ЭЛМОР: Чудовищные дикари. Безбожники, повинные в бессмысленной кровавой бойне. (Элмор и Бесс уходят.)
МЭЙКОН: На мне было синее платье, когда я была Девой Марией. Синее на мне смотрится хорошо. Мой лучший цвет, хоть я этого тогда и не знала.
ДЖЕК: В тебе что-то изменилось. Ты звездочки с башмаков потеряла. Раньше ты везде бегала, куда б ни пошла.
МЭЙКОН: Ну а сам-то? На себя посмотри. Пунш подаешь, зонтик таскаешь, гнешься да кланяешься.
ДЖЕК: Я делаю то, что делаю.
МЭЙКОН: Пиявкой присосался.
ДЖЕК: Отдай мне обратно то кольцо, что я тебе дал, ладно? Я хочу подарить его своей жене.
Слышится выстрел за сценой.
МЭЙКОН: Возьми. На, забирай. (Швыряет ему кольцо. Слышится второй выстрел.)
УИЛЛ (из-за сцены): Боже, он еще жив. Мэйкон! (Третий выстрел.)
ДЖЕК: Между нами все кончено.
УИЛЛ (из-за сцены): Мэйкон! Он на меня смотрит.
МЭЙКОН: Я добью его. Хорошо, все кончено. Хорошо. Я его убью. Прикончу. Я все сделаю?
Уходит. Джек смотрит ей вслед. Подбирает кольцо. Подбрасывает его в воздух и направляется за сцену. Пока он движется навстречу Бесс и профессору, слышится последний выстрел.
Сцена 6
Следующая весна. Уилл сидит один во дворе. Бесс и Элмор вместе в хижине Уилла. Элмор роется в портфеле, вынимая письма, контракты, иллюстрации и т.д. Бесс помахивает в воздухе чеком.
ЭЛМОР: Феноменально. Ваша книга феноменальна!
БЕСС: Я на золотую жилу наткнулась!
ЭЛМОР (глядя на листок с цифрами): Ошеломляюще. Никто не может поверить!
БЕСС: У меня должна быть ручная певчая птичка! Мы будем с нею петь дуэтом! Продано больше шестидесяти тысяч! О, и еще надо огромную арфу с золотыми херувимами, и ледяной дворец, чтобы ее там хранить.
ЭЛМОР: Все, что вашей душе угодно. (Бесс поет.) Теперь у меня тут есть кое-какая корреспонденция, требующая вашего внимания.
БЕСС: Да, да, продолжайте; продолжайте.
ЭЛМОР (подавая письмо): Президент по делам индейцев желает отобедать с вами в Белом доме в день вашего приезда в Вашингтон.
БЕСС: О, восхитительно. Я в восторге. Как захватывающе! Надеюсь, никакой свинины подавать не будут?
ЭЛМОР: Нет, разумеется нет. Я предупрежу их о ваших желаниях. Всю свинину исключат. Вот запрос от актера, драматурга и управляющего театром Диона Букико. Он хочет инсценировать вашу книгу.
БЕСС: Дион Букико? Кто это?
ЭЛМОР: Он очень знаменит.
БЕСС: О, тогда ладно, я согласна.
Входит Джек, неся какой-то багаж. Он сбрил усы.
ЭЛМОР (протягивая ей иллюстрацию): Вот ваш портрет, который мы хотим поместить во втором издании.
БЕСС: Ох, Господи.
ЭЛМОР: Я нахожу, что здесь вы очень чувствительны, однако ощущается какая-то затаенная внутренняя сила.
БЕСС: Хмм. У меня глаза слишком близко сидят. Волосы у меня прекрасные, а вот глаза посажены слишком близко. (Джеку.) Ты не согласен?
ДЖЕК: Нет.
БЕСС: Но ведь они ближе, чем у обычного среднего человека, что скажешь?
ДЖЕК: Не знаю. Нет.
БЕСС: Ну, а как ты думаешь, насколько близко должны сидеть глаза среднего человека?
