Статья о нем в рамке на спортивной странице появилась накануне, в вечернем выпуске. День проходил без особых событий. "Ред Сокс" отдыхали за городом, никуда не собирались, и из-за отсутствия "горячего" материала журналистам приходилось забивать полосу чем угодно.

Доминик родился в Бостоне. И в то время, когда он активно занимался боксом, все болельщики знали его под другим именем -- Джо Агос по кличке Бостонский Красавчик, потому что у него не был как следует поставлен удар и ему приходилось много "танцевать" вокруг партнера, чтобы не пропустить сильнейший удар и не свалиться замертво на ринге. Он провел несколько удачных боев с неплохими легковесами в конце 20-х -- начале 30-х годов, и один спортивный репортер, слишком еще молодой, который поэтому не мог лично видеть его бои, писал будоражащие исторические отчеты о его поединках с такими боксерами, как Канцонери и Макларнин, когда оба эти боксера были на взлете спортивной карьеры. Этот журналист утверждал, что Джо Агос по-прежнему в отличной форме, но это, к сожалению, было далеко не так. Он цитировал слова Доминика, который якобы в шутливой форме сказал, что некоторые молодые члены клуба "Эксклюзив" доставляют ему немало хлопот при проведении спарринг-боев в спортзале и он уже подумывает об ассистенте или о том, чтобы напялить на свою физиономию маску кэтчера, чтобы ему не попортили в будущем его красоту. Он, конечно, шутил. Статья была вполне дружелюбной по отношению к нему, и ее автор представлял Доминика как мудрого старого ветерана прошлых "золотых" деньков спорта, который умел философски подходить к жизни в годы, проведенные на ринге. К сожалению, он промотал все, до последнего цента, заработанные деньги, и поэтому в его жизни не оставалось почти ничего хорошего, если не считать философии. Правда, он этого не сказал репортеру, и об этом в статье не было ни слова.

На столе зазвонил телефон. Звонил снизу швейцар. Какой-то парень хотел его видеть. Доминик распорядился пропустить парня к нему.

Парню на вид было лет девятнадцать-двадцать. На нем полинявший голубой свитер и спортивные туфли на резиновой подошве. Блондин с голубыми глазами, с лицом младенца. Он напоминал своим видом Джимми Макларнина, который здорово его отделал, едва не разнес на куски во время того памятного боя в Нью-Йорке. Руки сплошь покрыты масляными пятнами, хотя Доминик опытным взглядом сразу заметил, что парень пытался их вывести. Такого типа ни один член его клуба никогда не пригласил бы ни на разминку, ни на игру в бейсбол.

-- Ну, что у тебя? -- спросил Доминик, поглядывая на него поверх своих очков как у Бена Франклина.

-- Вчера вечером я прочитал газету,-- сказал парень.

-- Неужели? -- Доминик всегда был подчеркнуто любезен со всеми членами клуба, всегда им мило улыбался и старался в этом не делать исключения для не членов их профессионального объединения.

-- Ну, статью о вас, мистер Агостино, в которой вы жалуетесь, что вам немало хлопот доставляют спарринг-партнеры, молодые члены вашего клуба, и что в вашем возрасте вам уже приходится туго.

-- Неужели?

-- Так вот, я подумал, не нужен ли вам ассистент, такой, скажем, как я?

-- Ты -- боксер?

-- Не совсем,-- ответил парнишка.-- Может, когда-нибудь им стану. Мне приходится очень часто драться,-- широко улыбнулся он.-- И вот однажды я подумал, почему бы мне за это не получать деньги.

-- Пошли со мной.-- Доминик встал, снял с носа очки. Он вышел из кабинета, направился в раздевалку. Парень шел за ним следом. В раздевалке никого не было, за исключением Чарли, дежурного, который, сидя за столом у двери, дремал, положив голову на стопку полотенец.

-- У тебя есть какие-нибудь вещи? -- спросил Доминик у парня.

-- Нет, ничего нет.

Доминик выдал ему старый спортивный костюм, пару ботинок. Он наблюдал, как этот парень раздевался. Длинные, крепкие ноги, покатые мощные плечи, толстая шея. Весит не менее ста пятидесяти фунтов, может, сто пятьдесят пять. Хорошие руки. Никаких жировых прослоек.

Доминик повел его в дальний угол спортзала, там, где лежали маты на полу, бросил ему пару перчаток, весом по шестнадцати унций каждая. Чарли завязал им обоим шнурки боксерских перчаток.

-- Ну, посмотрим, что ты умеешь, малыш,-- сказал Доминик и легким движением поднял к груди руки. Чарли следил за их действиями с большим интересом.

Парень держал руки довольно низко, что вполне естественно для новичка. Доминик дважды нанес ему удары левой. Но тот не смутился, продолжал напирать на него. Побоксировав с ним минуты три, Доминик, опустив руки, сказал:

-- Ладно, достаточно.

Несколько раз он наносил этому парню ощутимые удары и даже вынудил его войти в клинч, когда тот подходил слишком близко, но, несмотря на это, парень ужасно быстро двигался. Дважды, когда парню удавалось добраться до него, он наносил Доминику весьма чувствительные удары. Да, он наверняка был кулачным бойцом. Каким именно -- этого пока Доминик понять не мог. Но упорным бойцом -- это точно.

-- Теперь, малыш, слушай меня внимательно,-- сказал Доминик, когда Чарли развязал им шнурки на перчатках.-- Здесь тебе не салон бара. Это клуб джентльменов. Они приходят сюда не за тем, чтобы им было больно. Они приходят сюда, чтобы поупражняться, овладеть чисто мужским искусством самообороны. Если ты начнешь колошматить их, как меня, то уверяю тебя, больше одного дня здесь не удержишься.

-- Ясно. Понимаю,-- сказал парень.-- Просто хотелось продемонстрировать вам, на что я способен.

-- Пока ты умеешь немного,-- охладил его пыл Доминик.-- Пока. Но ты умеешь быстро двигаться, энергично работать руками. О'кей. Где ты работаешь?

-- Я работал в гараже, в Бруклайне1. Но мне хочется найти такое место, где можно работать с чистыми руками.

-- Когда сможешь начать у нас?

-- Хоть сейчас. Сегодня же. Я ушел из гаража на прошлой неделе.

-- Сколько ты там зарабатывал?

-- Пятьдесят баксов в неделю.

-- Думаю, могу положить тебе тридцать пять,-- сказал Доминик.-- Но ты можешь взять матрац в массажном кабинете и спать там. Кроме того, тебе еще придется помогать чистить бассейн, пылесосить маты и прочее снаряжение, проверять спортивную экипировку.