Может быть, всему виной был бокал вина, выпитый во время обеда, но Кейт начала думать о том, как бы она отнеслась к Доновану, если бы они впервые встретились теперь, когда она начала работать в "Фениксе".

Да она была бы уже почти влюблена в него. Кейт осознала это, и у нее внутри все сжалось. Он был все еще - снова - самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Она бы уже обзванивала подружек, описывая свое состояние, и бесконечно гадая, встретила ли любовь всей своей жизни. Как возмутительно - в самой глубине души она по-прежнему оставалась очень романтичной особой.

Они бросили монетку, чтобы решить, кому платить по счету. Кейт победила, и Донован не пытался переубедить ее. Пещерный человек явно осовременился. Снова оказавшись на ярком солнечном свету, они прошли к воротам для посетителей, которые вели во двор морской академии. С трех сторон академию окружала вода, так что естественно было обойти территорию по периметру. Кейт, приложив ко лбу руку козырьком, смотрела на паруса прогулочных яхт далеко в заливе и радовалась, что город и причалы не изменились со времени ее последнего посещения.

Несмотря на других гуляющих, Кейт чувствовала себя так, словно они с Донованом были наедине.

- Ты когда-нибудь думаешь о будущем, Кейт?

Она смотрела вверх, на чайку, кружившую в небе.

- Не так чтобы очень...

- Неужели у тебя нет никакой цели?

Странно осознавать - за прошедшие годы она почти не ставила себе целей. Да, хотела получить профессию архитектора и открыть свое собственное дело, но это казалось обычным этапом в жизни. Работа в "Фениксе" была мечтой, а не целью, и исполнилась она случайно. Чувствуя себя неловко будто ее поймали на том, что она плывет по течению, - Кейт проговорила:

- Моей главной целью сейчас является прожить этот год.

- И только?

Образы детишек, которых она хотела иметь от Донована, пронеслись в ее мозгу. Она почти ощутила мягкий сверточек в своих руках, услышала агуканье. И безжалостно вычеркнула этот образ.

- Зря ты недооцениваешь выживание. Иногда это максимум, чего можно добиться.

Он взял ее руку в свои ладони, погладил.

- Я обещал, что не прикоснусь к тебе. И выполнил обещание не полностью.

Кейт почувствовала себя так, словно ей всего четырнадцать, и впервые в жизни мальчик, который ей нравится, взял ее за руку. Ей хотелось вырваться и одновременно хотелось оказаться у него в объятиях.

- Первый раз ты нарушил свое обещание, когда я была на грани падения в шахту лифта, так что это я могу легко простить.

- Медленно, но стены между нами начали разрушаться.

Он продолжал ласкать ее руку. Это было не чем иным, как обольщением при свете дня. Потом его руки остановились.

- Честно предупреждаю тебя, Кейт, - для меня никогда не существовало никого другого, кроме тебя. Я не могу позволить тебе снова уйти, не попытавшись хотя бы переменить твое отношение.

Кейт попала в ловушку его напряженного взгляда. Паника охватила ее при мысли, что можно опять впустить этого человека в свою жизнь, и тело, и душу. И все-таки она не убежала.

- Предупреждение принято. Но, Патрик, мы оба изменились. Тебя действительно привлекаю я или воспоминания о золотой юности?

Он крепче сжал ее руки.

- Ты, Кейт. У тебя появилось множество новых черт характера, и не все они мне нравятся, но в душе ты по-прежнему та девчонка, в которую я безумно влюбился в девятнадцать лет.

- Не.., не торопи меня. Я не знаю, могу ли дать тебе то, чего ты хочешь.

- Но ты не говоришь "никогда". Боже, Кейт, если есть хоть один шанс.., хоть один.

Он поднял ее руку и начал целовать кончики пальцев с такой нежностью, что ей захотелось расплакаться.

- Я не знаю, есть ли у тебя шанс, Патрик! Может, нам никогда не удастся избавиться от багажа прошлого.

Донован переплел свои пальцы с ее пальцами, а другой рукой легко прикоснулся к ее щеке.

- Деревья вырастают из крохотных трещин в скале, Кейт. Трещинка может быть почти незаметной, но это - начало.

Глава 33

В дверь позвонили, когда Джулия ставила в духовку цыпленка с лимоном. Она поспешила к парадному входу, гадая, кто мог прийти поздно вечером в субботу.

На ступенях стоял Чарлз Гамильтон с букетом разноцветных гвоздик и двумя собаками.

- Ты явился на час раньше, Чарлз. Ужин еще только поставлен в духовку, а я не успела принять душ.

- Знаю. Но работа во дворе уже закончена, вот я и решил как последний эгоист притвориться, будто не ориентируюсь во времени.

Она спрятала улыбку в пряных гвоздиках.

- А у собак какой предлог?

- Они хотели навестить Оскара.

- Естественно. Ладно, заходите.

Псы не торопясь потрусили в дом. Подошел Оскар, и началось традиционное обнюхивание. Джулия проводила собак к задней двери, чтобы они смогли побегать во дворе. Чарлз взял ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем.

Она поставила гвоздики в вазу, думая, как быстро они с Чарлзом приобрели удобные для обоих привычки. Они ужинали вместе несколько раз в неделю, иногда в ее доме, иногда у него. Не избавляя от горя, вызванного смертью Сэма, такие отношения очень помогали ей держаться и днем, и ночью. Особенно ночью.

Чарлз усадил ее на диван рядом с собой.

- Давай пообнимаемся.

Она, смеясь, высвободилась.

- Чарлз, это глупо в нашем возрасте!

- Почему все лучшее должно доставаться детям?

- Хороший вопрос, но я считала, что объятия были запрещены еще во времена сексуальной революции.

- Это прекрасный старый обычай, и его стоит вернуть. - Он поигрывал верхней пуговицей ее рубашки. - Так же, как петтинг. Помнишь невыразимое волнение, которое могла пробудить одна-единственная пуговица в давно прошедшие дни нашей юности?

Слегка задыхаясь, Джулия проговорила:

- Неужели ты всегда был таким игривым, а я просто этого не замечала?

- Нет, это Барбара смыла с меня лишний крахмал. Невозможно было жить с ней и оставаться пуритански-чопорным. Тебя не раздражает, когда я упоминаю о ней?

- Я могу воспринимать наши отношения как подобие тайника, но упоминание о Барбаре, Сэме или наших детях возвращает меня к реальности.

- Тогда вернемся к объятиям и будем притворяться, что мы подростки. Он подхватил ее и опустил на ковер, потом снова поцеловал. - Если бы нам было по шестнадцать, я могу представить, как бы мы возбудились - свалились бы с дивана и даже не заметили этого.