Поскольку мы хотели выдвинуться в районы, где можно было наиболее эффективно использовать наши крупные танковые силы, а также разместить поближе к линии фронта огромное число истребителей-бомбардировщиков, планом предусматривался быстрый захват английской 2-й армией равнинной местности к югу от Кана. Правее этого города американцы должны были наступать в южном направлении от плацдарма «Омаха» и двигаться на одной линии с английскими войсками, в то время как корпус генерал-майора Лоутона Коллинса после высадки на плацдарме «Юта» имел своей основной задачей быстрое овладение Шербуром. Поскольку немцы держали крупные силы в районе Кале, казалось вполне вероятным, что для сохранения связи между этим районом и Нормандией противник сосредоточит свои основные усилия у Кана. Он наверняка предпримет также отчаянные попытки удержать за собой Шербур и тем самым лишить нас возможности воспользоваться этим портом. Тем не менее мы надеялись, что быстрота и внезапность наших действий позволят нам легко овладеть равнинной местностью за Каном, а американцы, по оценке Брэдли, в пределах от десяти до тридцати дней захватят Шербур.

В плане, разработанном Монтгомери, указывались также районы, где, по его мнению, могут произойти задержки в продвижении наших войск после десантирования. Эти районы были нанесены на карту "Прогноз операции «Оверлорд».

Ожидаемое развитие хода событий на всех фазах операций, разумеется, не являлось существенной частью плана боевых действий, поскольку первой и основной задачей был захват такого плацдарма, который позволил бы максимально быстро сосредоточить на нем достаточные силы для последующего решающего сражения за Францию. Однако планируемый ход операции всегда полезен для штабов и служб тыла, ибо только на этой основе они могут составлять свои расчеты в соответствии с общим замыслом боя. Предсказанный рубеж, на который войска должны были выйти на девяностые сутки боевых действий, был достигнут с некоторым опережением графика, однако прогнозы на первые дни операции не оправдались. Отсюда возникли некоторые трудности.

15 мая под руководством штаба верховного командования союзными экспедиционными силами было проведено в помещении школы Святого Павла заключительное совещание. На нем присутствовали король Великобритании, Черчилль со старым другом — фельдмаршалом Смэтсом, а также почти все члены военного кабинета и английского комитета начальников штабов. За всю войну я не присутствовал на совещании, где было столько высокопоставленных лиц. На нем ставилась задача рассмотреть оставшиеся нерешенными вопросы и устранить ранее отмеченные недостатки, а также обратить внимание всех командующих на широкие цели, выдвигаемые высшим штабом, напомнить каждому из них о той поддержке, на которую он может рассчитывать. Были окончательно уточнены и утверждены распоряжения войскам о соблюдении мер предосторожности в период следования в порты погрузки. Главные усилия направлялись на обеспечение скрытности действий войск.

На этом совещании нам представилась возможность услышать выступление короля и премьер-министра Великобритании. Последний произнес типичную для него боевую речь, в которой он использовал настолько сильные выражения, что поразил многих из нас, особенно американцев. Черчилль заявил: "Господа, у меня укрепляется уверенность в отношении этого предприятия". Мы знали, что он долгое время сомневался в его осуществимости и ранее выступал за дальнейшую отсрочку в пользу проведения операций в других местах, но теперь, на последней стадии приготовлений, наконец стал верить вместе со всеми нами, что это единственно правильный курс действий для достижения победы.

Перед фактическим началом боевых действий основная часть штаба верховного командования союзных экспедиционных сил и штаб 21-й группы армий разместились в Портсмуте, на южном побережье Англии. Это был наш главный район посадки и погрузки на суда, здесь военно-морские силы развернули средства связи, которые в первые часы дня «Д» должны были обеспечивать нас информацией о продвижении каждой части огромной армады.

