраивает эта однообразная пища. Амундсен был очень храбрым человеком, но если бы его продукты были более разнообразны, вряд ли его путешествие проиграло бы от этого...

СТАНЦИЯ "СЕВЕРНЫЙ НОЛЮС" СТРОИТСЯ

После завтрака я гулял по лагерю. Папанин увидел меня и попросил помочь резать снежные кирпичи. Я взял пилу и стал выпиливать из снега большие пластины. Папанин отвозил их на середину площадки, а Ширшов строил из них кухню.

Быстро вертелся ветряк, который дает зимовке электрический ток. Кругом работали люди. С нашим прилетом на зимовке "Северный полюс" стало 29 человек. У каждого было свое дело: одни помогали собирать машины, другие перетаскивали грузы, третьи резали снежные кирпичи.

Лагерь имел очень оживленный вид. Все трудились. Мы с Алексеевым начали разбивать палатку. Папанин одолжил нам несколько оленьих шкур. Мы положили их на пол. Если будет сухо-шкуры лучше, чем резиновые матрацы: они гораздо теплее и удобнее.

На нашем самолете мы привезли Папанину его жилой дом-большую черную палатку с белой надписью: "СССР. Дрейфующая экспедиция Главссвморпути". Кроме того, мы доставили большие запасы продовольствия и 1 200 литров горючего в резиновых мешках.

Стояла сравнительно теплая погода-всего лишь 8 градусов мороза.

Теперь на зимовке "Северный полюс" уже три самолета. На каждом была своя радиостанция. Поэтому можно больше получать и принимать радиограмм. Все писали родным и друзьям на материк, отвечали на многочисленные приветствия и поздравления.

Наш главный штурман Иван Тимофеевич Спирин получил поручение от своей дочери Вали-передать Шмидту привет. Он ей ответил:

"Шмидту пионерский привет передал. Благодарит, шлет тебе тоже с Северного полюса. Папа".

Что-то странное делалось с радиосвязью. Дальние станции слышали Мазурука, а мы никак не могли его поймать. Волны "перепрыгивали" через нас. Острову Диксон удалось принять от Мазурука радиограмму.

Он сообщил о том, что на самолете "СССР-Н-169" все здоровы.

Если радиосвязь сМазуруком не наладилась бы, то в первый же хороший день Молоков должен был вылететь к нему, чтобы помочь расчистить аэродром и забрать часть грузов.

Расстояние между Мазуруком и нами -55 километров.

29 мая начал дуть небольшой ветер. Часть неба освободилась от облаков. К сожалению, Мазурук все же не мог перелететь к нам. На его поле много торосов и ропаков. Площадка недостаточна для того, чтобы тяжелый четырехмоторный самолет мог разбежаться и взлететь. На самолете "СССР-Н-169" шесть человек. Им придется много поработать для того, чтобы расчистить аэродром.