Гарольд выиграл партию. Он счастлив.

- Ну что, мама, хочешь еще одну?

А в это время...

Томас Реннард отодвинул в сторонку тяжелое кресло, все его тщедушное тело напряглось при этом усилии. Хорошо защищенный от посторонних взглядов, он усаживается и вытаскивает из кармана пачку бумаг. Это отчет компании "Бриджпорт-Стил", помеченный: "Секретно". Реннард изучает длинные столбцы цифр: золотым карандашиком, на цепочке свисающим из жилетного кармана, он набрасывает рядом другие цифры. За высокой спинкой его кресла появляется человеческая фигура.

- Вот вы куда забрались! Трудно было предположить, что я найду вас здесь.

- Ведь вот нашли же.

- Но как вы могли рассчитывать, что мне удастся это сделать?

- Даже мы, неверующие, - говорит Реннард, - не сомневаемся во всемогуществе Хью Коннинджа. - Он встал и придвинул еще одно кресло вплотную к своему. Теперь оба сидят вполоборота друг к другу в этом уединенном уголке, вдали от любопытных ушей и от шума длинного клубного зала.

- Итак, вы приходите в "Вампум", чтобы спрятаться и быть в одиночестве?

- А что? - спрашивает Реннард. - Мне нравится оставаться невидимкой в толпе шумных политиканов Таммани-холла.

- Бьюсь об заклад, что вы слышите немало любопытного...

- Конниндж, дорогой мой! Вы - англичанин, но разве вы не достаточно прожили в нашей стране, чтобы узнать, что у нью-йоркских судей, сенаторов, членов законодательных органов и местной администрации не бывает тайн? У них все так же открыто и безупречно, как у английской охотничьей своры. Вы, европейцы, никак не хотите понять, что мы люди простые и искренние...

- В политике?

- Особенно в политике. К уловкам, мой дорогой Конниндж, люди прибегают, лишь когда в этом есть необходимость. А наши избиратели не настолько умны, чтобы у наших политических деятелей возникала такая необходимость. Все, что от них требуется, - это знать наизусть с полдюжины лозунгов и помнить название своей партии.

- Если все это так просто, - улыбается Конниндж, - почему же вы тут сидите?

- А вот именно поэтому, - улыбается Реннард.

Лицо его стало серьезным, свернутыми в трубку бумагами он притрагивается к колену священника.

- Итак, сэр, я готов приступить к докладу. Это безусловно выгодное помещение капитала. Чрезвычайно выгодное. Компания молодая, богатая, малоизвестная и жаждет расширения. Если мы дадим им то, чего они хотят, мы будем вознаграждены за это. Вознаграждены в современном духе. Основы компании не новы. Две частные, но весьма солидные фирмы - одна в Бриджпорте, Коннектикут, другая в Истоне, Пенсильвания, - соединились как бы брачными узами для того, чтобы образовать ее. Никаких долговых обязательств, никаких срочных платежей. Пока что это еще дело семейное и находится под контролем Ральфа Энгуса; это очень деловой человек, один из тех, кто уже не может удовлетвориться двумя-тремя миллионами, как его отец. Вчера я имел с ним продолжительную беседу.

- Но почему оружие, друг мой? Чего ради в лето от рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое они так настаивают на том, чтобы орала перековать на мечи? Почему именно это вы считаете надежным помещением денег?

- Дорогой мой Конниндж, Англия хочет мира, и того же хотим мы. Никакими силами нельзя было бы втянуть в войну лорда Грея и президента Вильсона. Англия и Америка - это избранный народ, избранный извлечь выгоду из идиотизма, свойственного вашему проклятому континенту. Да, Европа обречена в буквальном смысле слова. Через пять или десять лет, сэр, будет война. Франция, Россия, Германия, Австрия немногим отличаются от Балкан... разве только тем, что во сто раз больше закупают оружия. Только мирные люди, подобные вам, сэр, об этом не знают. И эта молодая компания (образовавшаяся из старых и умудренных опытом фирм, но молодая и поэтому готовая предложить щедрые условия своим кредиторам) сумеет извлечь из этого выгоду. "Бриджпорт-Стил" имеет все, что нужно: отличный завод в Истоне, вполне современное предприятие в Бриджпорте, который, как вам известно, стоит на море, и право приобретения одного из заводов в Гулле, в Англии. Вот здесь все цифры. - Он снова хлопает по колену доктора Хью Коннинджа бумагами.

