- Продолжайте урок, - говорю практикантке. - И перестаньте хохотать, вы же не в цирке.

- Чудеса какие-то, - смеются студенты.

- Какие там чудеса. За три года можно и зайца научить соленые огурцы есть.

Чем старше становились ребята, тем серьезнее относились они к урокам. Поэтому, не скрою, мне было лестно услышать, как десятиклассники сказали ученику, пришедшему из другой школы и пропустившему занятие:

- Вэ-Я - хороший мужик, но он тебя запросто отработками загоняет. Так что не ищи на свою голову приключений.

Ребята не знали, что я сижу в своем кабинетике при открытых дверях, и популярно растолковали новичку значение физкультуры.

Было и такое дело: на тренировке я крепко повредил ногу и первые дни не мог наступить на нее. О том, чтобы отменить уроки, речь, конечно же, не шла. Утром бывший ученик привозил меня на служебной "Волге" на стадион, и, сидя на трибуне, я руководил занятиями. По окончании уроков меня на руках переносили в школу, и вечером после секций волейбола или гимнастики я с комфортом отправлялся домой на той же "Волге". Таская меня, ребята вспоминали наше первое знакомство. Заявились они на стадион. тогда еще шестиклассники, с большим опозданием Я двинулся им навстречу, а они, будто не замечая нового учителя, пошли по кругу. Так мы и гуляли почти весь урок они впереди, я за ними.

- Разве мы думали, - смеялись теперь ребята, - что мы вас на руках носить будем!

Я не задавался вопросом, что именно определяло наши отношения. Вся моя жизнь проходила среди учеников. На переменах и вечерами старшие набивались в мой кабинетик и, зная, что я не успеваю заглядывать в столовую, приносили из дома бутерброды и разные лакомства. Мы выкладывали наши запасы на специально изготовленный "едальный" столик и под тихое бульканье чайника допоздна беседовали о многом. Мне было хорошо с ребятами, и смею думать, они тоже не тяготились моим обществом. Старшие великолепно улавливали грань между такими вечерами и уроками, где отвлекаться не полагалось, и хотя особого контроля за учениками не было и я мог все занятие просидеть на стуле с микрофоном в руке, трудились они на совесть.

На уроках гимнастики ребята работали по индивидуальным и групповым карточкам, положенным на твердую основу и запаянным в целлофан, и мне не нужно было тратить время на многократную демонстрацию упражнений. С шестого класса я учил судейству гимнастических соревнований. Каждый ученик изготовлял специальную книжечку типа большого сдвоенного блокнота с цифрами от 0 до 10 и оценивал в баллах упражнения товарищей.

Эти оценки заносились в классный журнал.

Споров никогда не возникало: назначаемые судьи одновременно раскрывали свои блокноты, а расхождение в оценках допускалось в пределах полубалла. Такая взаимопроверка позволяла ребятам разобраться даже в незначительных погрешностях при выполнении комбинаций и оставляла пути для дальнейшего совершенствования. Если 8,5 балов соответствовало оценке "пять", то, чтобы добраться до 9,5 или до 10 баллов, приходилось еще много работать.

В конце четверти проводились контрольные соревнования внутри класса, и лучшие ученики выходили на школьное первенство. За право участвовать в первенстве школы по гимнастике шла настоящая борьба, причем выпускники стремились пробиться в финал ничуть не меньше учеников младших классов. Наши умельцы-туристы отливали на заводах чемпионские медали. Мы подвешивали их на муаровые ленты и вручали стоящим на пьедестале победителям под торжественные звуки фанфар, вместе с широкой перевязью, на которой золотыми буквами искрилось в свете прожекторов: "Чемпион по гимнастике", "Призер по гимнастике". Через несколько дней оформлялся фотостенд со всеми перипетиями борьбы, и победителям дарились наборы фотографий с их большими портретами при всех регалиях.

Достаточно высокая гимнастическая подготовка учеников сослужила мне однажды дурную службу.

В порядке обмена опытом меня попросили дать открытый урок для преподавателей физического воспитания района, выбрав для этого класс по своему усмотрению. Я остановился на 7-ом, предупредив ребят, что ничего сверх привычного на занятии не будет, так что и волноваться нечего. Но придти в спортзал придется вечером, пожертвовав личным временем.

Урок как урок - с музыкальными вставками, с работой по карточкам, с судейством внутри отделений и взаимным выставлением оценок. Но, стоя на страховке опорных прыжков, заметил, что несколько женщин уж очень активно перешептываются, кивая то на одного, то на другого ученика. Когда до конца урока оставалось несколько минут, меня вежливо спросили нельзя ли дать ребятам учебные карточки восьмого класса - хотелось бы посмотреть сумеют ли ученики разобраться в них.

- Пожалуйста!

И семиклассники начали выполнять незнакомые комбинации, правда, не столь чисто как свои, но все-таки.

Закончился урок, я попрощался с ребятами и приготовился выслушать мнение гостей об увиденном.

- А что тут анализировать! - сразу же сказали шептавшиеся женщины. Это не урок, а хорошо отрепетированное представление. Собрали лучших гимнастов из седьмых и восьмых классов и устроили цирк! Кто поверит, что такие упражнения могут выполнять все ученики одного класса?

- Но позвольте, - растерянно сказал я, - вот классный журнал, в конце концов можно зайти завтра на урок к ребятам и проверить по списку...

- Еще проверять мы будем! Пусть начальство разбирается! - женщины бросили свои тетради в сумочки и встали. - Только время из-за вас потеряли!

Больше всего меня расстроило не возмущение женщин, а молчание остальных учителей. Правда, двое преподавателей сказали, что бывали на моих уроках, видели как работают в других классах и уверенны, что никакой подтасовки учеников сегодня не было. Но им не поверили, и разбор проведенного урока не состоялся.

Разумеется, я доложил о случившемся директрисе.

Она долго и молча смотрела на меня.

- Учтите, что покрывать вас я не намерена.

- Вы тоже думаете, что я мог собрать на урок учеников из разных классов?

- Я ничего не думаю. Так думают ваши коллеги. И, полагаю, им лучше знать о возможном уровне подготовки учащихся.