Спали они то в его, то в ее каюте, и Вивиан понятия не имела, из какой двери появится смеющаяся Сью утром, но это не выглядело распутством или несдержанностью. Просто для Сью и Майкла любовь оказалась естественна, как воздух, солнце и весь мир вокруг. Они растворились друг в друге, стали едины, и никому и в голову не пришло бы обсуждать их роман или сплетничать о них. Просто они были Майкл и Сью, Сью и Майкл, и это было правильно.
Только у себя в каюте хмурилась Вивиан. Только перед сном сэр Эгберт вздыхал и тревожно качал головой.
Приближалась Англия.
***
Из разговоров на палубе...
- Майкл, смотри, чайки.
- Вижу. Скоро берег. Испания.
- А жалко, что мы не будем там сходить. Вот теперь я бы на нее посмотрела. И на Лиссабон. И на Бордо.
- А мы туда съездим, хочешь?
- Ага. На велосипеде.
- Почему? На поезде. А еще лучше, на машине.
- Да ладно, зачем нам Испания, с другой-то стороны. Где мы столько денег возьмем?
- Сью...
- Что?
- Ничего. Так. Потом...
***
- Вивиан, я волнуюсь.
- Я тоже, сэр Эгберт. Я не просто волнуюсь, я почти в панике. Он ведет себя как идиот.
- Главное, почему? Он что, отца боится? Да Дюк женился на Элен, которая была самой что ни на есть селянкой! Дочь священника! А его, Дюков, дед? Он вообще привез иностранку. Все Ланкастеры такие. Они потому и сохранились так хорошо. У них все время свежая кровь. Дюку скоро восемьдесят, а он поднимает пятнадцатикилограммовую гирю одной рукой и каждое утро скачет верхом.
- Теперь не скачет.
- Так поскачет, когда увидит своего ненаглядного паршивца, да еще с такой девочкой! В Сью нельзя не влюбиться!
- Я с вами согласна, сэр Эгберт, но беспокоит меня другое...
***
- Майк?
- Да, Ви. Ты Сью не видела?
- Видела, скажу попозже, а то ты удерешь. Мне надо с тобой поговорить.
- Что опять не так? Папе я послал телеграмму...
- Идиот, мы с сэром Эгбертом послали ее еще до Кейптауна. Неужели мы позволили бы ему умереть от тоски? На это только ты способен...
- Не начинай, Ви. Тем более что папе я послал телеграмму еще из Ярмута. Правда, тогда я не знал, что меня оправдают. Чего тебе, зануда? Меня Сью ждет.
- Тогда буду краткой. Когда ты ей скажешь?
- Ох, Ви, сам не знаю, как быть. Впервые в жизни боюсь. Да и случай как-то не представлялся. Ну что, выйти из ванной в полотенце, задрать нос и сообщить, что я Гай Юлий Цезарь? Она засмеется и скажет, что ее фамилия Клеопатра, только и всего.
- Но ты не Цезарь. Ты...
- Я знаю, кто я. И я всю жизнь старался работать на имя, а не его заставлять работать на меня. Я не привык, понимаешь?
- А понимаешь ты, что это плохо кончится? Она уже досыта наелась всех наших заморочек голубых кровей, она считает, что аристократы - это такие тихие психи, с которыми лучше не иметь дела, она тебе верит и только на тебя смотрит, а потом вдруг выяснит, что ты...
- Ви? А может, все обойдется?
- Тогда ты совсем не знаешь Сью. Она гордая. И немыслимо честная. К тому же она тебе верит, как верят только Господу Богу, а ты скрываешь от нее даже свое имя. Да она мгновенно уйдет!
- Я скажу. Скажу, не смотри на меня так. Сегодня скажу. Или завтра.
- Майкл!
- Сегодня. Клянусь.
***
- Майкл?
- Что, птица?
- А откуда у тебя этот шрам на груди?
- От верблюда.
- Я серьезно. И еще тот... ну там, где сейчас не видно... Ты какой-то битый весь.
- Били много, вот и битый.
- Хулиган?
- Нет. Хулиганом не был. Не довелось. Солдатом был, спасателем был, проводником в джунглях был, а вот хулиганом не был.
- Ну и хорошо. А когда это ты был солдатом?
- Давно. В двадцать лет завербовался в Иностранный легион.
- Так ты был наемником?
- Ну да. Немножко. Две войны всего. В Африке и еще в Африке.
- Ты тогда захотел бегать с масаями?
- Нет, тогда я хотел в основном от них удрать. Но Африку полюбил именно тогда. Не прыгай у меня на животе, это не трамплин.
- А ощущения похожи.
- Сейчас ты допрыгаешься, и у меня начнутся совсем другие... ощущения!
- Нельзя, люди смотрят. А кем ты еще был?
- Да всеми понемножку. Конюхом на ипподроме, нырял с аквалангом, пожарным был, даже в больнице немножко работал...
- Это там ты научился так хорошо за больными ухаживать?
- Гм... нет. Это, видишь ли, была психболь-ница. Там требовались крепкие ребята с железными нервами и без моральных принципов. На тот момент я вполне подходил. Но проработал недолго. Всего три месяца.
- Майкл? А почему ты так много всего успел, а некоторые за всю жизнь ничего не успевают? От чего это зависит?
- Наверное, от характера. Еще от семьи. Мне всегда хотелось что-то доказать. Что я самый сильный, самый ловкий, самый умный, что в десять лет могу то, чего другие не могут в двадцать... Глупость, конечно, но с возрастом это не прошло. Зато мир повидал.
- И все умеешь! Правда, Майкл, я думаю, нет того, чего ты не можешь. Это же замечательно. Все эти лорды и пэры тебе в подметки не годятся!
- Гм... Понимаешь, они тоже разные бывают, лорды и пэры...
- Насмотрелась я на них, хватит. Нет, Ви и сэр Эгберт хорошие люди, но ты сам понимаешь, о чем я. Мы для них все равно из другого мира. И не спорь. Мы и есть из другого мира.
- Сью, ты сноб!
- Нет! Я же их не осуждаю. Просто... когда с детства все есть, не к чему стремиться. Разве Ви так уж мечтала об этом круизе? Да она в них с детства шастает, мир видела вдоль и поперек. А для меня это событие. На всю жизнь память. А ты? Разве какой-нибудь герцогский сын по доброй воле наймется в солдаты? Или конюхом на ипподром?
- Ну, вообще-то...
- Нечего говорить! Ты их защищаешь исключительно назло мне. Да ну их в болото. Пошли купаться?
- Сью...
- Что, Майкл?
- Я тебя люблю.
- А меня без тебя просто нет...
***
- Дядя Эгберт, я не знаю, что делать. Я пытаюсь навести ее на разговор, а она не желает слушать.
- Майк, сынок, я рекомендую старый солдатский метод. Говоришь правду в кратких, но четких выражениях, потом хватаешь, прижимаешь к сердцу, покрываешь поцелуями. И все.
- Я не успею. Она убьет меня раньше.
- Прекрасная смерть. Но она не убьет. Она тебя любит. Не знаю, за что, но любит без памяти. Уж поверь моему опыту. Я трижды был женат, всегда по любви.
- Дядя Эгберт, а если все оставить до прибытия, а там я ее сразу повезу в наш дом в Лондоне...