ДЖЕК: Не знаю.
БЕСС: Тогда и не надо высказывать своего мнения о том, в чем ты совершенно глуп.
ДЖЕК: Хорошо.
БЕСС: Не поддакивай. Хватит таскать чемоданы - уложи их в экипаж. Нам не хочется опаздывать на поезд. (Джек уходит в другую комнату.) Нам в самом деле надо с ним возиться?
ЭЛМОР: Разумеется, решение зависит только от вас, но я боюсь, что страдающий, обожающий вас муж отлично будет давить на чувствительность.
БЕСС: Да. Ну что же. Справлюсь.
ЭЛМОР: Хорошо. Отлично. Теперь, согласно вот этому расписанию, в нынешнем сезоне вы прочтете до ста пятидесяти лекций. Вам одни только лекции должны принести двадцать пять тысяч долларов.
БЕСС: Ангелы поют, дьяволы танцуют.
ЭЛМОР: Антрепренер вашего турне - мистер Уильям Саттон. Это весьма преуспевающий земельный спекулянт, глубоко преданный идеям продвижения на запад и явленной судьбы. Он бы хотел, чтобы вы подписали этот контракт о том, что согласны освещать с трибуны некоторые философские взгляды.
БЕСС: Философские взгляды? Я не уверена, что они у меня вообще имеются. А ну-ка, позвольте, я взгляну на эту бумагу.
Берет контракт и внимательно его читает. На площадку перед хижиной выходит Мэйкон. Замечает Уилла.
МЭЙКОН: Изъятие. Изъятие. В одно это слово они вцепились, как стая больных собак. Они отбирают у нас дом. Ничего нельзя сделать, пока они не получат пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов. Я спросила у рыжебородого, примет ли он в счет частичного погашения долга картошку. А он так захохотал надо мной, как будто я свежий анекдот.
УИЛЛ: Говорил я тебе, что так и выйдет. Здесь все кончено. Нам надо идти куда-нибудь в другое место. Начинать заново.
МЭЙКОН: Да я лучше придушу себя вот тут, у всех на виду.
В хижине Джек входит с чемоданами. Направляется к двери хижины. Бесс останавливает его.
БЕСС: Джек, не забудь вон ту корзинку - я сложила туда еды нам в дорогу.
ДЖЕК: Здорово. А что там?
БЕСС: Кукурузные лепешки.
Джек кивает, берет корзину и выходит из хижины во двор. Его замечает Мэйкон.
МЭЙКОН: Джек, куда это ты?
ДЖЕК: За нами приехал профессор. Книга Бесс разлетается, как искры от пожара. Мы едем читать лекции. Мы стали важными людьми.
МЭЙКОН: Вы уезжаете прямо сейчас?
ДЖЕК: Точно.
МЭЙКОН: И надолго вы уезжаете?
ДЖЕК: Навсегда, надеюсь.
МЭЙКОН: Боже. Как же я останусь жить в этой огромной пустыне совсем одна?
ДЖЕК (показывая на Уилла): У тебя ведь еще он есть.
МЭЙКОН: Да-а. Послушай, Джек, у меня несчастье. Мне нужно пятьдесят долларов, чтобы спасти хозяйство.
ДЖЕК: Нет у меня никаких денег.
МЭЙКОН: А ты не поговорил бы с Бесс ради меня? Может, замолвишь словечко?
ДЖЕК: Сама с ней разговаривай. Она твоя подруга.
МЭЙКОН: Правильно. Ты прав. Она мой друг. Я для нее много сделала. Очень много. До свиданья, Джек.
ДЖЕК: Прощай, Мэри Кей.
МЭЙКОН: Я всегда буду помнить, что у тебя были очень красивые глаза. (Джек уходит. Уилл смотрит прямо перед собой, пытаясь понять, почему ему все равно, убьет он этих людей, или нет. Мэйкон входит в хижину. Уилл уходит.) Бесс. Мне нужно поговорить с тобой. Это касается личных обстоятельств. Добрый день, профессор.