Он быстро прошел, почти бегом, через двор и встал у калитки. Доктор, однако, не вернулся, и я напрасно ждал его на крыльце. В доме становилось все шумней. На кухне пекли все больше и больше, кухня оживилась, по всему видно, действительно, разыгрывались свадьбы; больше всех с оживленным лицом бегала по коридору Людмила. Меня сразу пригласили на несколько обедов. Думали ль они удивить братьев Лебедей своими свадьбами – не знаю. Вскоре запах зажаренного мяса начал наполнять весь дом, горох мой любимый с мясом! Приятно!

Я проходил мимо дверей, возвращаясь, и взглянул на Черпанова. По всему можно было заключить, что волнение его достигло крайнего предела. Он уже не опирался спокойно о воротный столб, а поминутно выглядывал на улицу, наконец, залез на забор, но тут интерес мальчишек от разбираемой церкви переметнулся к нему, и он вынужден был спрыгнуть, тогда на заборе, в свою очередь, появился мальчишка, который, увидев меня и Черпанова, выразив свистом полное разочарование, скрылся. Жара стояла томительная. Наконец, Черпанов подошел ко мне, а это тоже показывало крайнее смущение, иначе б он подозвал меня.

– Так вы настаиваете на том, чтобы я пошел к Сусанне? – спросил он, перебирая свои книжки.

– Мне абсолютно безразлично, – холодно ответил я, – я просто жду доктора, чтобы уйти на вокзал, вы в чем-то заинтересованы, и мне эта непонятная чепуха надоела.

– Непонятная! Вам уж никак нельзя сказать, чтоб происходящее здесь было непонятно. Что же вам более всего непонятно?

– Да хотя бы вот ваша функция.

– Я вам ее разъяснял подробно.

– Однако от этого, боюсь, она стала еще темней.

– Так вы настаиваете? Хорошо, я иду. Вы дядю Савелия не видали?

И, не дождавшись ответа, он пошел вперед, но, сделав несколько шагов, обернулся:

– А разве вы не хотите пойти?

– Я? Нет. Сусанна Львовна обидела меня, а я ее. Нам встретиться будет неприятно.

– Но в данном случае вы явитесь для нее очень интересным вестником, и она вам все простит.

– То, что вы хотите купить костюм?

– Куда! Больше! Берите выше.

– То, что вы хотите обворовать дядю Савелия?

– А вы поверили? Вот и шути с вами. Нет, Егор Егорыч, я пришел к очень ответственному моменту своих соображений. Я решил жениться на Сусанне Львовне.

Я рассмеялся.

– Чего вы ржете? А если она мне нравится, во-первых, а во-вторых, только войдя в круг ее семьи, я могу сплотить вокруг себя сейчас необходимое мне ядро. Я удивляюсь, как это раньше не приходила мне такая блестящая мысль?

– Позвольте, но не вы ли поддерживали предложение Ларвина, инспирированное, как вы говорите, дядей Савелием, и сами жалели, что вам раньше оно не пришло в голову?

– А тактически я признаю сейчас необходимым действовать по-другому.

– Но вы говорите, что у вас есть инструкции от авторитетных органов, не могут же эти инструкции в одном пункте говорить одно, а в другом другое?

– А вы видали эти инструкции?

– Нет.

– То-то, – он стукнул себя по голове. – Эта штучка стоит многих инструкций. Вы что же, не советуете мне жениться? Или вы хлопочете насчет Сусанны для доктора? Так вам не отхлопотать. Советую такими низкими делами не заниматься, у доктора и без этого достаточно длинный язык.

– Чтобы вы не думали так, я могу пойти с вами к Сусанне Львовне, тем более, что вы утверждаете, что она рада будет меня видеть.

– И обязательно.

Комната сестер была густо набита народом. Я там увидел пары, которые приводил Ларвин к братьям, было еще несколько каких-то совершенно серых людей, судя по той торжественности, которая была у них на лицах, тоже относившихся к разряду женихов и невест, пол их можно было только по одежде отличить.

Людмила, которая вертела одну из невест перед зеркалом, примеряя ей платье, одевались они за ширмочкой, – совала их рукой туда и обратно. Причем, можно было удивиться, что ширмочка такой удивительной вместимости. Повертывая очередную перед зеркалом, она сказала в нашу сторону:

– А вот еще женихи пришли!

