Многие офицеры моего штаба обращались ко мне просьбой разрешить им следовать на борту поддерживающих кораблей, чтобы быть свидетелями высадки десанта. Каждый работник штаба всегда мог привести десятки доводов, чтобы доказать, почему ему необходимо сопровождать десантируемые войска, а не оставаться на месте и выполнять порученное дело. Всем было отказано, за исключением тех, кто занимался обеспечением конкретных боевых задач, и, конечно, установленного числа представителей прессы и радио.
И опять я должен был выдержать мучительное ожидание, которое всегда наступает в период между принятием окончательного решения и появлением первых признаков успеха или неудачи в таких предприятиях. Я провел это время в поездках по войскам, которым предстояло высаживаться на побережье Франции. Поздно вечером 5 июня я заехал в лагерь американской 101-й воздушно-десантной дивизии, одной из тех дивизий, целесообразность участия которых в воздушном десанте подвергалась столь серьезному сомнению со стороны главного маршала авиации Ли-Меллори. Я застал солдат в хорошем настроении; многие из них шутливо говорили мне, что нет никаких причин для беспокойства, поскольку за дело берется 101-я дивизия. Все будет сделано в лучшем виде. Я оставался с ними, пока последние группы не поднялись в воздух примерно около полуночи. После двухчасовой езды обратно в свой лагерь оставалось уже очень немного времени, когда должно было начаться поступление первых донесений от высадившихся на берег войск.
Глава 14. День «Д» и высадка десанта
Первое донесение поступило от воздушно-десантных частей, которые я посетил за несколько часов до начала операции, и по тону оно было весьма обнадеживающим. Утром стало ясно, что десантирование проходило довольно успешно. Монтгомери вышел на эсминце, чтобы осмотреть плацдармы и подобрать место для первого эшелона своего штаба. Я обещал посетить его на следующий день.
Боевые действия на участке «Юта», где десантирование с моря увязывалось с выброской американского воздушного десанта, проходили удовлетворительно, как и бои на левом фланге района десантирования войск. Дневные донесения, однако, показывали, что на участке «Омаха» развернулось исключительно ожесточенное сражение. Я решил, что следующим утром мне надо побывать именно на этом участке.
Мы вышли на эсминце и по прибытии на участок «Омаха» узнали, что 1-я и 29-я дивизии наконец выбили немцев с прибрежных оборонительных позиций и быстро продвигаются вперед. Отдельные очаги сопротивления все еще продолжали сдерживать натиск наших войск; кое-где противник вел беспокоящий артиллерийский огонь по высаживающимся на берег войскам и десантным судам. Мне представилась возможность переговорить с генералом Брэдли, и я нашел его, как всегда, стойким и уверенным в успехе боя. В сущности, то сопротивление, с которым мы встретились на участке «Омаха», не явилось для нас неожиданностью, ибо мы предполагали, что оно будет именно таким по всему побережью. Убеждение немцев, что мы не предпримем высадку десанта в такую погоду, сыграло роль в достижении нами определенной внезапности и в некоторой степени явилось причиной невысокой активности сопротивления на большинстве участков десантирования. Напряженность боев на участке «Омаха» объяснялась тем, что немецкая 352-я дивизия находилась в состоянии боевой готовности и проводила в этом районе, как показали пленные, учения по обороне побережья.
За день я объехал все участки захваченного побережья и побеседовал с основными командующими, в том числе с Монтгомери. К вечеру, следуя на большой скорости вдоль берега, наш эсминец наскочил на мель и получил такие повреждения, что нам пришлось пересесть на другой корабль, чтобы вернуться в Портсмут.
Последующие несколько дней подвергли серьезному испытанию наш план наращивания сил на плацдарме, который с такой терпеливостью разрабатывался в течение многих месяцев. В целом он выполнялся хорошо, хотя то здесь, то там неожиданно возникавшие обстоятельства требовали внесения в него небольших изменений. Размещение моего штаба в Портсмуте позволяло делать это быстро и без осложнений.