Достопочтенный доктор кивнул в ответ, и Реннард продолжал:

- Я собираюсь вложить в это дело порядочный куш из своего личного капитала. И предоставить эту возможность некоторым... очень немногим... из моих друзей. Скажу вам больше. Мне поручено состояние одного старого друга, который уехал на неопределенный срок, и благополучие его семьи, таким образом, в моих руках. Мои полномочия не ограничены доверителем. Мне не нужно говорить вам, что в подобном случае юристу приходится действовать с предельной осторожностью. Так вот: значительная часть этого состояния будет вложена в "Бриджпорт-Стил".

Доктор Хью Конниндж постукивает пальцем по колену в том месте, где Реннард притронулся своими бумагами.

- Вы меня убедили.

- Времени терять нельзя.

- Завтра я доложу совету, и через день вы получите точные цифры, определяющие наше участие.

- Великолепно.

- Лично у меня нет ни гроша, но один или двое моих друзей...

- Давайте их сюда! Вы, кстати, знаете человека, о котором я говорил. Или, вернее, вы знаете его жену. Миссис Дэвид Маркэнд.

- Я так и думал.

Конниндж погружается в размышления. - Элен Маркэнд принадлежит мне и через меня - церкви. Если этот человек распоряжается ее состоянием, частица того, что принадлежит мне, находится в его власти. Хочу ли я этого? - Он знает о все растущем влиянии Томаса Реннарда в Таммани-холле, в католических кругах Нью-Йорка. - Элен Маркэнд он тоже покорил? Не слишком ли много сразу? Придется присмотреться к нему поближе.

- Кстати, - говорит он с улыбкой, - почему вы никогда не заедете ко мне? Пообедали бы вдвоем.

- С радостью.

- Давайте на той неделе. Скажем, во вторник?..

Оставшись один, Реннард глубже забирается в кресло. Хриплые пронзительные голоса в облаках дыма и винных паров... Реннард презирает этих людей, и настроение его портится. Давая возможность Коннинджу и его присным "приложить руку к выгодному делу", он главным образом искал случая сообщить ему, что он, Реннард, распоряжается состоянием Маркэнда. Он хотел дать понять достопочтенному доктору, что благодаря ему, Реннарду, Элен Маркэнд будет богатой и что она находится в его власти. Ему известно, какое горячее участие доктор принимает в Элен Маркэнд; и теперь, после его сообщения, доктор будет более склонен поддерживать связь с Реннардом... чтобы быть в курсе его дел. Реннард рассчитал, что, став ближе к нему (из-за Элен Маркэнд), Конниндж тем самым даст ему, Реннарду, желанную возможность стать ближе к Коннинджу. Из этой близости Реннард с его партийными и клерикальными связями сумеет извлечь пользу. Что ж, расчет оправдался: вот уже получено приглашение на обед. Потому Реннард и пришел в скверное настроение. Его ненависть к миру особенно сильна после каждой одержанной над миром победы. Он совсем уходит в свое кожаное кресло и сердито хмурится. Как осторожно старый Конниндж станет приближаться к нему, чтобы следить за ним, и как ясно Реннард увидит все, что ему надо видеть, услышит все, что ему надо слышать от Коннинджа. Он ненавидит этих грубых людей, что шумят в глубине комнаты. Он ненавидит Коннинджа и церковь, оправдывающую жадность и плутовство... в интересах церкви. Он ненавидит себя самого - за то, что так ловко умеет действовать в этом мире. И он уже намечает план на будущий вторник. Сегодня с утра он напряженно работал. Воздух в клубном зале загажен дымом и выкриками пьяниц. Реннард закрывает глаза, голова у него болит... а он ненавидит физическую боль. Вдруг рядом с собой он видит Маркэнда. Они сидят на полу в студии Корнелии, в старой ее студии близ Стюйвезант-сквер. Реннард говорит: "Я вас сделаю богатым. Богатым!" Маркэнд смотрит на него невыносимо снисходительными глазами. Это глаза Корнелии! Корнелия умерла. Она сделала прыжок в другой мир, где недостижима для него. - Что, если и Дэвид... в ином мире, где он недостижим для меня? - Реннард вцепляется в ручки кресла, он позабыл о хриплых голосах вокруг. - Ты должен вернуться! Я сделаю тебя богатым. Я завалю тебя, я задушу тебя деньгами. Быть бедным слишком легко для тебя. Деньги!.. - А в это время...