Он привел с собой высокого золотоволосого человека, будто вышедшего из легенды.

— Меллиандра, — сказал герцог, — вот мой новый боец, Таул с Низменных Земель.

— Госпожа, — грациозно поклонился тот.

Мелли не знала, как быть. Этот человек ничем пока не заслужил ее гнева. Когда он выпрямился, она увидела, что грудь и рука у него перевязаны. Она взглянула в его голубые глаза, и гнев ее сразу прошел.

— Рада познакомиться с вами, Таул.

— Что это с вами, Меллиандра? Неужто ваш язык от падения с лошади лишился жала? — Герцог, подойдя к окну, отдернул шторы и открыл ставни. — Вы побледнели и похудели.

— А вы, сударь, нисколько не изменились — все так же грубите дамам. — Мелли недоумевала — она что-то не помнила, чтобы называла кому-то в Брене свое настоящее имя, однако в течение последнего дня все называют ее Меллиандрой и госпожой. Вероятно, Бэйлор сказал правду — герцог в самом деле влюбился в нее, ибо после несчастного случая все стали обращаться с ней очень почтительно. Черты Мелли приобрели горделивое выражение. Неудивительно, что такой человек, как герцог, понял ее истинную цену — как-никак она дочь величайшего вельможи Королевств. Порода есть порода — ее не скроешь.

— Оставь нас теперь, Таул, — сказал герцог. — Ступай отдохни. Я поговорю с тобой позже.

Золотоволосый снова поклонился и вышел. Мелли заметила, что сделал он это совершенно бесшумно. Как только дверь за ним закрылась, она спросила:

— Зачем вы познакомили меня с вашим бойцом? Хотите приставить ко мне еще одного опекуна?

— Вы льстите себе, Меллиандра, — сказал герцог, присаживаясь на кровать. — Впрочем, не без причины. Да, я хочу, чтобы он опекал вас. — Худое темное лицо герцога было непроницаемым, а глаза сверкали, как у ястреба. — Я берегу то, что ценю.

— Значит, я для вас большая ценность? — Мелли немного обеспокоил этот внезапный поворот в разговоре. Герцог сидел так близко, что она чувствовала его запах.

— Да. — Он поднес ее руку к губам. Прикосновение его жесткой руки было приятно. Мелли в замешательстве отпрянула.

— Откуда столь внезапная перемена? Я не припомню, чтобы вы так ценили меня в нашу последнюю встречу.

— Когда мне сказали, что вы скорее всего умрете, я понял, что не хочу потерять вас. — Герцог говорил гладко, но эти слова как-то не шли ему.

— Меня? Незаконную дочь обедневшего лорда?

Герцог внезапно встал, и Мелли впервые заметила, что при нем нет меча. Странно — она еще ни разу не видела его безоружным. Это заставило ее слегка насторожиться.

— Меллиандра, с тех пор как двенадцать лет назад умерла моя жена, я исключил женщин из своей жизни. Да, я утешался с ними — я не был бы мужчиной, если бы не делал этого, — но искал я только удовольствия, не общества. — Герцог повернулся к ней лицом. — До недавнего времени. Со дня нашей встречи я думаю только о вас. Ваши гордость и ум несравненны — вы бесите и пленяете в одно и то же время. Никто после моей жены так смело не обращался со мной, и я отвык видеть в женщине существо, равное себе.

Мелли так и обомлела. Она ожидала чего угодно, только не такого замечательного объяснения. Равное себе, сказал он. Впервые в жизни Мелли поняла, что это значит, когда тебя ценят ради тебя самой, а не ради титула, не ради красоты и не ради отцовского богатства. Только за то, что она — это она. За то, что лежит в основе ее слов и поступков и делает ее тем, кто она есть. Этот человек ищет не дочери Мейбора — ему нужна девушка, в которой он видит равную себе. Мелли вся трепетала.

Герцог стоял, ожидая ее ответа.

Она не знала, что и сказать. Она перебрала в уме несколько фраз, но все казались какими-то неподходящими.

— Вы застали меня врасплох, ваша светлость.

— И мне это приятно. — Герцог улыбнулся, и кожа на его крючковатом носу натянулась. — Однако я боюсь утомить вас. Лекари говорят, что вы нуждаетесь в отдыхе.

— Я чувствую себя превосходно. — Мелли не хотелось, чтобы он уходил. — Только за коня беспокоюсь — что с ним?

