-- Вы можете убрать нож, Тай-Пэн. Здесь вам не грозит опасность. -- Ее голос звучал спокойно, в нем слышалась насмешка.

-- Тебя следовало бы выпороть, -- сказал он.

-- Поркой меня не удивишь, разве вы этого не знаете? -- Она показала рукой в сторону спальни: -- Там нам будет удобнее. -- Подойдя к бюро, она налила бренди в два бокала.

-- В чем дело? -- спросила она с той же порочной улыбкой. -- Неужели вам никогда не приходилось бывать в спальне девушки?

-- Ты имеешь в виду спальню блудницы? Она протянула ему бокал, и он принял его.

-- Мы с вами очень похожи, Тай-Пэн. Нам обоим в постели больше нравятся китайцы.

-- Клянусь Богом, дрянь ты этакая, ты...

-- Не нужно разыгрывать лицемера, это вам не идет. Вы женаты, и у вас есть дети. Тем не менее у вас много других женщин. Китайских женщин. Я все о них знаю. Я специально позаботилась выяснить о вас все подробности.

-- Невозможно, чтобы передо мной сейчас стояла Мэри Синклер, -произнес он, обращаясь больше к самому себе.

-- Не невозможно. Удивительно, да. -- Она спокойно потягивала свой бренди. -- Я послала за вами, потому что хотела, чтобы вы увидели меня такой, какая я есть.

-- Зачем?

-- Для начала вам лучше отпустить своих людей.

-- Откуда ты о них знаешь?

-- Вы очень осторожны. Так же, как и я. Вы ни за что бы не пришли сюда тайно без ваших телохранителей. -- Ее глаза насмешливо смотрели на него.

-- Что ты задумала?

-- Как долго вы приказали вашим людям ждать вас?

-- Один час.

-- Мне понадобится больше времени для разговора с вами. Отпустите их. -- Она рассмеялась. -- Я подожду.

-- Да уж, сделай милость. И заодно надень на себя что-нибудь.

Он вышел из дома и приказал Вольфгангу ждать его еще два часа, по истечении которых они должны будут заняться его поисками. Он рассказал Мауссу про потайную дверь в стене, но умолчал о Мэри.

Когда он вернулся, Мэри лежала на кровати.

-- Пожалуйста, закройте дверь, Тай-Пэн, -- попросила она.

-- Я же просил тебя одеться.

-- А я просила вас закрыть дверь.

Он со злостью захлопнул ее за собой. Мэри сняла свой прозрачный халат и отбросила его в сторону.

-- Вы находите меня привлекательной?

-- Нет. Ты вызываешь во мне отвращение.

-- А вот вы не вызываете во мне отвращения, Тай-Пэн. Вы единственный человек в мире, которым я восхищаюсь.

-- Посмотрел бы на тебя сейчас Горацио.

-- А, Горацио, -- произнесла она с загадочным выражением на лице. -Как долго вы приказали вашим людям ждать на этот раз?

-- Два часа.

-- Вы рассказали им про потайную дверь, но не про меня.

-- Почему ты так уверена?

-- Я знаю вас, Тай-Пэн. Поэтому я и доверяю вам свою тайну. -- Она поиграла бокалом, опустила глаза. -- Мы уже закончили, когда вы заглянули в отверстие в стене?

-- Кровь Христова! Да неужели ты ..

-- Будьте терпеливы со мной, Тай-Пэн, -- оборвала она его. -- Мы закончили?

-- Да.

-- Я рада. Правда, это и хорошо, и плохо. Я бы хотела, чтобы вы были уверены.

-- Не понимаю тебя.

-- Я бы хотела, чтобы вы были уверены в том, что Ван Чу мой любовник.

-- Зачем?

-- Затем, что у меня есть информация, которая может оказаться полезной для вас. Вы никогда бы не поверили мне, не убедившись, что я была его женщиной.

-- Что за информация?

-- Я знаю многое из того, что могло бы вам пригодиться, Тай-Пэн. У меня много любовников. Иногда сюда заходит Ти-сен. Большинство мандаринов Кантона. Один раз был даже старик Дзин-куа. -- Ее глаза превратились в льдинки и словно поменяли цвет. -- Они не находят меня отвратительной. Им нравится цвет моей кожи, и я выполняю все их желания. Они выполняют мои. Я должна рассказать вам все, что знаю, Тай-Пэн. Ведь я лишь возвращаю вам свой долг.

-- Какой долг?

-- Вы прекратили побои. Правда, помощь пришла слишком поздно, но это не ваша вина. -- Она поднялась с кровати и накинула халат из плотной ткани -- Я не буду больше испытывать ваше терпение. Пожалуйста, выслушайте меня, а потом можете поступать, как вам заблагорассудится.

-- Что ты хочешь рассказать мне?

-- Император назначил в Кантон нового наместника. Этот новый наместник Линь везет с собой императорский указ, запрещающий торговлю опиумом. Он прибудет сюда через две недели, и в течение последующих трех недель поселение в Кантоне будет окружено войсками. Ни одному европейцу не позволят покинуть Кантон, пока не будут сданы все запасы опиума.

Струан презрительно рассмеялся.

-- В это я никогда не поверю.

-- Если опиум будет сдан и уничтожен, любой, у кого останутся его запасы за пределами Кантона, заработает на этом целое состояние, -- спокойно заметила Мэри.

-- Свой опиум никто и никогда не отдаст просто так.

-- Предположим, всех жителей поселения возьмут заложниками. И в качестве выкупа назначат опиум. Что вы сможете сделать? Военных кораблей у вас здесь нет. Вы беззащитны. Разве не так?

-- Пожалуй.

-- Пошлите корабль в Калькутту с распоряжением скупать опиум -столько, сколько сможете -- через два месяца после того, как он туда прибудет. Если моя информация неверна, у вас останется достаточно времени, чтобы отменить это распоряжение.

-- Это тебе Ван сказал?

-- Только о наместнике. Все остальное я додумала сама. Я хотела расплатиться с вами.

-- Ты мне ничего не должна.

-- Вас никогда не пороли кнутом.

-- Почему ты не прислала ко мне кого-нибудь с тайным посланием? Зачем понадобилось приводить меня сюда? Чтобы я увидел тебя вот такой? Затем ты заставила меня пройти через весь этот... весь этот ужас?

-- Я хотела все рассказать вам. Сама. Я хотела, чтобы кто-то другой, кроме меня, знал, какая я на самом деле. Вы единственный человек, которому я доверяю.

-- Ты сошла с ума. Тебя нужно было бы запереть под замок.

-- И все потому, что мне нравится спать с китайцами?

-- Крест Господень! Да ты что, не понимаешь, кем ты стала?

-- Понимаю. Позором Англии. -- Ее лицо исказила злоба, оно сразу постарело, стало жестче. -- Вы, мужчины, можете делать все, что только захотите, а нам, женщинам, оказывается, нельзя. Бог ты мой, да как бы я могла лечь в постель с европейцем? Первое, что он сделал бы, выйдя отсюда, это побежал рассказывать остальным о своем приключении и опозорил бы меня перед всем светом. А так никто не страдает. За исключением, может быть, меня, но это случилось очень давно.