Задержанный приятно удивился и спросил, не принадлежит ли капитан к тому же национальному меньшинству, что и он.
Капитан не обиделся, но отвечал отрицательно.
– Что вы говорите!– всплеснул руками задержанный.– А на вид такое интеллигентное лицо.
Он огляделся, взял стоящий у стены стул, подтянул его к столу капитана Миляги и сел. В этом кабинете посетители обычно вели себя сдержанней. Видать, старик еще не совсем понял, куда попал,– весело подумал капитан, но виду не подал. Ничего не сказал даже тогда, когда гость по-хозяйски положил локти на стол и доверчиво посмотрел в лицо капитана.
– Слушаю вас,– сказал он доброжелательно.
– Вы -меня?– улыбнулся капитан.– Давайте уж лучше наоборот. Давайте я вас послушаю.
Гость оказался покладистым, он согласился с предложением капитана.
– Во-первых,– сказал он,– я попрошу вас послать человека к моей жене Циле – она сидит на лавочке возле ворот – сказать ей, что я скоро приду.
Капитан несколько удивился и спросил задержанного, откуда у него такие сведения, что Циля сидит именно на лавочке у ворот, а не где-нибудь в другом месте.
– Охотно вам объясню,– сказал гость.– Я уже не так молод, чтобы Циля думала, что я ночую у какой-нибудь гейши.
– Это естественно,– живо согласился капитан.– Но ваш возраст мог дать вашей супруге основания для беспокойства другого рода. Она могла предположить сердечный припадок или что вы… не дай бог, конечно, я вам этого ни в коей мере не желаю… но она могла подумать, что вы,– глаза капитана радостно засверкали,– попали, например, под машину. А? Ведь бывает такое. Ведь, согласитесь, в жизни все может случиться.
– Что вы, что вы!– замахал руками задержанный.– Моя Циля такой паникер, она всегда думает самое худшее.
– Ага,– заулыбался капитан, совершенно довольный.– Значит, вы считаете, что попасть к нам – это даже хуже, чем под машину. Я вижу, вы человек очень умный, и вы нравитесь мне тем, что очень верно оцениваете обстановку. Но в таком случае вы должны согласиться, что посылать кого-нибудь к вашей супруге и обнадеживать ее, что вы скоро вернетесь, было бы преждевременно. Вы знаете, что мы не очень охотно расстаемся с нашими гостями, и, учитывая это, стоит ли понапрасну волновать старую женщину.? Это было бы в какой-то степени даже, я бы сказал, негуманно.
– Я вас понимаю,– охотно согласился старик.– Я вас очень хорошо понимаю. Мне тоже приятно видеть ваше лицо, начальник, но нам все-таки скоро придется проститься, и я вам скажу почему. Но прежде всего я попрошу вас уволить этого идиота.– Большим пальцем гость указал на стоявшего за его спиною Свинцова.
– Как вы сказали?– предвкушая большое веселье, переспросил капитан.– Вы сказали этого идиота ?
– А скажите мне, кто же он есть? Вы спросите его, что он причепился ко мне на базаре? Что я такого ему сделал?
– Да в самом деле,– капитан повернул голову к подчиненному.– Свинцов, что он тебе такого сделал?
– Пущай сам скажет,– хмуро буркнул Свинцов.
– И скажу,– пригрозил задержанный.– Я все скажу, как было.
– Буду очень рад вас послушать, – искренне сказал капитан.
Он потянулся к стоявшему за его спиной сейфу, достал стопку линованной бумаги и положил на стол перед собой.
На первом листе было написано:
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА N Гр-на(нки)…
(фамилия, имя, отчество)
Год рождения…
Место рождения…
Социальное происхождение…
Национальность…
Партийность…
Образование…
Профессия…
Должность и место работы… обвиняемого(ой), подозреваемого(ой)… (нужное подчеркнуть)
в преступлениях по ст. ст. УК РСФСР…
Капитан вынул из железного стаканчика самопишущую ручку с золотым пером, подчеркнул нужное: обвиняемого – и доброжелательно посмотрел на своего визави.д – Итак?– сказал капитан.
– Вы хотите записать то, что я вам скажу?– спросил гость почти польщенно.
– Непременно,– кивнул капитан.
– Ладно, пишите,– вздохнул обвиняемый.– Я старый человек, получаю пенсию двенадцать рублей, а глаза у меня открыты и видят, где чего дают. В воскресенье утром в двадцать минут восьмого меня разбудила моя жена Циля. Записали? Она сказала: Мойша, у нас нечего есть. Ты должен пойти на базар и продать что-нибудь из вещей. А я имею профессию сапожника и у меня всегда есть немножкои кожи. Я взял старые хромовые голенища и пошел на базар. И тут ко мне подходит этот ваш идиот и спрашивает: какое я имею право спекулировать. Я ему объясняю, что спекуляция – запишите – это когда покупают дешево, а продают дорого. А я ничего не покупаю, а только продаю. Тогда он спросил, какая у меня фамилия икя ему сказал. И он взял меня за шиворот и потащил в ваше отделение. А вокруг собрался народ, и все стали говорить, что поймали шпиона. У меня есть очень хорошая профессия, и свой кусок хлеба я всегда заработаю. А если ему не понравилась моя фамилия…
– Какая фамилия?– перебил Миляга и занес ручку над протоколом.
– Моя фамилия – Сталин.
Капитан вздрогнул, но тут же не забыл улыбнуться.
– Как вы сказали?
– Вы хорошо слышали, как я сказал.
Капитан пришел в себя. Он встречал всяких сумасшедших, в том числе и страдающих манией величия. Он мигнул Свинцову, тот сделал движение рукой, и самозванец – много ли ему надо?– свалился со стула.
– О-ой!– застонал он, поднимаясь.– Ой, начальник, этот ваш идиот таки снова дерется! Вы видите, у меня из носа течет кровь. Я прошу записать это в ваш протокол.
С трудом поднявшись, он стоял перед капитаном и держался за нос, из которого действительно падали на пол большие красные капли.
– Ну ничего,– улыбнулся капитан.– Человек погорячился Но у него были основания. Он, может быть, нервный а вы его оскорбляете, называя идиотом. В его лице вы оскорбляете и те органы, которые он собой представляет. Я уже не говорю о том, что вы посмели назвать себя именем, которое всем нам слишком дорого, которое в нашей стране может носить только один человек, вы знаете, о ком я говорю.
– Ой, начальник!– покачал головой самозванец.– Зачем вы так сторого со мной говорите? Вы даже не можете себе представить, что с вами будет, когда вы посмотрите мой документ. Вы будете вместе с вашим идиотом вылизывать с пола мою кровь языком. А потом я буду приходить к вам и буду снимать штаны, и вы вместе с вашим идиотом будете целовать меня в заднее место.