- Выбирай слова, ублюдок! Они могут стать для тебя последними, прошипела я.
Он стал еще белее, если только это возможно, и промолчал.
- Никогда больше не позволю собой помыкать! - решительно заявила я. Мне нравилось думать, что в данный момент я напоминала Скарлетт О'Хару, когда она провозгласила: "Бог свидетель! Я никогда больше не позволю себе замерзать или голодать!" - Я всегда буду верна самой себе, - продолжила я. Буду самой собой, хорошая я или плохая. И если какой-нибудь мужчина, даже Эшли, попытается меня изменить, я избавлюсь от него так быстро, что у него голова закружится!
Джеймс не обратил ни малейшего внимания на мое упоминание "Унесенных ветром". Никакого воображения у человека.
- Я никогда не пытался тобой помыкать, - пробормотал он.
- Все, Джеймс, - сказала я, начиная уставать. - Разговор окончен.
- Ладно, забудем о прошлом, - заторопился он. - Что, если... что, если я пообещаю никогда больше не помыкать тобой?
Он сказал это так, будто ему в голову внезапно пришла совершенно новая оригинальная идея. Архимед, выпрыгнувший голышом из ванны, в сравнении с ним показался бы сдержанным.
Я взглянула на него с презрительной жалостью.
- Разумеется, ты никогда больше не будешь помыкать мною, - сказала я, потому что у тебя не будет такой возможности.
- Ты ошибаешься, - заявил он, - ты обязательно передумаешь.
- Ни за что, - засмеялась я.
- Передумаешь! - продолжал настаивать он. - Ты без меня не продержишься.
Зря он это сказал.
- Куда ты идешь? - в ярости воскликнул Джеймс, видя, что я беру сумку.
- Домой, - просто сказала я. - Если я уйду сейчас, я успею на последний рейс до Дублина.
- Ты не можешь уйти! - заявил он, вставая.
- Еще как могу! - возразила я. И сделала крутой разворот, для которого так подходили мои высокие каблуки.
- А как насчет квартиры? И... насчет Кейт? - спросил он.
Приятно было слышать, что среди его приоритетов квартира на первом месте.
- Я с тобой свяжусь, - пообещала я, вспомнив, как он сказал мне то же самое в тот ужасный день в больнице, и направилась к двери.
- Ты вернешься! - заявил он, выходя за мной в холл. - Ты без меня не сможешь.
- Ты это уже говорил, - заметила я. - Но я на твоем месте не слишком бы надеялась. - С этими словами я захлопнула за собой дверь.
Мне удалось добраться до станции подземки, прежде чем я начала плакать.
35
Я совершенно не помню, как добиралась на подземке до аэропорта Хитроу.
Все было как в тумане.
Я знала, что поступила правильно. Во всяком случае, я так думала. Ведь в реальной жизни трудно четко определить, правильно поступаешь или нет. Так не бывает - сделал правильный поворот, и ты всю оставшуюся жизнь счастлива, а повернешь не в ту сторону, и вся жизнь идет насмарку. В реальной жизни чаще всего бывает, что от одного и того же решения ты одновременно и приобретаешь, и теряешь.
Откуда мне знать, правильно я поступила или нет? Мне хотелось, чтобы кто-нибудь подошел ко мне с золотым кубком или медалью, пожал мне руку и поздравил с правильным решением. Я хотела, чтобы моя жизнь напоминала компьютерную игру. Неправильное решение - выбываешь из игры. Правильное решение - набираешь очки. Я хотела все знать точно. Хотела быть уверенной.
Я продолжала в уме перебирать причины, по которым я не могла остаться с Джеймсом. Джеймс хотел, чтобы я перестала быть самой собой. С такой, какая я есть, он не был счастлив. А я не буду счастлива, если изменюсь в угоду Джеймсу! Так что, пожалуй, к лучшему, что нашему браку пришел конец.
Беда в том, что всегда оставалось сомнение. Понимаете, я думала о том, что, может быть, смогла бы спасти свой брак, будь я мягче, сильнее, добрее, настойчивее, терпеливее, злее...
Я изводила себя такими мыслями.
Ведь в конечном итоге решение приняла я. Это я сказала, что у нас ничего не получится. Конечно, Джеймс не оставил мне почти никакого выбора, но, как говорится, на курок нажала я.
Я чувствовала себя такой виноватой! Но тут же уговаривала себя не глупить. То, что предлагал Джеймс, было абсолютно неприемлемо. Какое-то подобие отношений, причем только на его условиях. Да меня на неделю бы не хватило! А если бы наши отношения затянулись, то только за счет моего счастья. Так что это была бы пиррова победа.
Мысли все кружились и кружились, наступая друг другу на хвост.
Господи, как же я ненавидела быть взрослой! Я терпеть не могла принимать решения, когда не знала, что прячется за поворотом. Я мечтала о мире, где все хорошее и все плохое имеет соответствующие этикетки. Чтобы, как только на экране появлялся злодей, начинала играть зловешая музыка. Тут уж вы не ошибетесь! О мире, в котором тебя спрашивали, что ты предпочитаешь: играть с прекрасной принцессой в душистом саду или быть съеденной отвратительным монстром в вонючей яме? Не так уж сложно выбрать, верно? Тут вы не будете мучиться сомнениями и не спать ночами.
И еще. Наверное, я была разочарована. Очень разочарована. Ведь когда-то я так любила Джеймса! Я совсем не была уверена, люблю ли его до сих пор. Но помириться мне было бы приятнее, чем окончательно разругаться. Только помириться по-настоящему. А не просто достигнуть компромисса.
Сначала мне было грустно. Потом я разозлилась. Затем снова ощутила вину. После этого опять загрустила. Какой-то кошмар!
Одна мысль останавливала меня от того, чтобы окончательно свихнуться. Я вдруг поняла, что ничто не мешает мне вернуться к Джеймсу. Вот прямо сейчас я могу выйти из поезда, пересечь платформу, вернуться в нашу квартиру и сказать, что была не права и хочу попробовать еще раз.
Но я не вышла.
И тогда я осознала нечто важное. Если бы я действительно любила его и хотела быть с ним, я бы вернулась... В Хитроу оказалось намного тише в этот поздний час. Я купила билет на ближайший рейс. В самолете практически никого не было. Весь ряд оказался в моем распоряжении, так что я могла от души нареветься и шмыгать носом, сколько мне заблагорассудится.
Стюардессы поглядывали на меня с интересом и некоторым беспокойством.
Скорее всего они решили, что я только что сделала аборт.
В Дублине шел дождь. Посадочная полоса сверкала и казалась скользкой. В зале для прибывающих было пусто. Я прошла мимо карусели, стуча по кафельному полу своими высоченными каблуками.