- Минуту, гражданочка, это ваша машина?

Я остановилась, повернула к парню изумленное лицо и сказала:

- С чего вы взяли? Я вообще ездить не умею.

- Шутите? - он криво усмехнулся и подошел ко мне. - Я ведь видел, как пару минут назад вы приехали на этой тачке и пошли звонить вон в ту будку, - он ткнул туда пальцем.

Я оглянулась на будку и развела руками:

- Извините, но вы меня с кем-то спутали. А в чем дело,собственно?

- Дело в том, что за стоянку платить нужно, - хмуро сообщил он.

- Ах, вот оно что, - облегченно выдохнула я и открыла бумажник Бориса. - Тогда это, конечно, моя машина. Сколько я должна?

- Десять рублей, - он с удивлением посмотрел на меня. - Неужели вы хотели из-за какого-то чирика отказаться от собственной тачки?

- Это для вас, может, десять рублей и не деньги, а для меня - целое состояние, - пробормотала я, отыскивая среди крупных купюр десятку, но никак не могла найти. - Черт, проще новую машину купить, чем за стоянку расплатиться. У вас есть сдачи? - я протянула ему сотенную.

- Есть, - он полез в карман, выгреб оттуда кучу смятых бумажек и начал отсчитывать сдачу. - Вот, держите. В следующий раз, когда соберетесь бросать машину, не забудьте мне сообщить - я все время здесь обитаю.

- Непременно.

- Счастливого пути, - он с улыбкой махнул рукой и пошел к выруливающей на стоянку машине.

Я еще немного постояла, прислушиваясь к багажнику, но там все было тихо - видать, еще не проснулся, горемычный. Сев за руль, я поехала обратно к дому Никодима. Часы на передней панели показывали пятнадцать минут десятого.

Тринадцатая квартира располагалась на пятом этаже в первом подъезде. Чтобы оттянуть неприятную встречу с неизвестностью, я поднималась сюда пешком по лестнице, еще надеясь, что хоть что-то толковое придет мне в голову. Но этого не произошло и уже нужно было звонить - из соседней квартиры появилась пожилая женщина, подозрительно глянула на меня, обнюхала воздух, словно проверяя,.не пахнет ли от меня нечистым духом, подошла к лифту и стала ждать, пока приедет кабина. Поскольку торчать просто так у двери дальше не было никакого смысла, пришлось нажать на кнопку звонка. В квартире раздался писклявый марш Мендельсона, затем кто-то подошел к двери и спросил низким женским голосом:

- Кто там?

- Здравствуйте, Никодим дома? - спросила я, улыбнувшись в глазок.

- А кто его спрашивает?

- Скажите ему, что пришла Мария.

- Какая еще Мария? - почти брезгливо спросил голос.

- Он знает.

- Вы уверены?

- Абсолютно.

- Вы журналистка, что ли? - неуверенно произнесли за дверью.

Я посмотрела на свои шорты с кроссовками, покосилась на женщину у лифта, внимательно прислушивающуюся к каждому слову, и сказала:

- Да, из журнала "Плейбой".

- Тогда погодите секунду.

Шаги стали удаляться, я посмотрела на женщину и виновато улыбнулась, она сразу же отвернулась, в этот момент приехал лифт, и она ринулась туда, слово спасаясь от чумы. Еще через некоторое время лязгнул замок, и дверь открылась.

Я увидела девушку лет двадцати, темноволосую, невысокую и коренастую, с широкими, как у мужчины, плечами, узким тазом и накачанными бедрами, туго обтянутыми черным трико, как у конькобежцев. Ее нельзя было назвать красивой или симпатичной девушкой, потому что она вообще не походила на женщину, а скорее напоминала мужчину. У нее была короткая мальчишеская стрижка, крупные черты лица, широкие скулы, полные бесформенные губы и голубые глаза с редкими бесцветными ресницами. На ней была мужская рубаха, и никакого намека на грудь. Я догадалась, что передо мной та самая телохранительница Оля.

Опережая ее вопрос о моих шортах и кроссовках, на которые она с изумлением уставилась, я спросила:

- Вы, наверное, Оля?

- Да, - она удивленно подняла выщипанные брови и машинально отступила, пропуская меня в квартиру. - А откуда вы знаете?

- Никодим мне о вас рассказывал.

- Странно, - она закрыла дверь.

- Почему странно?

- Потому что он не знает никакой Марии из "Плейбоя".

- Он, наверное, просто забыл, - я начала расшнуровывать кроссовки. - Мы познакомились с ним пару месяцев назад на презентации, он пригласил меня в гости, а теперь не помнит.

Я мельком осмотрела квартиру. Не скажи мне Борис, что здесь живет преуспевающий колдун, я бы решила, что это жилище самого обычного обывателя с доходами ниже среднего уровня. Или, может, в отличие от Демьяна, Никодим не был любителем пошловатой роскоши и предпочитал деньги копить, а не тратить?

Серенькие обои, старенькая наборная мебель, календари из журналов на стенах, скомканные половики на полу из линолеума, громко урчащий в кухне холодильник - все говорило о том, что хозяина мало волновала материальная сторона жизни. Видимо, он предпочитал витать в высоких мирах, где все чисто, светло и спокойно, не нужны никакие пылесосы и бесшумные импортные холодильники. Из прихожей были видны три двери в другие комнаты, и я поняла, что на обыск уйдет не один час.

- У вас есть удостоверение? - Оля стояла надо мной, скрестив мускулистые руки на груди, и по выражению ее лица было видно, что стоять она будет насмерть.

- Какое удостоверение? - я невинно улыбнулась. - Вы что, не видите, что я просто пробегала мимо и решила заглянуть. Я, кстати, часто бегаю около вашего дома.

- Что ж вы раньше не заглядывали?

- Забыла номер квартиры, - я поставила кроссовки в угол и выпрямилась. - А сегодня вдруг вспомнила. Кстати, а где Никодим?

- Он в ванной, сейчас выйдет. Так вы просто так пришли или насчет интервью? - не унималась подозрительная Оля.

В этот момент слева от нее открылась дверь, и появился сам Никодим. Глянув на него, я сразу поняла, почему он держит около себя эту мужеподобную девушку. Потому что сам он был женоподобным: маленький, худенький, с тонкими костлявыми руками, торчащими их рукавов халата, с покрытым следами от оспы некрасивым лицом овальной формы, обрамленным длинными волнистыми русыми волосами до плеч, и большими черными глазами с длинными пушистыми ресницами. Издалека его вполне можно было принять за девушку. Его внешний вид никак не подходил к тому образу, который сложился у меня со слов Демьяна. Мне казалось, что Никодим этакий здоровенный, мрачный и злой, хитрый и коварный тип с огромными загребущими руками. А этот прямо козявка какая-то...