"Надо же!" - подумала я, глядя на Лауру с восхищением.

- Ты настоящая женщина девяностых годов, - сказала я. - Такая крутая...

- Да нет, - возразила она. - Это все показное. Убежище в шторм, не более того.

- Но ведь он твой бойфренд? - спросила я. - В смысле ты пройдешь с ним по Графтон-стрит, держась за руки?

- Господи, конечно, нет! - ужаснулась она. - Вдруг я встречу кого-нибудь знакомого? Нет, этот маленький ангелочек - просто временная палочка-выручалочка. Греет мне постельку, пока появится мистер Тот Самый. Вот только понять не могу, почему он так медлит.

Хотя я была очень рада видеть Лауру, я все время чувствовала, что это мой первый выход в свет в качестве одинокой женщины, первый выход без обручального кольца. Без него я ощущала себя уязвимой и голой. Только сейчас я поняла, какую уверенность оно мне придавало. Казалось, я всем своим видом говорила: "Я вовсе не нуждаюсь в мужчине. У меня уже есть мужчина. В самом деле. Взгляните на мое обручальное кольцо".

Лаура рассталась со своим другом Фрэнком около года назад. Получается, что, если не считать ее подростка-любовника, мы с ней обе были одинокими женщинами, потягивающими вино в переполненном пабе в центре города.

Интересно, а мужчины способны уловить исходящие от нас волны отчаяния? Неужели я незаметно для себя оглядываю зал, подсчитывая, сколько заинтересованных взглядов было на меня брошено?

Ни одного, если быть честной.

Нет, разумеется, вы не подумайте, я не считала!

Я рассмеялась чему-то сказанному Лаурой. Только вряд ли это был натуральный смех. Скорее я просто хотела показать мужчинам, собравшимся в пабе, что я совершенно счастлива, у меня все в порядке и что без мужчины я не чувствую себя только четвертинкой личности.

Господи, да я снова впадаю в депрессию! Мне казалось, что на мне яркими неоновыми буквами написано: "Только что брошенная" и еще: "Без мужчины никуда". И все буквы переливаются розовым, оранжевым и красным.

Вся моя уверенность в себе испарилась. Никогда не думала, что буду так погано себя чувствовать! Когда мы с Джеймсом были вместе, я часто встречалась со своими подругами в пабах и считала это вполне нормальным. Отчего же сейчас мне так неуютно?

Лаура заметила, что я начала сникать, как умирающее растение, и принялась меня расспрашивать. Я со слезами поведала ей о своих ощущениях.

- Не волнуйся, - мягко сказала она. - Когда Фрэнк бросил меня ради двадцатилетней девчонки, мне было так стыдно! Будто это моя вина, что он сбежал. Я без него чувствовала себя абсолютно ничтожной. Но потом все прошло.

- Правда? - спросила я, глядя на нее заплаканными глазами.

- Правда, - подтвердила она.

- Я чувствую себя выброшенной из жизни, - попыталась я объяснить.

- Знаю, знаю, - сказала она. - И тебе кажется, что всем это известно.

- Вот именно! - воскликнула я, обрадовавшись, что не я одна так переживаю, и заявила, вытирая глаза: - Ладно, надо еще выпить.

Я с трудом пробралась сквозь толпу счастливых людей и оказалась у бара. Пока я там стояла, пытаясь привлечь внимание бармена, меня толкали, попадая локтями в лицо, и выливали вино на спину. Я уже пришла к выводу, что бармен меня заметит, только если я задеру платье и покажу ему мои сиськи, как кто-то вдруг положил мне руки на талию и сжал ее.

Только этого мне не хватало! Кто-то собрался воспользоваться тем, что я одна.

Я в ярости развернулась, насколько позволяло пространство, чтобы увидеть того, кто ко мне пристает. И практически упала на грудь стоящего за моей спиной человека.

Это был прекрасный Адам!

Тот самый, который являлся бойфрендом Хелен. (А может, и не являлся: присяжные еще не вернулись.)

- Привет, - очаровательно улыбнулся он. - Я увидел вас с другой стороны бара. Помочь?

- Ой, привет, - сказала я, стараясь сохранить присутствие духа. Повезло, что Лаура выбрала именно этот бар! - Чертовски рада вас видеть, призналась я. - Я даже не сделала заказа. Судя по всему, бармен меня ненавидит.

Он засмеялся. Я тоже засмеялась, начисто забыв, что мы должны чувствовать себя неловко после сцены в моей спальне, где он практически предложил завести общего ребенка.

- Я закажу вам выпивку, - предложил Адам.

Я дала ему деньги и попросила принести два бокала красного вина и взять себе то, что он захочет. Я никогда не забывала о своих корнях: когда-то и я была студенткой без пенни в кармане. Помню, как видела людей, которые прикуривали сигареты от пятифунтовых банкнот, и страстно желала, чтобы они купили мне кружку пива, всего одну кружку.

Пока моя щека была практически прижата к груди Адама, я успела ощутить его запах. От него пахло чистотой и свежестью.

Я сурово одернула себя. Я начинала вести себя как сумасшедшая старая алкоголичка из "Бульвара Сансет", или как там это кино называется. Или как многочисленные старые кошелки, которые всегда фигурируют в рассказах о Беверли-Хиллз, - с подтянутыми лицами, пожираемые похотью и охотящиеся за молодыми парнями. Жалкое зрелище!

Адам пробрался к бару и, естественно, мгновенно заполучил выпивку. Бармены к таким парням относятся с уважением. Это на женщин, как я, у них нет времени. Особенно на тех, от кого сбежали мужья.

Подобно всем остальным мужчинам во вселенной, бармен наверняка почувствовал во мне неудачницу.

Адам протянул мне два бокала и сказал:

- Вот сдача.

- Ой, а у меня нет свободной руки, - заметила я, показывая на бокалы.

- Без проблем, - сказал он и сунул руку в боковой карман моего платья.

На мгновение я почувствовала его руку на своем бедре и ощутила ее жар сквозь ткань платья.

Я затаила дыхание.

По-моему, и он тоже.

Затем он опустил мелочь в карман.

Что, по-вашему, я должна была сделать? Дать ему пощечину за такую вольность? Но ведь он должен был отдать мне деньги, а у меня руки были заняты. Так что он поступил правильно.

Хотя вообще-то я считаю, что таким привлекательным людям следует держать экзамен, чтобы доказать, что им можно доверять и что, несмотря на свой потрясающий вид, они в состоянии вести себя прилично на людях.

И дело не только в том, что Адам был красив, - с этим глупо спорить. Но он к тому же был таким крупным, настоящим мужчиной! В его присутствии я чувствовала себя хрупкой маленькой женщиной.