Черпанов одернул платье и сказал:

– Не женихи, а жених.

Ларвин подхватил с сундука:

– Тогда с вас в общую идею.

– Что это еще за общая идея? Идеями я распоряжаюсь.

– Совершенно в вашем плане, Леон Ионыч, мы из него не выпрыгиваем, а только дополняем. Поскольку выходит, что несколько свадеб в один день, а столы у всех разные, то мы решили развернуть один общий стол, объединив, так сказать, всех за свадебным пиром, но в складчину, а завтра уже, выходит, общность жен, а здесь, видите, и индивидуальные женитьбы, соединение нового и старого, а завтра останется стол, а жен уже не будет. Все выразили этому обстоятельству большое сочувствие, и за этим столом прекратятся различные ссоры, до того раздиравшие наш дом.

– Идея правильная, но как же так вы решаете без меня?

– Без вас, Леон Ионыч, невозможно! Идея ваша, наше уточнение, а председателя стола вы назначаете.

– Хорошо. Я буду председателем. Я тоже женюсь. Сусанна Львовна, не возражаете?

– Давно бы пора, если б вы такой не были занятый.

– Но здесь одна ночь, и затем разворачивается перед вами новая жизнь. Где думаете устроить общий стол?

– В коридоре. Козлы видали? Будут постланы доски, и в том коридоре, где были драки и шум, мы увидим пиршество, а затем, кто знает, вдруг во время пиршества придет нам мысль устроить субботник и сломать все перегородки к чертям. Вообще, знаете, это удивительная мысль, когда рабочий класс живет в квартирах, мы, так сказать, случайные люди в революции, производим совершенно передовые дела. Что значит интеллект. А коридор! Вы не возражаете против коридора?

– Я? Нет. Там места много. Удивительно, что раньше эта мысль не приходила в голову – сделать здесь общественную столовую.

– А главное, будет живописно.

– Живописно? Стойте! Были вы сегодня у дяди Савелия?

– Так, мельком. Он, знаете, тоже на пир приглашен.

– Позвольте, но идея пира вам или ему принадлежит. Живописно! Ясно, что ему! Что он хочет со мной сделать? Напоить? Так я не буду пить и не засну, и не сможет он убежать. Кому принадлежит эта идея?

Он потряс за пиджак Ларвина.

– Уверяю вас, что это общая идея. Верно?

Раздалось несколько голосов, подтверждающих, что идея была действительно общая. Черпанов недоверчиво потоптался:

– Хорошо, я приму сражение. Убежден, что дал вам ее дядя Савелий, нет, не такие у вас мозги. Да вы, Егор Егорыч, посмотрите на эти рожи.

Рожи, действительно, были странные. Напряжение, пот от кухни, жир от приготовлений и новая одежда, носы, глаза – все это было смешно.

– Никто не поверит, а затем Черпанов не такой наивный, но тем не менее, вызов его принимаю, он, может быть, и согласие дал для того, чтобы показать, что не удерет, а на самом деле думает удрать. Теперь приступим к практической стороне вопроса. Кто у вас избран организатором стола? Имейте в виду, что фактически получается так, что этот стол будет одновременно и общим собранием, столь тщательно нами подготовленным и долго ожидаемым, поэтому к назначению президиума надо относиться сугубо продуманно.

– Все зависит от вас, Леон Ионыч.

– Продовольственной секцией ведает у нас Валерьян Львович, я думаю ему и поручить.

– Отлично. Возражений нет. Принять. Валерьян, валяй на кухню.

– Ну что я понимаю в продовольствии…

Черпанов подтолкнул его. За ним вышло несколько человек. Людмила продолжала примерять и рассаживать невест на сундук, они сидели неподвижно, как куклы, вытаращив глаза на бесчисленные книжечки Леона Ионовича. Черпанов выразил живейшее удовольствие, что приготовление невест идет так быстро, а затем остановился против Сусанны.

– Итак, поскольку вы не возражаете против того, чтобы быть моей женой, Сусанна Львовна…

– Не возражаю? Но ведь мои возражения вас не убедят, да и вы не будете тверже оттого, что вас убедят.

– То, следовательно, Сусанна Львовна, так как нам необходимо председательствовать на свадьбе и все внимание присутствующих будет обращено на нас, вот и сейчас, смотрите, как на нас внимательно смотрят отцы и родственники…