- Я не о себе, я о нашем корабле - о "Кхедайве". Он проделал прекрасную работу и очень аккуратно обращался с нашим "гороховым стручком". Теперь его следует перенести внутрь и вскрыть.

На "гороховом стручке" не обнаружилось никаких идентификационных меток из тех, что они смогли прочесть; однако, как решил про себя Калум, длинные строки, вьющиеся по поверхности капсулы, должно быть, были письменностью какой-то неведомой им цивилизации.

- Ну, разумеется, инопланетяне, - пробормотал Рафик. - Столько веков прошло со времен начала Экспансии, столько звезд и планет нанесено на карты - а нам первым выпало открыть разумную инопланетную расу... Нет, не может быть. Это просто украшение - или же незнакомая нам знаковая система, однако последнее мне кажется крайне маловероятным. Полагаю, вы со мной согласны?

- Более-менее, - в голосе Калума не было и тени той иронии, которая прозвучала в тоне Рафика. - Однако же это не кириллица, не новогреческий и не романский шрифт; это не три-лат и не какой-либо иной алфавит из тех, что я могу припомнить... ну, так и что же это такое?

- Может быть, - предположил Рафик, - "горошины" расскажут нам об этом.

Он пробежал кончиками пальцев по изящным письменам, врезанным в металл, и по углублениям на боку капсулы. Герметичное устройство такого размера, что может вместить тело взрослого человека... возможно, это не спасательный модуль, а гроб? Но сенсоры корабля зафиксировали сигнал бедствия и обнаружили внутри "стручка" признаки жизни.

Когда он обнаружил, как открывается капсула, способ этот оказался таким же простым и элегантным, как и ее форма: нужно было просто нажать пальцами обеих рук на три овальных углубления в центре капсулы.

- Погоди, - попросил Калум. - Лучше наденем скафандры и откроем "стручок" в воздушном шлюзе. Мы же не знаем, в какой атмосфере выросло это существо.

Гилл нахмурился:

- Мы могли бы убить это существо, открыв капсулу... Нет ли способа проверить, что там внутри?

- Нет - если мы не откроем капсулу, - жизнерадостно ответил Калум. Послушай, Гилл, что бы там ни находилось, возможно, оно уже мертво - а если нет, то оно не сможет вечно находиться в герметично закрытой капсуле. Ему придется рискнуть.

Мужчины переглянулись, пожали плечами и надели рабочие скафандры, после чего направились вместе с капсулой в воздушный шлюз.

- Что ж, Калум, - странно стесненным голосом проговорил Рафик через несколько мгновений после того, как капсула открылась, - по крайней мере, наполовину ты оказался прав. В любом случае, это не взрослый.

Калум и Гилл наклонились над капсулой, рассматривая спящее в ней существо.

- И к какому же виду оно относится? - спросил Калум.

- Правда, она - совершенно очаровательная малышка? - тон Гилла был настолько сентиментальным, что Калум и Рафик воззрились на него с изумлением.

- Откуда ты знаешь, какого пола это существо? - поинтересовался Рафик.

- Она выглядит как девочка!

У товарищей Гилла маленькое существо, лежавшее, свернувшись, на боку в позе спящего младенца, подперев кулачком щеку, вызывало те же ощущения. Пышные серебристые волосы колечками ложились на лоб, спускались по спине до острых лопаток, отчасти скрывая бледное тонкое личико.

Трое мужчин стояли и смотрели на малышку, когда она пошевелилась, открыла глаза и попыталась сесть.

- Аввви, - тихонечко заплакала девочка. - Аввви!

- Мы испугали бедную малышку, - сказал Гилл. - Ладно, по крайней мере, очевидно, что она дышит кислородом, как и мы, так что давайте-ка снимем скафандры и отведем ее внутрь корабля. Пусть видит, что мы такие же, как она, а не металлические монстры!

Перенести капсулу вместе с ее содержимым на корабль оказалось нелегким делом. "Бедная малышка" начинала жалобно поскуливать каждый раз, как капсула покачивалась.

- Бедный детеныш! - воскликнул Гилл, когда они снова опустили капсулу на пол. Это движение отбросило серебристые кудряшки со лба девочки. Посередине лба, точно между серебристыми бровями и волосами обнаружился бугорок чуть больше дюйма в диаметре. - Как такое могло случиться? Капсула достаточно мягкая изнутри, а Рафик завел ее в шлюз так аккуратно, словно это была полная корзина яиц... готов поручиться, ни одно бы не разбилось!

- Я думаю, этот вырост естественного происхождения, - заметил Рафик, и это не единственное ее физическое отклонение. Посмотрите-ка на ее руки и ноги.

Теперь, когда Рафик обратил на это их внимание, остальные двое мужчин заметили, что пальцы на руках девочки были менее гибкими и подвижными, чем человеческие - что и не удивительно, ведь ее пальцы имели только две фаланги. А маленькие босые ступни оканчивались двумя большими пальцами, гораздо более крупными и толстыми, чем человеческие, и расположенными под странным углом.

- Аввви, аввви! - уже громче и требовательнее повторяла девочка. У нее были странные глаза - казалось, они меняли форму; но она не плакала.

- Может быть, это вообще не отклонение, - предположил Калум.

- Что, все еще ищешь разумных инопланетян? - съехидничал Рафик.

- А почему бы и нет? Физически она отличается от нас; мы не можем прочитать письмена на капсуле; и может ли хоть один из вас сказать мне, что значит "аввви"?

Гилл наклонился и, взяв девочку на руки, вынул ее из спасательной капсулы. В его больших руках она выглядела как хрупкая кукла. Когда он поднял ее на уровень плеч, девочка взвизгнула от ужаса и крепко вцепилась его курчавую рыжую бороду.

- Все совершенно очевидно, - поглаживая девочку по спине, заговорил он. - Тише, тише, акушла, с тобой ничего не случится. Я тебя не отпущу... Что бы это ни был за язык, - продолжал он, - должно быть, "аввви" на нем означает "мама".

Он перевел взгляд со спасательной капсулы на Рафика и Калума.

- А в отсутствие "аввви", джентльмены, - объявил он, - похоже, эту роль придется выполнять нам.

Обнаружив, что борода у Гилла мягкая и приятно щекочет ее лицо, а руки у него добрые и осторожные, девочка успокоилась и притихла. Решив, что после пребывания в капсуле, возможно, довольно длительного, малышка хочет пить, мужчины предложили ей воды. У девочки были зубы - и метке от этих зубов суждено было навсегда остаться на краю кружки. Сделав первый глоток, девочка изобразила на лице недовольную гримасу - по крайней мере, так показалось Гиллу, - но ее организм был слишком обезвожен, чтобы она стала отказываться от воды. Мясо она выплюнула, едва попробовав; крекеры и хлеб ей, похоже, тоже не пришлись по вкусу. Встревоженный тем, что основные продукты их рациона оказались неприемлемыми для девочки, Калум бросился в секцию гидропоники и набрал разной зелени. Девочка схватила латук и сразу запихнула его в рот; потом потянулась за свеклой, которую жевала уже медленнее, затем перешла к моркови и редиске. Наевшись, она вывернулась из рук Гилла и направилась прямиком к заинтересовавшей ее панели управления, где и успела включить сигнал тревоги прежде, чем Гилл успел ее остановить. Калум немедленно занялся устранением последствий этой шалости.