Мы мило болтали, потом Лаура направилась к бару за выпивкой, а Адам повернулся ко мне и улыбнулся.
- Замечательно, - сказал он. - Приятно поговорить с интеллигентными людьми.
Я просияла.
Адам подвинулся немного поближе.
"Ладно, пусть у меня фигура не семнадцатилетней девушки, но я все еще могу развлечь мужчину", - самонадеянно подумала я.
Я чувствовала себя зрелой, сильной женщиной, уверенной в себе и своем месте в мире, остроумной и мудрой.
Ерунда, конечно.
Всего полчаса назад я плакала, потому что полагала, будто все в пабе знают, что я брошенная жена.
Теперь же благодаря Адаму я чувствовала себя прекрасно. Но разве важно, кто исправил мне настроение? В любом случае это лучше, чем чувствовать себя отверженной.
Рядом с Адамом появилась хорошенькая блондинка.
- Адам, мы уходим. Ты с нами?
- Нет, Мелисса, я побуду здесь. Увидимся завтра, о'кей? - сказал Адам.
Но ни о каком "о'кей" не могло быть и речи. Мелисса была в ярости.
- Но... я думала... разве ты не пойдешь на вечеринку? - спросила она так, будто не верила своим ушам.
- Нет, не думаю, - ответил Адам уже несколько резче.
- Прекрасно! - заявила Мелисса, давая Адаму понять, что ничего прекрасного не наблюдается. - Вот твоя сумка.
Она с грохотом швырнула на пол большую спортивную сумку и окинула нас с Лаурой ядовитым взглядом. Ядовитым и удивленным. Она и в самом деле не могла понять, что делает Адам с двумя старыми кошелками, когда может выбрать любую из прелестных семнадцатилетних девушек.
Если честно, то и я этого не понимала.
Мелисса ушла, и Адам тяжело вздохнул.
- Не могу этого выносить, - устало объяснил он. - Еще одна студенческая вечеринка: банки теплого пива, невозможно сходить в туалет, потому что там кто-то трахается... Если же ты оставишь свою куртку на диване, на нее обязательно кто-нибудь наблюет. И все строят из себя знатоков музыки. Нет, я для этого слишком стар.
Мне внезапно стало его ужасно жалко. Я подумала, что он был искренен, когда говорил, что скучает по интеллигентному разговору. Наверное, нелегко находиться все время среди хихикающих семнадцатилетних девиц вроде Хелен и Мелиссы, когда ты сам старше и серьезнее.
А еще, очевидно, непросто, когда в тебя влюблены столько девушек. Особенно если ты человек добрый, каким мне казался Адам, и не хочешь никому сделать больно. Иногда быть красивым довольно тяжело (не то чтобы я это знала по своему опыту). Ты должен пользоваться своими данными осторожно и умно.
Следующие десять минут к Адаму по одной подходила целая вереница девушек, чтобы попрощаться. Во всяком случае, под этим предлогом. Мелисса наверняка всем рассказала о нас, вот они и пришли посмотреть, какие мы с Лаурой страшные и старые.
Если бы я была на их месте, то в первую очередь взялась бы критиковать обувь, одежду, макияж и прически моих врагинь. Но надо отдать должное Лауре, выглядела она превосходно: рыжие кудри, кожа как алебастр, на свои тридцать никак не тянет. Мне кажется, я тоже выглядела неплохо. Но все равно они наверняка говорили, что мы - старые бабки. Но какое это имеет значение? Неожиданно кто-то сунул мне под нос какую-то банку и потряс ее.
- Не желаете ли помочь нуждающимся детям? - спросил худой человек в мокром плаще.
- Разумеется, - ответила я и с щедростью, подогретой алкоголем, сунула в банку фунт.
- А вы? - спросил он, обращаясь к Лауре.
К Адаму он даже не повернулся: он определенно умел отличить нищего студента от остальной публики.
- Видите ли, я вношу непосредственный вклад, - заявила Лаура.
- В самом деле? - удивилась я. Я не знала, что Лаура занимается детской благотворительностью.
- Я регулярно занимаюсь сексом с ребенком, - заявила Лаура. - Если это не непосредственный вклад, тогда уж не знаю, как это и назвать.
Мужчина с ужасом посмотрел на нее и быстренько переместился к следующему столу.
Адам громко расхохотался.
- Никогда раньше не встречал педофила, - сказал он ей.
- Да я пошутила. На самом деле я не развращаю детей, - усмехнулась Лаура. - Ребенку, о котором идет речь, девятнадцать.
Мы допили свое вино, надели пальто и собрались уходить.
Паб постепенно пустел.
Все сидящие за столиками вокруг нас пребывали в отличном настроении за исключением бармена, который практически умолял всех удалиться.
- Я работаю тринадцатый вечер подряд, - услышала я его слова, обращенные к особо шумному столику. - Я на ногах еле стою! - И действительно, он выглядел вымотанным, но мне казалось, что он зря теряет время, взывая к их гуманности.
- Я сейчас разрыдаюсь, - саркастически заметил один пьяный в хлам молодой человек.
- Заканчивай эту кружку, или я ее заберу, - пригрозил другой бармен, обращаясь к клиенту за соседним столиком.
Клиент выпил почти целую кружку залпом под восторженные вопли друзей.
- Молодчага! - раздались крики. - За что уплочено, должно быть проглочено!
Мы прошли мимо этого посетителя через пять минут. Он стоял у крыльца. Его поддерживали двое столь же пьяных друзей. Его выворачивало наизнанку.
На улице мы обнаружили, что снова пошел дождь.
- Я оставила машину у дороги, - сказала Лаура. - Побегу.
Мы обнялись на прощание.
- Я приеду в воскресенье взглянуть на Кейт, - сказала она. - Приятно было познакомиться с вами, Адам. - И она рванулась к машине, едва не сбив с ног блюющего мужчину.
- Простите! - крикнула она ему, но он скорее всего не расслышал.
Мы с Адамом немного постояли в дверях. Я не знала, что ему сказать. Он тоже молчал.
- Тебя подвезти? - спросила я.
При этом я смутилась. Можно было подумать, будто я богатая пожилая дама, изнывающая по сексу и любви, готовая купить красивого молодого парня.
- Было бы замечательно, - сказал он. - Мне кажется, я опоздал на последний автобус.
Он улыбнулся, и я слегка расслабилась. В конце концов, я всего лишь оказываю ему услугу. И вовсе не собираюсь использовать его затруднительное положение.
Мы быстро прошли по мокрым улицам до стоянки. Поверьте мне, нет абсолютно ничего романтичного в прогулках под дождем. Настоящая беда. На мне были муаровые сапоги. Теперь придется остаток жизни стоять с ними над кипящим чайником, чтобы они выглядели как прежде.