При претворении в жизнь такого рода планов всегда появляются непредвиденные затруднения, которые можно довольно легко устранить, если высшее командование внимательно следит за обстановкой и принимает соответствующие меры. Во избежание различных осложнений и неразберихи при нарушении графика перевозки людей и грузов нами был создан специальный орган из представителей всех служб. Через него вполне удовлетворительно решались все транспортные вопросы.
В Вашингтоне также нарастало напряжение в связи с осуществлением вторжения в Европу. Едва мы успели закрепиться на берегу Нормандии, как в Англию прибыли генерал Маршалл, адмирал Кинг, генерал Арнольд в сопровождении офицеров из соответствующих штабов. Я организовал им поездку на плацдарм днем 12 июня. Их присутствие на захваченном берегу, где они испытывали явное удовлетворение достигнутыми результатами, ободряюще действовало на войска. Важность таких визитов, совершаемых военачальниками, в том числе иногда самыми высокопоставленными представителями правительства, едва ли можно переоценить в смысле их значения для поддержания морального духа частей и подразделений. У солдата всегда появляется чувство удовлетворения, когда он видит поблизости от себя очень большого начальника, вероятно, полагая, что район безопасен, иначе такой начальник не находился бы здесь.
Период от дня «Д» до нашего решительного прорыва вражеской обороны 25 июля составил определенную фазу в операциях союзных войск и получил название "Сражение за плацдарм". Эта фаза включала в себя ряд непрерывных и тяжелых боев, в ходе которых, если не считать захвата Шербура, нам не удалось далеко продвинуться. Однако именно в это время были подготовлены условия для последующих действий по освобождению Франции и Бельгии. В ходе боев на плацдарме мы проверили на практике многие положения нашей доктрины и организацию материального обеспечения войск, которые оказались полезными для нас на последующих этапах войны.
Монтгомери, зная, что Роммель, его старый противник по боям в пустынях Африки, будет руководить обороной немцев, предсказывал, что действия противника будут характеризоваться постоянными контратаками, осуществляемыми любыми силами, какие окажутся у него под рукой, — от дивизии до батальона. и даже роты. Монтгомери исключал возможность того, что противник под руководством Роммеля будет выбирать естественные оборонительные рубежи и спокойно и терпеливо наращивать максимально возможные силы, чтобы затем предпринять решительное контрнаступление на наши войска в прибрежной зоне. Его предсказания полностью подтвердились.
Со дня, как мы высадились на берег, боевые действия нигде не приобретали позиционного характера времен Первой мировой войны, за исключением боев у отдельных изолированных пунктов. Однако такая возможность существовала, и все мы, а особенно наши английские друзья, это всегда помнили.
Брэдли предсказывал, что захват Шербура будет довольно трудным делом, и рассчитывал на быстроту и решительность действий, а также на силу своих войск, чтобы скорее добиться полного успеха в этом районе. По его мнению, на выполнение этой задачи потребуется десять дней, если нам повезет, и тридцать, если не повезет. В числе всего прочего исход подобных прогнозов зависел, разумеется, от успешного наращивания наших сил на плацдарме. В планах высадки детально предусматривалась почасовая и ежедневная доставка на берег войск и различного рода боевой техники, которые требовались не только для текущих операций, но и для создания резервов, чтобы можно было перейти к решающим фазам сражения.
На начальном этапе боев вопреки нашим надеждам нам не удалось захватить город Кан и прилегающую к нему с юга и юго-востока территорию, где мы собирались побыстрее ввести в действие наши танковые силы и в широких масштабах применить авиацию. Бои в этом районе приобрели непрерывный и напряженный характер. Роммель упорно оборонялся, и по мере развития событий нам стало ясно, почему он так настойчиво цеплялся здесь за каждый клочок земли.