Годы летели счастиво и оцепенело. Иногда Артуром интересовалось военное ведомство, хватало и отпускало. Ведомство обычно хватало кусок больший, чем могло проглотить; так волк режет всех барашков подряд, хотя и одного не сьест. Ведомство старалось не корысти ради, а лишь хотело показать, что оно существует и бдит. Иногда понимающие люди советовали Артуру вступить в Партию, в ту, которая с большой буквы. Иногда советовали куда-нибудь поступить и устроить себе карьеру. Иногда, а впрочем, часто напарницы Артура (все поголовно - женского пола) выскакивали замуж и библиотека находила новых на их место. Артур даже не старался запоминать имен. Все бабочки вели себя одинаково: вначале присматривались к обстановке, потом начинали наводить свои порядки (благо, Артур не препятствовал), потом нападали на Артура, упрекая его за нерадивость и укоряя собственным лучезарным примером, потом находили себе мужчину и всякие громкие слова выветривались из их маленьких головок. Артур иногда думал о том, что хорошо бы найти на их место старую-старую деву, не дряхлую, а всего лишь морщинистую, любящую книги и себя среди книг - такую, на которую не польстится уже ни один мужчина. Вот с такой можно было бы работать. Мужчины представлялись Артуру ржавчиной, которая разъедает блестящие новенькие детальки нужнейшего механизма, двигающего культуру.
Артур свое дело любил и умел делать. Он знал свои книги так, как некоторые пасечники знают своих пчел - и даже называют их по именам. Он знал, что у каждой книги есть свой характер и своя судьба. Бывали интересные книги, обреченные стоять на полках только потому, что незамечены сразу. Например, такой была "Дочь Монтесумы", в единственном экземпляре, так и не потерявшая невинности, хотя Артур сватал её доброй сотне читателей. Бывали скучнейшие книги, которые умело обманывали читателей, притворяясь глубокомысленными. Бывали книги легкого поведения - нарядные и пестрые, захватанные жадными руками, быстро стареющие. Бывали книги чопорные и глядящие надменно - такие редко находили почитателей, зато если находили, то настоящих. Бывали книги простенькие и прилипчивые - они мечтали найти хотя бы одного поклонника и полностью ему отдать себя, и находили, и отдавали - поклонник брал книгу регулярно, три раза в год, а оставшееся тоскливое время такие книги коротали, глядя в темное окно и вспоминая нежные руки, переворачивавшие податливую страницу. Бывали книги кокетливые - они привлекали обложкой и отталкивали первыми же страницамии, а потом снова привлекали, и так без конца. Самой кокетливой книгой был сборник приключенческих рассказов "Нить удачи". Каждый второй рассказ в этом сборнике был нечитаем. "Нить удачи" доигралась в конце концов: ей оторвали обложку и залили страницы чернилами, и поделом.
Ко всем книгам Артур относился по-разному, понимая и ценя их индивидуальность. Книги тоже относились к Артуру каждая по-своему. Были противные книжки с крикливыми обложками, которые вечно стремились попасть на глаза и выкрикнуть что-нибудь неприятное. Были спокойные книги, которые ровно любили Артура и всегда оказывались под рукой - стоило только пожелать. Были книги пугливые, которые вечно забивались в щель между другими книгами, да так, что и не вытащишь. Были хорошие книги, не терпевшие фамильярности - с ними Артур дружил на расстоянии, переглядываясь в трудные моменты жизни и очень редко открывая; такие книги обычно открывались на неожиданной странице и первой же своей фразой давали добрый дружеский совет. А была книга, предвещающая жизненные бури и перемены - тот самый "Дон Кихот", который посоветовал отказаться от Лены Л.
Читатели тоже были разными. Артур замечал только тех читателей, которые наведывались постоянно. Все они были странными людьми. Например, чаще всего в читальном зале сидела женщина, читавшая беллетристику и конспектирующая её шифром. Шифр состоял из печатных греческих букв и геометрических символов. Больше всего книг на дом брал не менее странный человек, который зимой и летом ходил в меховой ушанке с опущенными ушами. За все годы, которые Артур знал его, ушанка осталась той же, только очень облезла, потому что была из крашенного кролика. Человек в шапке всегда говорил громко, как глухой, но прекрасно слышал даже тихий шепот. Был ещё старый развратник, который приходил за глянцевыми журналами мод и подкатывал к каждой новенькой бабочке. Но бабочки знали себе цену и не соблазнялись. Развратник так к этому привык, что потерял дар обольстительной речи, когда одна из бабочек соблазнилась. Было много студенток, которые ходили парами и всегда одна половина пары поучала вторую половину. Вторая половина иногда даже плакала, слушая поучения. Все эти люди были похожи на больших детей - разного возраста и ума, но все же детей. И плакали, и хитрили, и прятались, и развлекали себя они совсем по-детски.
Бывали и юноши со взглядом горящим, искавшие свой жизненный путь. Таким Артур помогал охотнее всего. Он советовал и его советы всегда оказывались правильными. Один из юношей, по фамилии Пусенко, оказался особенно понятлив. Пусенко был очень худ, имел светлые усы и бородку, отчего напоминал Христа. Взгляд его был мягок и ласков. Пусенко любил сидеть, положив ногу на ногу, при этом его худые ноги казались тряпичными, как у куклы. Носки он носил белые, но не всегда чистые. На указательном пальце имел завязанную колечком зеленую нитку. О назначении нитки Артур не спрашивал, из уважения к чужой тайне. Пусенко заходил в библиотеку нерегулярно, но часто. Он охотно беседовал с Артуром, несколько раз за день выходил по делам, возвращался, спрашивал совершенно неожиданные книги, например, книги по истории Бомбея. Артур помогал ему, как мог. Артур к тому времени достиг той точки библиотечного мастерства, после которой оно превращается в искусство. В беседах с Пусенко он изливал душу, говорил о наболевшем самыми правильными словами и видел в нем возможного продолжателя своего дела. Каждый мастер должен оставить после себя ученика - такого, который сможет превзойти мастера.
Однажды военное ведомство ещё раз напомнило о себе повесткой. В повестке предлагалось прийти в военкомат и принять добровольную присягу на верность новой родине. Как оказалось, старая родина была не той, а вот теперь, наконец, нашли правильную - и все сознательные люди будут добровольно новой родине присягать. Артур выбросил повестку, но два дня спустя был навещен пожилым человеком в форме подполковника.