БЕСС: Что ж, единственное, чего мне хотелось - я знала, что это единственное, чего мне хотелось, - ну, не знаю, наверное, это можно назвать верной любовью. И когда я получила вон те три письма от этого человека, от Майкла Флэна, который написал мне о величине неба, я подумала, что там все в порядке, все у меня в руках, и единственное, что мне нужно сделать, - это уехать на запад, и там оно все будет.

МЭЙКОН: Думала, просто вытянешься и достанешь - как звезду.

БЕСС: Да. Думала, что смогу. (Вытягивает руку, словно стараясь схватить звезду.) А-ах!

МЭЙКОН: Чувствуешь холод?

БЕСС: Немножко.

МЭЙКОН: Бесс?

БЕСС: А?

МЭЙКОН: Я, ну, у меня сегодня весь день сердце очень болело. Мне страшно, и это мне покоя не дает, но я, наверное, скоро умру.

БЕСС: ...Что я могу сделать?

МЭЙКОН: Нечего тут делать. Я просто хотела сказать кому-нибудь, вот и все. Сказать кому-нибудь.

БЕСС: Что ж, ты мне можешь сказать.

МЭЙКОН: Да и сказать-то особо нечего.

БЕСС: Может, и нет, но я рада, что ты ко мне обернулась.

МЭЙКОН: Угу. Ну да.

БЕСС: Эй, а ты по-прежнему свистишь?

МЭЙКОН: Я? Я... Боже... я... (Затем решительно.) Нет.

Долгая пауза, затем Мэйкон начинает насвистывать мелодию. Бесс откликается. Обе женщины от всей души хохочут. Свет постепенно гаснет. Затемнение.