Тихо-тихо я стала одеваться, не вылезая из кровати. Натянула на голое тело свитер - хотя и лето, по ночам у моря все равно прохладно - джинсы и носки. Теперь, когда оставалось нацепить только обувь, надо было еще немного полежать в надежде, что предоставится возможность выйти из дома по-человечески, а не как орангутанг. Хотя звуки из недр квартиры особых надежд не внушали. Кто-то из ребят плескался в ванной, сопровождая эту процедуру на редкость бездарным пением - кажется, это все таки Марек, Ян не стал бы так орать... В дверную щелку было отчетливо видно, как Клео темной тушкой метнулась к холодильнику и открыла дверцу. Лампочка осветила ее неестественно белым светом, отчего она стала напоминать вымершего мамонта-альбиноса. Яна не было ни видно, ни слышно, однако я слишком хорошо знала своего милого братца. Чем более спокойной кажется обстановка, тем сильнее он бдит. Марек слишком занят вокальными упражнениями, Яну ничто не сможет отвлечь от очередной ночной порции торта, а вот безмолвный Ян в своей комнате слышит каждый шорох, каждый звук - слышит и отмечает. И как раз мимо него пробраться незамеченной абсолютно нереально.

Я со вздохом посмотрела на часы - уже четверть второго. Ничего не поделаешь, придется лезть. Почти не дыша я встала с кровати, стараясь не шуметь пружинами. Черт, да ну их, эти пружины, вот если я с балкона оступлюсь, тут уже ничто не поможет - там такой колючий куст растет, что я своими воплями перебужу весь комплекс. И ради этого дрожать из-за скрипа пружин?

Я одела и зашнуровала кроссовки, одернула свитер и посмотрела на себя в зеркало.

- Да, подруга, - тихо сказала я самой себе, - что-то сегодня будет...

Соорудить мумию особого труда не составило. Сплю я калачиком, частенько натягиваю одеяло на голову, так что изощряться в натурализме не пришлось мою проблему вполне решили братовы джинсы, несколько маек, еще сырое банное полотенце и немного сдутый волейбольный мяч. Я поправила на мумии одеяльце, еле удержалась, чтобы не чмокнуть ее на прощание, оглянулась вокруг еще раз и подмигнула Индреку на фотографии. Надеюсь, он меня не оставит, если жарко придется...

Было уже почти два, когда я подходила к парку. Стремно мне было, признаться. Ночь темная, парк пустынный, фонари с главной улицы сюда почти не добивают, сосны похожи на злобных великанов с когтистыми лапами, цепляющимися в небо, а внизу подозрительно шуршат толстенькие кусты-карлики. В ночном мраке парковые скульптуры казались бредом пьяного сюрреалиста и пугали еще больше. Положа руку на сердце, они и при свете наводили на размышления, что человек их создавший был маленько не в себе... Идея была в общем-то проста: взять глыбу поугловатее, посмотреть, на что она похожа и немножко подшлифовать, чтобы этот образ выявить. Полученное произведение с одной стороны можно было узнать на предмет темы, а с другой стороны такие вещи, как пропорции и симметрия частенько полностью игнорировались, а значит, все это дело весьма странно выглядело.

Я дошла до сквера у клуба. Никого не было и было жутковато выходить на открытую территорию, поэтому я решила сквер обойти по краю, поближе к спасительным кустам. Конечно, насколько они были спасительными, вопрос спорный, ибо нет ничего легче, чем в кустах меня прирезать, но по крайней мере все произойдет быстро. А если я буду гулять по скверу и увижу, как на меня кто-то бежит, кто-то целится или замахивается... нет, спасибо. На мой взгляд, лучше помереть от руки анонима.

Вот так кустами я обходила сквер по периметру, на часах уже было пять минут третьего, а я дошла до поворота к женскому пляжу и остановилась у символической фигуры - прямо под табличкой "Женский пляж, мужчинам и собакам вход воспрещен" красовалось еще одно произведение пьяного скульптора, в данном случае как нельзя более в кассу: на маленьком постаменте красовался объект мужского пола с отрубленными руками, ногами и головой ( и весьма сморщенным достоинством). Наверное, как предупреждение, вроде: вот что с вами сделают, мужики, если туда сунетесь... В свое время из-за этой фигуры было много споров в мэрии - мужики требовали убрать это издевательство, а дамы яро защищали истерзанного беднягу, хотя бы потому, что на обрубки было очень удобно вешать полотенца и одежду во время переодевания...

Так вот, остановилась я возле этой знаменитой фигуры и думаю - не обдурили ли меня? А может, этот зловредный преступник собрался меня помучить ожиданием перед смертью? Психологическая атака, так сказать... Стояла я там, обдумывала свое незавидное положение и уже вознамерилась идти домой двадцать минут, ну сколько же можно ждать ночью неизвестно кого, тем более что этот некто скорее всего меня прибить собрался? Я в сердцах плюнула великомученику на сморщенный стручок, не знаю, попала ли - темно было, не разглядеть, и уже пошла восвояси, когда в камышах за моей спиной послышался шорох и темная тень обозначилась на асфальте в свете фонаря. Ну, помоги, господи, лишь бы он это сделал побыстрее, подумала я и обернулась...

То, что я улицезрела, ну никак не могло быть бандитом-преступником. Из камышей выползал на карачках знаменитый на всю округу дурачок Антц, по совместительству еще и заядлый алкоголик, не пропускавший ни одного турнира по скоростному распитию водки. Жизнь его была проста и размеренна - он клянчил "денюшку" у богатых финнов, приезжавших на курорт и жалостливо относящихся к нищим, целыми днями бродил по паркам и пляжу в поисках бутылок, сдавал их, добавлял к выклянченному, потом на эту денюшку напивался, и дальше все шло по кругу. Где он ночевал, никто не представлял, поскольку как было известно, его мать уже давно выставила его из дому. Теперь мне стало известно, где его летняя резиденция, но атмосферу это не разрядило. Я только приготовилась с честью помереть, а тут такой облом...

Антц же, не обращая внимания на произведенное впечатление, икнул, на карачках развернулся на 180 градусов и снова залез в камыши. Я осталась одна, все еще живая, но теперь еще больше испуганная. Ругнувшись про себя, я развернулась и быстро пошла через сквер, глядя себе под ноги и не оглядываясь по темным углам. Но, как оказалось, посреди сквера меня ждали.