- Это решат там, - Гюльви указал на сцепившиеся бортами "Змиулан", "Мунин" и "Рысь". - Надеюсь, они договорятся.

- Скорее бы! - Василько глянул в сторону опасно потемневшего горизонта. - Иначе мы пойдем на дно вместе с этими обломками.

Рус был прав. Ветер снова усилился. Волны выросли и оделись пенными гребнями. Корабли нещадно болтало, и палуба шнеккера предательски трещала под ногами. Море стремительно темнело. Верхушки водяных валов опасно заострились. Окоем придвинулся, обозначившись четкой цепью острых гребней, с которых ветер рвал белую пену. "Пора бы уходить", - подумал Гюльви. И тут прозвучал рог...

Глава 9

Еще не утро...

Закат. Как змеи, волны гнутся,

Уже без гневных гребешков,

Но не бегут они коснуться

Непобедимых берегов.

И только издали добредший

Бурун, поверивший во мглу,

Внесется, буйный сумасшедший,

На глянцевитую скалу.

Николай Гумилев

Рагнвальд спешился. Его коня тут же принял под уздцы один из воинов. Другой поспешно подбежал и замер рядом, приложив правый кулак к груди.

- Ярл! - Голос воина выдавал волнение перед предстоящей схваткой. Лазутчики возвратились! В борге24 всего десятка два воинов, остальные женщины, дети и рабы. Во фьорде "драконов" нет. Все тихо. Они ничего не подозревают...

Рагнвальд небрежно кивнул и пошел к опушке леса. Воин поспешил за ним. "Молод еще, - подумал ярл, - молод и неопытен. И таких у меня почти сотня, а старых, проверенных дренгов - всего с десяток. Остальные ушли в море с Хальфданом. Правда, Синфьетли со своими секирами стоит десятка. Но он у меня один такой..." Ярл остановился на краю обрыва в тени скального выступа и посмотрел вниз на другой берег фьорда. Деревья шумели, за спиной фыркали лошади и тихо переговаривались люди. "Ничего, - Рагнвальд внимательно разглядывал вражеский борг, - за стенами воинов почти нет, а сами стены нас не удержат. Заодно и молодежь наберется опыта".

Борг стоял посреди широкой долины, в том месте, где высокий берег фьорда круто понижался, и у воды была построена удобная пристань с молом и сторожевой башней. Вал, окружавший поселение, был круглым, как колесо повозки. По его гребню шла деревянная стена с башнями и галереей наверху, прикрытой навесом от стрел. Внешняя часть вала утыкана острыми кольями. Четверо ворот у борга. Одни - со стороны воды, другие - со стороны леса на противоположной стороне, а еще двое выходили к полям и пастбищам, находившимся в долине справа и слева от укреплений. Внутри стен - три десятка длинных домов, мастерские, кузни. Снаружи, у воды, - полдюжины корабельных сараев. Из одного выглядывал нос недостроенного "дракона".

"Крепкое место. - Ярл задумчиво почесал свою густую седую бороду. Если бы хозяин оказался дома, то нечего было б и думать, чтобы напасть на него с этим выводком мальчишек! Но хозяина дома нет..." Прищурясь, он рассматривал дома, которые скоро сожрет жадное пламя. Оттуда долетал собачий лай и звон кузнечного молота... Вдруг ярлу показалось, что позади крепости, возле леса, поднимается струйка сизого дыма.

- Эй, Кетильмунд! Что это там? - Рагнвальд указал на дым.

- Усадьба какого-то бонда25, ярл! - Молодой воин презрительно усмехнулся. - Всего лишь фермеры, ярл, никчемные люди. Только и делают, что копаются в земле!

Рагнвальд, мрачно нахмурясь, продолжал вглядываться в едва различимые строения у кромки леса. Но зрение было уже не то, что в молодости.

- Сколько домов, Кетильмунд?

- Четыре, ярл. - Молодой воин недоуменно посмотрел на своего вождя. Почему тот вдруг забеспокоился? Ведь это всего лишь бонды... Он уже успел позабыть, что сам был младшим сыном бонда из Халоги и что отец его в одиночку брал кабана с рогатиной и топором.

"Четыре длинных дома - это самое малое три десятка взрослых мужчин. Рагнвальд сжал рукоять меча. - И в поход они не пошли - сейчас время полевых работ".

В отличие от этого мальчишки, Кетильмунда, который без устали задирал нос с тех пор, как его приняли в хирд, старый ярл прекрасно знал, что бонды в бою немногим хуже настоящих воинов. И оружие у них есть... Что делать? Разделить силы? Или с ходу взять борг, надеясь, что бонды не успеют вмешаться? То, что они бросятся на помощь своим, не вызывало сомнений. Хозяин борга всегда покровительствует окрестным фермерам. А те, что живут так близко, даже могут быть его родичами...

Рагнвальд напряженно думал. Нужно срочно принимать какое-то решение. Наконец он повернулся спиной к боргу и отправился обратно в лес. "Если быстро напасть, они не успеют, - решил ярл. - Нападем, как стемнеет..."

Шторм они переждали в том самом фьорде, где Стурлауг назначил встречу своему сыну. А дождался врагов. Зная о том, что халогаландцам стало известно об отце и сокровищах, Хаген вышел в море раньше назначенного срока, но ярлы все равно опередили его на несколько часов. И этого им оказалось достаточно.

Савинов был рад вновь встретиться с Хагеном, хотя тот был мрачен как туча. Побратим любил своего отца.

Они сидели в шатре и пили мед из золотых кубков, которые Стурлауг добыл в своем последнем походе. Ольбард и Диармайд о чем-то переговаривались по ту сторону очага, Василько, на пару с одним из вождей Хагена, по имени Гюльви Сорвиголова, оживленно вспоминали цареградские времена и бои, в которых им обоим довелось участвовать. Гюльви был примерно одних лет с Сашкой, широкоплечий, жилистый, с яркими голубыми глазами, в которых то и дело вспыхивали веселые огоньки.

Буривой молчал, глядя в огонь, а Храбр, еще один Сашкин побратим, что-то ему терпеливо втолковывал. Остальные пятеро вождей время от времени перебрасывались короткими фразами. Эйрик Златой Шлем, командовавший у Ольбарда "Кречетом", высоченный светловолосый датчанин, вся борода в косичках; Славомир, командир "Велета", темноволосый и квадратный, как шкаф; Дайн, седобородый скандинав, с изуродованным шрамами лицом, один из оставшихся в живых хирдманов Стурлауга; его напарник Греттир, повадкой неуловимо напоминающий Диармайда, скальд и великолепный стрелок из лука; и Бьерн Железнобокий, похожий на Славомира, как брат-близнец. Бьерна Савинов видел впервые.