- Вторая декада июля? - не сдержался Тулаев. - Это же...

- Да, все верно. Сразу после налета на инкассаторов. Причем, всплыли очень немалые суммы наличными. Самое интересное, что в момент максимального наплыва желающих попасть в фирму, когда уже и один наш человек получил приказ завербоваться в нее, ее неожиданно закрыли.

- А те, кого набрала фирма?

- Исчезли в неизвестном направлении. Во всяком случае, мы нашли семьи двух завербованных лиц. В семьях уже больше недели о них ничего не известно. Все, что они сообщили родным, укладывается в банальную фразу: "Уехал в командировку"...

- Головоломка!

- В общем, судя по всему вырисовываются несколько вариантов. Какие есть на севере атомные объекты?

- Станция в Полярных Зорях.

- Р-раз!

- Атомные лодки.

- Дв-ва!

- Атомные ледоколы.

- Тр-ри!

- Ядерный полигон на Новой Земле.

- Чет-тыре!

- Ну, и все... Кажется, все...

- Нет, еще есть хранилища ядерного оружия и топлива. Есть дальняя бомбардировочная авиация.

Подрагивающие пальцы Межинского вдавили почти целую сигарету в пепельницу. Его благородное лицо стало еще благороднее. А может, еще строже. Во всяком случае, Тулаеву показалось, что благороднее. Очень уж дворянской была ровненькая седина начальника.

- В общем, Саша, надо съездить в Мурманск.

"Полярные Зори," - почему-то сразу об электростанции подумал Тулаев. Легче всего захватить АЭС.

- Атомную станцию мы усилим охраной, - словно прочтя его мысли, произнес в пепельницу Межинский и, вскинув от нее глаза, впился взглядом в лицо Тулаева и, сменив тон на более волевой, уже приказал: - Билет купишь на завтрашний самолет. Из Мурманска автобусом, минуя Североморск - а там у них штаб Северного флота, - поедешь в Тюленью губу.... Губа - это вообще-то не губа, хотя у них это губа... Запутаешься с их флотскими выпендрежами! В общем, так на севере называют бухты, глубоко врезающиеся в скалистый берег. У норвежцев - фьорды, у нас - губы. Из майоров временно станешь капитаном третьего ранга. В принципе это одно и то же. На флоте когда-нибудь был?

- Не-ет.

- Ну, у моря?

- У моря был... В детстве, - отрешенно ответил Тулаев.

Именно в этот момент он подумал о Прошке. Ни с одним соседом кот не стал бы жить и дня. Тулаев чувствовал это кожей.

- А я на флоте был, - вспомнил Межинский визит президента в Североморск.

Тогда им, правда, не пришлось ехать в одну из этих бесконечных губ, где постоянно базировались атомные лодки. Субмарину пригнали прямо на причал Североморска, удивив даже привычный к секретам город. Лодка смотрелась красиво и совсем не грозно. Огромная черная рыба-кит из сказки. Тогда, во время визита президента, сказка была доброй. Сейчас она медленно превращалась в злую. Но могла и не превратиться. Теперь все зависело от отдела "Т".

- Там сейчас все время день, - поделился главным наблюдением Межинский. - Днем - день, и ночью - день. Даже не верится... Вот... В Тюленьей губе только что начала работать комиссия Главного штаба Военно-Морского Флота по своим каким-то делам. Войдешь как бы в ее состав. С флотским главкомом все согласовано. Войдешь как политработник... Ну чего ты удивился?

- Какой из меня политработник? - вяло посопротивлялся Тулаев. - Я взводным был, ротным был, а замполитом...

- Ничего. Это же только "крыша". И учти: теперь политработники называются не замами по политической работе, а замами по воспитательной.

- Я знаю, - кивнул Тулаев.

Прошка раной ныл на сердце. Может, его на время отдать в какую-нибудь ветеринарную службу? И уход, и питание будут на уровне. Хотя уровень может оказаться ниже, чем он думает. У нас в стране у всего уровень ниже, чем ожидаешь.

- Политработник - лучшее прикрытие, - продолжил Межинский. - Он ничего не знает и ничего технически не понимает. Для тебя - в самый раз в условиях флотской специфики. Она у них, вообще-то, довольно сложная...

А Тулаев все думал о Прошке и легкую иронию в голосе начальника не заметил. Межинский принял это за собранность. Начальники у нас никогда не умели понимать подчиненных, хотя сами когда-то были подчиненными.

- В Тюленьей губе базируется не менее двух десятков атомных лодок. Есть среди них ракетные, есть торпедные. Часть выведена из боевого состава, находится в отстое. Все лодки - атомные... По последним данным, полученным от особого отдела флота, подозрительные лица в Тюленьей губе за последние две недели не появлялись. Так, мелочь какая-то. Пара торговцев прорвались со своим товаром в базу. Их удалили оттуда...

- А почему именно Тюленья губа? - так и не решив Прошкину судьбу, спросил Тулаев.

- Почему?..

Пальцы Межинского подвигали окурок по пепельнице. Окурок был большой, пепельница маленькая. Он никак не хотел весь ложиться на дно. Тогда он вдавил его, сплющив в блин. Окурок замер, превратившись в мостик от одного угла пепельницы к другому.

- Потому что именно в Тюленьей губе на трех атомных лодках служат однокашники Миуса по училищу.

- Что вы имеете в виду? - напрягся Тулаев.

Тяжко вздохнув, Межинский рассказал историю Бухгалтера о ночном рейде Миуса по квартирам тогда еще Ленинграда вместе со своими однокашниками.

- А это не зэковские байки? - засомневался Тулаев.

- Что ты имеешь в виду?

- Может, и не было никого вместе с Миусом в его ночных налетах?

- Лучше перестараться, чем недостараться.

- А других однокашников у него нет?

- Есть, - резко ответил Межинский и отодвинул пепельницу с дурацкой сигаретной диагональю. - Но в те базы поедут другие сотрудники нашего отдела.

- Понятно, - удивленно ответил Тулаев.

Оказывается, не он один ведет беседы тет-а-тет с Межинским в странном кабинете под табличкой "Техотдел". Это в какой-то мере даже расстроило, словно начальник долго и нагло врал и вот только сейчас сказал правду.

- Я думаю, Зак и его люди будут очень торопиться... Да, очень торопиться, - соглашаясь с собой, закивал седой головой Межинский.

- Почему?

Тулаев спросил то, что как раз и требовалось. Начальники любят, когда проявляются явные признаки того, что подчиненные глупее их.

- Миусу отказано в помиловании.

- Так уже ведь был отказ? - попытался вспомнить разговор с заместителем начальника тюрьмы Тулаев.