— Он погиб от моей руки. Хромая лошадь мне не нужна.

Мелли стало стыдно. Ее гордыня, та самая, которую только что восхвалял герцог, привела к смерти коня.

— Мне очень жаль, — сказала она. Герцог, ласково кивнув, достал из камзола какую-то вещицу, завернутую в шелк.

— Я принес вам подарок. — Уверенная, что это нож старой свинарки, Мелли дрожащими руками приняла у него сверток. — Откройте.

Мелли развернула шелк, и что-то тяжелое, блеснув, упало на кровать. Да, это был нож, но не ее: резной клинок был украшен серебром и золотом, а рукоятка — рубинами и сапфирами. Никогда она еще не видела такой красивой вещи.

— Вам нравится? Я подумал, что вам, пожалуй, понадобится новый — ведь старый совсем погнулся.

Мелли искала в его голосе предостережение, но ей слышалась одна лишь ирония. Она взяла нож за рукоять — он пришелся ей по руке, как перчатка. Драгоценности сверкали на солнце разноцветными искрами.

— Это дамский клинок, выкованный пятьсот лет назад для прекрасной императрицы Дальнего Юга. Говорят, будто она воспользовалась им только однажды — чтобы убить любовницу своего мужа. — Герцог направился к двери. — Завтра я принесу вам ножны — тогда вам незачем будет носить его на груди. — Быстрый пронзительный взгляд, короткий солдатский поклон — и он ушел, а комната как будто сразу сделалась больше.

Мелли полоснула ножом по простыням, и он разрезал их, как масло. Герцог смутил ее и взбудоражил — а его уход ее разочаровал.

Гарон, герцог Бренский, именуемый врагами Ястреб, шел по длинному коридору в скромные комнаты, где временно поселился. Без меча ему было не по себе. Недоставало успокоительной тяжести у пояса и холода у бедра. Недавно купленная девица ждала его раздетая. Он потребовал ее к себе заранее, но теперь ему расхотелось заниматься любовью. Он отослал ее, махнув рукой. Она шмыгнула прочь, как крыса, разочарованно пролепетав что-то.

Визит к Меллиандре прошел успешно. Это хорошо. Странно только, что посреди своих любовных речей он вдруг начал верить в то, что говорит. Она в самом деле заинтересовала его своим острым язычком и живым умом. Она действительно незаурядная женщина.

Он налил себе полкубка вина и, убедившись, что слуги рядом нет, выпил. Хорошая была мысль — подарить Меллиандре драгоценный кинжал. Не забыть поблагодарить Бэйлора за подсказку. Главный управитель — человек проницательный. Он верно угадал, что брошки да сережки вряд ли заинтересуют эту даму. И правда: дочь лорда Мейбора имела украшений в избытке, и пара лишних безделушек не произвела бы на нее особого впечатления. Другой вопрос, зачем ей нужен был тот нож, что она носила за корсажем. Герцог был склонен смотреть на это одобрительно, даже с восхищением. Дама готовилась защищать свою честь до последнего.

Он провел рукой по подбородку. Зарождающаяся щетина уколола его жесткие пальцы. Пора побриться — герцог брился дважды в день. Он взял со стола меч и вдел в петлю у пояса. Никаких ножен — он всегда ходил с клинком наголо. Это несколько опасно, зато держит в узде — приходится быть постоянно настороже, чтобы не порезать ногу или руку.

Он протер клинок мягкой тканью, думая о Меллиандре. Красивая молодая жена — как раз то, что ему нужно. И здоровый мальчик, который станет его наследником.

Он женится на Меллиандре, и она подарит ему наследника. Поистине блестящий план. Превосходный, как ни посмотри. Брак Катерины с Кайлоком неизбежен — сговор уже состоялся, хотя бы по доверенности, и все равно что высечен на камне. Сложность в том — и лорд Баралис отлично это понимает, хотя и не сознается, — что Кайлок явно вознамерился завоевать Халькус. Эта не только взбудоражило Аннис и Высокий Град, но со временем, приведет к войне. Все бы ничего, но Катерина — его единственное дитя, и правительницей Брена после его смерти станет она — и с ней будет править и ее муж. Герцогу это очень не нравилось. Он ночами не спал из-за этого, особенно когда начал получать вести об успешном вторжении Кайлока в Халькус.