- Когда мы были детьми и бабушка рассказывала об ангелах, мы думали, что точно знаем, как выглядят ангелы и как надо с ними обращаться. Позже люди забывают об этом или у них не хватает времени на подобные мысли, хотя, в сущности, ничего не меняется. Только иногда, благодаря какой-то мелочи, все опять всплывает в памяти. Правда, на долю секунды, и, когда ты начинаешь сознавать это, все опять ускользает, остается лишь ощущение грусти, общее для всех. - Подсудимый снова усмехнулся. - Вот как это приблизительно бывает, господа.

Председатель суда предоставил слово прокурору.

Может ли подсудимый описать, спросил тот, как выглядело меховое пальто?

- Оно было коричневое. Рыжевато-коричневое. Довольно пушистый мех. Заграничный барашек, по-моему.

Не может ли он случайно вспомнить, где было куплено пальто?

Они купили шубку в угловом магазине у... у... Фамилия владельца написана в товарном чеке, а чек хранится у него в конторе. Они купили шубку года два назад.

Принадлежала ли фирма имярек?

Да, каким образом это узнал прокурор?

И еще один вопрос: опознает ли подсудимый шубку, если она будет найдена?

- А как ее можно найти? - спросил подсудимый с удивлением.

- Вы считаете это полностью исключенным? - быстро ответил прокурор вопросом на вопрос.

- Но ведь моей жене шубка нужна самой.

- Ах так, конечно, извините. Разумеется, она ей нужна, за это время уж и зима настала. Но вы все же узнаете шубку жены?

- Наверно. Впрочем, таких шуб много. Может быть, узнаю по подкладке. Она слегка шуршала.

- Спасибо. Пока достаточно.

- Но почему вообще эта шубка возбуждает такой интерес? - удивился подсудимый.

- Подсудимый не имеет права задавать вопросы, - ответил председатель суда, не поднимая глаз от своих бумаг. Очевидно, и он не понимал, к чему клонит прокурор, спрашивая о меховом пальто.

Слегка замявшись, а потом переждав положенное время, чтобы дать возможность прокурору высказаться, но так и не дождавшись этого, судья сам взял слово.

Он сказал, что сейчас они приближаются к тому кругу вопросов, насчет которых он считает своим долгом дать соответствующие разъяснения до того, как суд займется ими вплотную. Согласно протоколам предварительного следствия, этот круг вопросов и впрямь выглядит так, что органы юстиции не могут ими заниматься, не ставя себя в смешное положение. Да и защита не раз с упреком указывала на это. До сих пор поведение подсудимого было в достаточной степени непонятным, можно даже сказать, невероятным. И все же до этого момента все оставалось в рамках реальности. Но то, что следует далее, даже не претендует на правдоподобие, наоборот, заранее уводит в область фантастики и бреда. Так, например, возьмем вопрос о снежной вьюге, из-за которой, согласно показаниям подсудимого, он будто бы потерял из виду свою жену. В сентябре в наших широтах снег, как известно, не идет. Кроме того, достаточно было запросить метеорологическую службу, чтобы та подтвердила: в означенную ночь никакого снега не было. Наконец, в показаниях подсудимого встречается несколько утверждений, ни в коей мере не совпадающих с утверждениями полиции. Суд считает своим долгом по мере сил прояснить неясности, которыми изобилует дело.

- Если подсудимый не откажется от своих показаний, - продолжал председатель суда, повысив голос, - суд должен будет решить, не идет ли речь в данном случае о намеренной мистификации с целью сокрытия нежелательных фактов? А может, подсудимый находился в ту ночь в столь сильном умственном расстройстве, что от него нельзя ждать более или менее приемлемых ответов. На решении этой проблемы мы и должны сосредоточить свое внимание.

Помолчав немного, председатель суда продолжил свою речь:

- Давайте рассмотрим сперва один частный вопрос. Подсудимый утверждает, будто после того, как он подал жене пальто, они вместе ушли. Я привожу его собственные слова. На всех этапах следствия он повторял "вместе" и "ушли". А на напрашивающиеся сами собой вопросы следователя: "Куда ушли?" и что вообще значит это "ушли" - отвечал с удручающим однообразием: "Просто ушли". Согласно его утверждениям, "ушли" в Данном случае не означает даже, что они "ушли через входную дверь". А когда подсудимому объяснили, что входная дверь стояла настежь открытой и что это может засвидетельствовать полицейский, который много часов спустя встретил его и привел домой, подсудимый заявил, что это еще не есть доказательство. Да и на самом деле это не доказательство. Входную дверь за истекшее время мог открыть другой человек. Но кто? Существование этого другого человека нельзя установить. Он не оставил ни следов, ни отпечатков пальцев, к примеру на медной ручке двери. Уголовная полиция не пожалела сил, чтобы найти этого другого человека. Прислуга здесь, во всяком случае, ни при чем, она все время спала в своей комнатушке на втором этаже, проснулась только тогда, когда подсудимый вернулся в сопровождении полицейского. Похоже, что он и впрямь покинул дом вместе с женой в большой спешке, он даже забыл закрыть дверь, кстати, и настольная лампа в гостиной не была выключена... А может, его жена убежала в другое время, до описываемого момента или после него. Вторая версия не лишена оснований из-за вопроса, который подсудимый задал полицейскому, наблюдавшему за ним на берегу озера. Полицейский выступит позже в качестве свидетеля. Он вообще появился на берегу озера только потому, что ему послышалось, будто там кто-то призывает на помощь. И он тут же спросил подсудимого: "Это вы звали?" На что подсудимый ответил: "Ну да. Вы видели мою жену?" Как рассказывает полицейский, вопрос этот был задан с явной тревогой в голосе. Сначала он счел подсудимого просто пьяным. Видимо, тот шатался. Только спустя некоторое время полицейский заподозрил, что, быть может, речь идет о совершенном преступлении. Все это произошло на рассвете, около четырех утра, то есть приблизительно часа через четыре после того, как, по уверению подсудимого, он покинул дом вместе со своей женой. Что случилось за эти четыре часа? Как подсудимый попал на берег озера? Что он там делал? - Председатель суда помолчал немного, чтобы поставленные вопросы дошли до сознания слушателей, а потом обратился непосредственно к подсудимому: - Мы знаем кое-что о ваших взглядах. Не дело суда разбираться в них. Но как бы ни отличалось ваше мироощущение от нашего, с одним вы должны согласиться: физически невозможно, чтобы живой человек исчез с лица земли, не оставив следа. Таким образом, существует альтернатива: либо с вашей женой случилось несчастье, либо она скрывается. Но в обоих случаях вы должны кое-что об этом знать. Ваше утверждение о том, что вы не располагаете необходимыми сведениями на этот счет, суд принять не может. Он придерживается иного мнения: своими сведениями вы не желаете делиться. Однако, может, вы предпочитаете, чтобы мы приняли третий вариант: сочли бы, что у вас был провал в памяти? Нередко человек теряет сознание на три-четыре часа, это, безусловно, не исключено; причины разные - длительный обморок или шок. Но тогда этим казусом должны заниматься столь презираемые вами психиатры. Суд был бы вынужден вызвать соответствующих экспертов. Если специалисты подтвердят, что вы не симулируете и что выпадение памяти у вас произошло вследствие определенного психического состояния, мы должны будем решить, в какой степени это спасает вас от ответственности... Да, я слушаю, господин адвокат, но я попросил бы вас быть по возможности кратким.