Борис сказал, что больше не хочет и быстро ушел. Мы, не имевшие такого стойкого характера, быстро согласились. Юра совершил пробежку к югам за очередной бутылкой.

Ого! Новое зелье оказалось на три, а то и на четыре порядка лучше старого. Молодец, сам того не зная, выбрал достаточно хорошую вешь, "Teachers" - одно из лучших виски в мире, как минимум, по-моему. В очередной раз мы продолжили. Из Юриного рога, а точнее рта изобилия лилось вперемешку дрянь словесная и отрыгивание принятой пищи, усиливающиеся по мере продолжения нашей культурной программы. На очереди оказался анекдот единствен ное, что не утомляло.

- Стоит очередь за мясом, долго стоит, мороз, холод, противно. Вдруг появляется продавец и сообщает, что сегодня мяса привезли мало и потому евреям давать не будут. Что тут делать? Евреи повозмущались и ушли. Проходит еще часа два, опять появляется продавец и сообщает, что мяса будет совсем мало и дадут только партийным. В очереди возмущение, но большая часть повернулась и ушла. Наконец, еще через три часа продавец сообщает, что мяса не будет вообще. Все шумят от злобы, а один мужик говорит: "Вот черт! Жидам опять повезло!"

Посмеялись над анекдотом, который был свежим при отцах коммунизма.

- Ну у нас один еврей маляром работал, - заметил Филипп, - так он тоже человек...

- Ненавижу евреев, - Юра продолжил список ненавидимых им народов.

Вот чертеня! Виски стукнуло мне в бошку...

Моя Катя, хоть и еврейка, но ей в равной степени наплевать на евреев, русских и их взаимную любовь или неприязнь. Я имею достатачно причин не любить и тех и тех, что и делаю попеременно. Но кого я не люблю совершенно определенно, так это трепачей, а сейчас как раз один из них трепал невдалеке и меня достал.

- Юра, - виски ударило мне по мозгам окончательно, черт бы их, и мозги и виски драл. Я стал на минуту жидо-масоном. - Туда-сюда твоих близких родственников! Негров ты не любишь - черт с тобой! Латышей ненавидишь, по мне можешь их вместе с собой забрать туда далеко. Так ты еще и евреев не любишь! Ты такой маленький, а в тебе столько говна! Ты себя любишь?! Или русских ты любишь?!

- Русские - это хорошие, а остальные - дерьмо.

- Мысль не оригинальная. Но, если ты - эталон русских, то как на тебя посмотришь, так скорее евреев или негров полюбишь.

- Евреи - мелочные и жадные, а русские... ну, это просто русские!

- Знаешь, что я тебе скажу? Беда в том, что эти твои русские вместе с этими твоими евреями, прекрасными, предают и продают своих собратьев очень профессионально вне зависимости от национальностей. Эти твои русские вместе с евреями, собравшись, и посадили меня в это говно, в котором я и сижу сейчас с тобой и радости никакой не испытываю от этого. Не бывает дерьмовой нации, бывают люди дерьмо. Что правда, так в некоторых нациях этого дерьма побольше, в некоторых поменьше. Одни нации такими родились, других такими сделали. Но это их проблемы. Ты еще сопливый и жизни не видел. Если ты в каждом только его нацию видеть будешь, то далеко не убежишь. Конечно, - я неопределенно махнул рукой, - ты прав: русские есть русские... Твоя беда, что дурной ты. Не научишся к другим терпимо относиться, так и тебе хреново будет. Ты забыл, что и у себя в Латвии и здесь, в Германии ты оказался человеком даже не второго, а пятого сорта, а впрочем даже и не человеком, ты - просто азюлянт, дорогой мой, и любой негр с немецким паспортом - тебе начальник.

- Нет! Я в армии служил. Я - русский. Я Латвию никогда защищать не буду. А Россию я сейчас пойду защищать!

- Да знаешь, может лет пять назад я бы и пошел ее защищать, а сейчас... - махнул я рукой. - Не знаю...

- А что ее защищать? - вылез добродушно Леня. - Что она тебе дала эта Россия? Тебя, вон, гансы из Латвии выгоняют, а Россия что-то не берет. Зачем мне эта Россия? Я ее защищать никогда не пойду.

- Эх, ребятки! Житуха - вещь не простая, - покачал головой Филипп. А чего Борис убежал?

- Ха-ха! Он - жадный! - все уже знали, что и это прокомментирует Юра. - У него нет ни копейки, или может и есть чуть-чуть, но ходит и по улицам окурки собирает. Нарядится в кожаный плащ, возьмет дипломат и шатается, выискивает. Потому он и на водку сбрасываться не хочет. Кандидат сраных наук! Я - и то умнее его в десять раз!

Для нас уже не было секретом, что Юра - бесспорный авторитет во всех вопросах и по всем областях знаний. И на этот раз возражать не стали.

На следующее утро, в субботу, я совершил по представлениям нашего азюля грандиозный подвиг: почти грудью на амбразуру. Собственно говоря, всего-навсего встал очень рано, часов в шесть. Быстро перекусив чего-то из остатков прежней роскоши, что не успели уничтожить вчера вандалы, собрался во Франкфурт.

На улице надежды поймать машину себя совсем не оправдали. В такое время никому не приходило в голову утруждать себя поездками по местной дороге. Пару раз лишь пронеслись мимо лихачи на скорости под двести километров в час. Впрочем, те физически не могли в такой темноте что-нибудь заметить и, тем более, остановиться. Пришлось плюнуть, проклять судьбу и скоростные машины и идти себе по тропинке, проложенной вдоль дороги до ближайшей деревни с вокзалом. Та петляла по лесу целых пять километров. Ничего приятного в прогулке на такое расстояние, в такую рань, да еще в такой холод не было. Деревья стояли, как тени, огромные и страшные, и казалось, что за ними кто-то прячется.

Я, вообще, не отличаюсь особой отвагой, осбенно когда речь идет о темном лесе. Но причина, поднявшая на подвиг в такой час и заставившая идти через все эти испытания страхом и морозцем была в какой-то степени уважительной. Паспорт паспортом, но жизнь продолжается и до его выдачи. К сожалению, добросердечные немцы: совершенно без иронии, а наоборот искренне, они абсолютно уверены, что создали уже для азюлянта райские условия существования и, тому просто ничего больше не потребуется до самой смерти. На самом деле, если смотреть не с ихней кирхи, а с нашей колокольни, так положение вовсе и не такое радостное, скорее наоборот. В любом случае, они не препятствуют открыто нашим личным попыткам это положение улучшить, и на том спасибо.

Для полного счастья не хватало, элементарных вещей, как - то какой-нибудь электроплитки, утюга, кастрюли и еще всяких мелочей. Так вот, рискуя здоровьем, отправился я на добывание необходимого.