Я совсем неплохо плаваю, но тут я абсолютно бессильна - слишком сильный шторм не дает мне продохнуть, меня накрывает с головой в доли секунды... Погружаясь, я еще пытаюсь спасти в легких остаток кислорода, но минуту спустя он становится моим врагом и убийцей. Я буквально чувствую холод вокруг, как вода затекает мне в рот, нос и уши. Чувствую, как в конвульсиях бьется сердце, а мозг отключается клеточка за клеточкой...
Я села на кровати. Комната снова светилась призрачным блеском, он то становился ярче, то немного затухал. Правую руку скрутило в судорогах от дикой боли. Скорчившись на кровати, пытаюсь избавиться от боли, вытащить ее из тела. Признаюсь, я готова была даже руку отрезать, настолько мне было плохо. Катаясь по постели, я вдруг обнаружила, что она насквозь мокрая, спустив ноги, я наступила в лужу. Пол был залит водой чуть ли не щиколотку, наверно, Сирье внизу залило, испугалась я. Шлепая голыми ногами по воде, прижимая разрывающуюся руку, я подползла к окну. Обычная ночная тишь, еле двигаются листья на деревьях, на пару часов город дышит желанной прохладой. Откуда тогда этот потоп?
Чуть не ударив меня, под напором неизвестно чего, распахнулось окно, с треском ударилось о бабушкин шкаф, брызгами полетели стекла, еле-еле успела прикрыть глаза... Теперь водная среда на полу полна блестящих подводных мин... Вода всюду... даже капает со шкафа и стекает с люстры, при том, что на улице обычная сушь... Как же мне надоели все эти странности, будь проклят тот день, когда я так неосмотрительно забрала кольцо в Таллинне...
Постоянно натыкаясь на осколки, я побрела в другую комнату в надежде что там простынки посуше. Вслед мне несется ослепительная вспышка света, голубовато-белого, ослепительного до рези в глазах... Честно говоря, я не помню, как добралась до кровати... Большая комната оказалась на удивление сухой, лишь потихоньку тонкая струйка воды впитывалась в ковер. Я свалилась на кровать бесформенным кульком, все еще прижимая саднящую руку к груди. Заснула я мгновенно, несмотря на полный содом и гоморру вокруг.
Утром было такое чувство, будто меня всю ночь били, причем не оставили ни одной целой косточки. Рука больше не болела, просто казалась отяжелевшей и плохо слушалась. Только я успела привыкнуть к кольцу и перестала его замечать, как оно с новой силой о себе напомнило и мешалось почти так же, как в первый день. Абсолютно никакая, я плюхнулась за стол на кухне, и насыпала в чашку в два раза больше кофе, чем обычно... Следующие полчаса я сидела, тупо уставившись в окно и обдумывала свое положение, если поток бессвязных мыслей вообще можно назвать обдумыванием чего-либо. Не стоит даже и говорить, что утром я не нашла ни единого следа потопа, даже окно было целехоньким и плотно закрытым на обе задвижки. Что со мной происходит вообще? Я схожу с ума? У меня галлюцинации? Пожалуй, это единственное, что все объясняет... Я просто чокнутая, моя крыша уже давно уехала, а все никак это не осознаю... Теперь я была только рада, что с самого начала ничего не рассказала Мон. Какой бы подругой она мне ни была, понять меня в данном случае она не смогла бы. Не хватает ей все-таки глубины... А вот Янек, он то, что надо... Пожалуй, попрошу его сходить со мной к психиатру.
Люди говорят, дурака вспомнишь, он и появится... Я, конечно, нисколько не сомневаюсь в умственных способностях моего брата, но сейчас его внезапное появление в дверях как нельзя лучше иллюстрировало известную поговорку. В нормальном состоянии я бы заметила и красные глаза, и необычную бледность. Но мне было плевать на все, кроме своих собственных ощущений.
- Привет, - сказал он, привалившись к дверному косяку, словно его ноги не держали.
- Ага, - пробурчала я, снова прикладываясь к кофе.
Вопрос был задан в лоб:
- В клубе вчера была?
Я удивилась.
- Ну да. А что такого странного? Моника меня затащила.
- Говорят, ты достаточно долго шепталась с Императором... Это правда?
- Да.
- Что он тебе говорил? Что такое, что даже Мон он доверить не мог?
Я передернула плечами:
- Да ничего особенного... Просто сплетни, - я хорошо помнила свое обещание.
Он медленно подошел, тяжело опустился на кухонный стул, и автоматически затеребил скатерть.
- Слушай, я понимаю, может он просил не говорить... Но, он не признавался, что чего-то боится?
До меня постепенно дошло.
- Это что, допрос? С какой это стати ты так о нем заботишься?
Янек откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
- Это очень важно. Ты единственная, с кем он говорил так долго... Никому другому он ничего не сказал...
- Спроси у него, - отрубила я.
После минутной паузы он произнес:
- Я бы спросил, если мог.
- В смысле?
- Вчера ночью... часа в три...
У меня нарастало очень нехорошее чувство.
- Где Шейн?
- В морге. Его застрелили прямо на парковке перед клубом.
Я бессильно уронила голову на руки. Только не это. Господи, только не это...
- Кей? Кей, пожалуйста, скажи мне, - начал снова брат.
- Уходи, - только это я и смогла прошептать, - Уходи. Оставь меня.
Когда внизу хлопнула дверь, я на ватных ногах пошла в комнату, дрожащими руками открыла сумку. Бумажная салфетка из клуба, три ряда торопливых, кругленьких буковок, иероглифы вместо подписи... Шейн, мальчик мой... Кажется, сегодня нам уже не встретиться. Кому это надо было? Что он сделал плохого, кому не угодил? Я еще никогда не встречала такого потрясающего человека... и тем больнее его потерять на следующий день. Не хочу писать о том, что было со мной после...
Город бурлил. Люди собирались кучками, знакомые и незнакомые, пытаясь осмыслить невиданное происшествие - хладнокровное, публичное убийство. И тем оно было страшнее, что Шейна любили все. Если Дьявола могли любить и ненавидеть, то Шейн нравился всем. И абсолютно было непонятно, почему на стоянке стреляли именно в него. В голову не приходила ни одна мало-мальски правдоподобная причина. Было такое чувство, будто всех жителей в одну секунду выдернули из привычной колеи и теперь все слонялись, растерянные и испуганные по улицам, не зная куда себя деть и что делать. Страх и растерянность объединяли людей совсем незнакомых и непохожих. И даже гопники с металлистами больше не ссорились, а одной молчаливой кучкой сидели на площади перед банком.