В то же время книга "От Руси до России" - не учебник по истории. Это скорее "начертание" истории России, в чем-то похожее на давнюю работу Г. В. Вернадского "Начертание русской истории", вышедшую в Праге в 1927 г. "От Руси до России" - это книга анализа и раздумий, результат очень личностного, а значит - нового осмысления всей русской истории.
Основная ценность этой работы Л.Н.Гумилева, на мой взгляд, в ее цельности, что является выражением верности автора главной идее его творчества. Такой генеральной идеей для Л.Н.Гумилева было евразийство значительное направление русской исторической мысли, возникшее в первой половине нашего века. "Вообще меня называют евразийцем - и я не отказываюсь, - говорил сам Лев Николаевич в одном из интервью, - ...это была мощная историческая школа. Я внимательно изучал труды этих людей. И не только изучал. Скажем, когда я был в Праге, я встретился и беседовал с Савицким, переписывался с Г.Вернадским. С основными историко-методоло-гическими выводами евразийцев я согласен" ("Наш современник", 1991, No1, с. 132.).
Евразия, по Гумилеву, - это "не только огромный континент, но и сформировавшийся в центре его суперэтнос с тем же названием". Обобщая результаты своих исследований по евразийской истории, Л.Н.Гумилев пишет: "Этот континент за исторически обозримый период объединялся три раза. Сначала его объединили тюрки, создавшие каганат, который охватывал земли от Желтого моря до Черного. На смену тюркам пришли из Сибири монголы. Затем, после периода полного распада и дезинтеграции, инициативу взяла на себя Россия: с XV в. русские двигались на восток и вышли к Тихому океану. Новая держава выступила, таким образом, "наследницей" Тюркского каганата и Монгольского улуса.
Объединенной Евразии во главе с Россией традиционно противостояли: на западе - католическая Европа, на Дальнем Востоке - Китай, на юге мусульманский мир".
Ядро концепции евразийства - в объективном характере единства суперэтноса, единства страны, возникшей на огромной территории от Балтийского моря и Карпат до Тихого океана. Именно поэтому идея евразийства одновременно является для Л.Н.Гумилева критерием оценки тех или иных фигур российского прошлого. И поэтому он - "антипетровец". Это ощущается уже по заголовку раздела, посвященного реформатору Руси, - "Петровская легенда" - и еще более четко из самого текста: "При Екатерине II родилась петровская легенда - легенда о мудром царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры и цивилизации". Но, критикуя многие шаги Петра I, Л.Н.Гумилев в то же время смягчает оценки, отмечая, что отношение русского самодержца к Европе, "при всей его восторженности, в известной мере оставалось, если можно так выразиться, "потребительским". А о реформах Петра Л.Н.Гумилев замечает, что все они "были, по существу, логическим продолжением реформаторской деятельности его предшественников".
Более того, Л.Н.Гумилев почти "амнистирует" Петра I. Почему? Ответ на этот вопрос, мне кажется, можно найти в следующих словах: "Весь XVIII в. соседние народы по инерции воспринимали Россию как страну национальной терпимости - именно так зарекомендовало себя Московское государство в XV-XVII вв. И поэтому все хотели попасть "под руку" московского царя, жить спокойно, в соответствии с собственными обычаями и с законами страны". Это означает, что и в петровский период продолжался процесс становления империи, а поскольку в империю влился еще "целый ряд этносов, органично вошедших в единый российский суперэтнос", расширив территорию его расселения от Карпат до Охотского моря, значит, можно "амнистировать" даже "западника" Петра...
Читая Л.Н.Гумилева, на фактах убеждаешься в том, что вопрос: "Запад или Восток?" - вечный вопрос нашей истории. Вот Русь эпохи Александра Невского. Александр и Батый - союзники. "Русские княжества, принявшие союз с Ордой, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность... Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану". Но в то же время существовала и "программа западников" - "объединить силы всех русских князей и изгнать монголов". При этом "рыцари Ордена, купцы Ганзы, папа и император вовсе не собирались тратить свои силы на объединение чужого им государства". Так, анализируя прошедшее, Л. Н. Гумилев показывает, что для России евразийское единство всегда предпочтительнее союза с Западом.
Но Гумилев не был бы Гумилевым, если бы ограничился лишь популяризацией концепции евразийства. Он отнюдь не стал эпигоном своих великих предшественников. В 1979 г. - не так уж давно - было опубликовано серьезнейшее произведение Льва Николаевича "Этногенез и биосфера Земли". В нем, а также в книгах, вышедших в последние годы ("Древняя Русь и Великая степь". - М., Мысль, 1989; "География этноса в исторический период". - Л., Наука, 1990.), изложена целостная теория этногенеза с ее ключевым звеном учением о пассионарности и ее носителях - пассионариях.
Пассионарии - это конкистадоры, устремлявшиеся вслед за Колумбом за океан и погибавшие там. Пассионарии - это Жанна д'Арк, Кутузов и Суворов. А субпассионарии, у которых перевешивает "импульс инстинкта", - это почти все чеховские персонажи. "У них как будто все хорошо, а чего-то все-таки не хватает; порядочный, образованный человек, учитель, но... "в футляре"; хороший врач, много работает, но "Ионыч"" ("География этноса в исторический период".
Пассионарность проявляется у человека как непреоборимое стремление к деятельности ради отвлеченного идеала, далекой цели, для достижения которой приходится жертвовать и жизнью окружающих, и своей собственной. Именно сила пассионарности создает такие специфические человеческие коллективы, как этносы (народы), а изменение во времени числа пассионариев изменяет и возраст этноса, то есть фазу этногенеза.
Мне нет нужды пересказывать здесь теорию этногенеза своими словами, тем самым упрощая, примитивизируя ее, ибо вкратце она изложена самим Л. Н. Гумилевым в разделе "Вместо предисловия". Более того, в книге "География этноса в исторический период" суть достаточно сложного понятия "пассионарность" раскрывается на простых примерах. Эта книга, как представляется, может быть своеобразным комментарием к другим, более сложным трудам автора. В отличие от работ, написанных "академическим способом", ее стиль, по выражению Г. Державина, - "забавный русский слог", то есть простой разговорный язык. Ибо нет научной идеи, которую нельзя было бы изложить ясно и четко любому человеку со средним образованием.