К тому времени, когда основной состав нашего штаба переместился в Портсмут, я считал, что оставалось принять только одно важное решение до дня «Д», а именно назначить конкретный день и час начала нашего наступления. Однако главный маршал авиации Ли-Меллори еще полностью не решил старый вопрос относительно целесообразности выброски воздушного десанта на полуостров Котантен. 30 мая он прибыл ко мне, чтобы еще раз высказаться против, как он выразился, бесполезной гибели двух прекрасных дивизий. Он считал, что трудная для приземления местность и ожидаемое сопротивление противника создавали слишком большой риск для воздушного десанта. Такого опасного положения не предвиделось на левом фланге, где выбрасывали английскую воздушно-десантную дивизию. По подсчетам Ли-Меллори, потери среди американских частей будут до семидесяти процентов в планерах и по меньшей мере около пятидесяти процентов в самолетах, до того как они сумеют приземлиться. Следовательно, у дивизий не останется сил для решения даже поставленных боевых задач, и поэтому вся операция окажется бесполезной для исхода общего наступления.

Конечно, Ли-Меллори, отличавшийся большой личной отвагой, был искренен в своих убеждениях на этот счет и считал долгом откровенно высказать мне свое мнение.

Трудно себе представить более мучительную проблему. Если он, мой эксперт, прав, тогда запланированная операция была настоящей глупостью, потому что даже ценой огромных потерь, которые он предсказывал, мы не достигли бы основной цели, которая преследовалась выброской этого десанта. Более того, если он прав, то получалось, что высадка десанта с моря на участок побережья «Юта», очевидно, была безнадежной, а это означало, что вся операция вдруг становилась настолько рискованной и даже безрассудной, что возникала угроза колоссальной неудачи и даже поражения союзников в Европе.

Чтобы обезопасить Ли-Меллори на тот случай, если его рекомендациям не придадут значения, я предложил ему изложить свое мнение в письменной форме и сообщил, что мой ответ он получит через несколько часов. Я не стал ни к кому обращаться с этой проблемой. Профессиональные рекомендации больше тут не помогли бы.

Я направился в свою палатку и стал снова размышлять над этой проблемой. Я понимал, конечно, что если преднамеренно пренебрегу советами моего технического эксперта по этому вопросу и его предостережения окажутся правильными, то до самой могилы нести мне тяжкое бремя угрызений совести за неоправданные жертвы тысяч людей, цвета нашей молодежи. Однако еще страшнее было то, что последствия этой катастрофы могли — оказаться далеко не местного значения: если он прав, они скажутся на всех войсках, участвующих в операции.

Если я должен отменить выброску воздушного десанта, тогда мне придется отказаться от высадки морского десанта на участок побережья «Юта», поскольку я подвергну атакующие там войска еще большей опасности, чем та, какую предсказывали для воздушного десанта. Если я отменю высадку войск на участок побережья «Юта», тем самым я настолько серьезно расстрою тщательно разработанные планы, что уменьшатся шансы на успехи в других местах, а позднее станет, вероятно, невозможно организовать снабжение действующих там войск. В ходе длительного и трезвого рассмотрения всего плана операции мы пришли к мнению, что высадка десанта на участок «Юта» играет существенную роль в обеспечении нашего общего успеха. Отказаться от нее фактически означало отказаться от плана, в который я безоговорочно верил более двух лет.

Наконец, предварительные расчеты Ли-Меллори были просто расчетами, и не более, а наш опыт в Сицилии и Италии никоим образом не оправдывал его пессимизма. Брэдли, Риджуэй и другие офицеры всегда поддерживали меня и штаб в этом вопросе, и это меня воодушевляло настаивать на ошибочности взглядов Ли-Меллори.

Я позвонил ему по телефону и сказал, что высадка воздушного десанта будет произведена в соответствии с планом и что я сейчас же дам письменное подтверждение этому. Позднее, когда десантирование с воздуха оказалось успешным, он первым позвонил мне, чтобы высказать удовлетворение и выразить сожаление по поводу того, что он добавил к моим личным заботам и этот груз в те последние напряженные дни перед днем «Д».