- Вот в том-то и дело, понимаете ли, - ответил Тэкер, помолчав. - Это зять приходского надзирателя.

- Зять приходского надзирателя? - сказал Моулд. - Ну, что ж! Я возьмусь, если приходский надзиратель пойдет за гробом в треуголке, но не иначе. Мы можем принять заказ, если это будет иметь официальный вид, и то будет очень по-бедному. Так в треуголке, не забудьте!

- Постараюсь, сэр, - ответил Тэкер. - Да! Миссис Гэмп внизу и желает поговорить с вами.

- Попросите миссис Гэмп подняться наверх, - сказал Моулд. - Ну, миссис Гэмп, что у вас новенького?

Миссис Гэмп была уже в дверях и приседала перед миссис Моулд. В то же самое время по комнате ветерком пронеслось особое благоухание, словно какая-нибудь фея икнула, пролетая мимо, по дороге из винного погребка.

Миссис Гэмп не ответила на вопрос, но еще раз присела перед миссис Моулд, закатывая глаза и воздевая руки к небу, словно благодаря бога за то, что видит ее в таком добром здоровье. Миссис Гэмп была одета опрятно, но без всякой пышности - в то самое траурное платье, которое было на ней, когда мистер Пексниф имел удовольствие с ней познакомиться, разве только нюхательного табаку на нем чуть прибавилось.

- Бывают же такие счастливицы, - заметила миссис Гэмп, - что год от году молодеют, миссис Моулд! Вот и вы такая, время с вами ничего поделать не может, сколько ни старается: все равно вы молодая, молодой и останетесь. Вот я и говорю на этих днях миссис Гаррис, как раз в позапрошлый понедельник вечером: "Это уж верно, и что жизнь наша есть сущая юдоль и странствие полугрима - тоже верно". Она мне говорит: "Годы да заботы, миссис Грин, хоть кого состарят". А я ей говорю: "Вот уж неправда, миссис Гаррис, и не повторяйте вы этого, не то у нас с вами вся дружба врозь. Взять хоть бы миссис Моулд, - говорю я, - признаться, взяла на себя такую вольность, помянула ваше имя (тут она опять присела), - по ней одной видно, что все врет эта ваша поговорка; и пока я жива, миссис Гаррис, я этого так не оставлю, за своих всегда заступлюсь, и не думайте даже". - "Ну извините, сударыня, - говорит миссис Гаррис, - будьте так любезны, я ведь и сама отлично знаю, если есть на свете такая женщина, что кого угодно до обморока доведет, лишь бы услужить своим друзьям, то одна только и найдется, и зовут эту женщину Сара Гэмп".

Тут ей поневоле пришлось перевести дыхание. Воспользовавшись этим обстоятельством, следует заметить, что даму, носившую фамилию Гаррис, окружала глубокая тайна; по крайней мере никто из обширного круга знакомых миссис Гэмп ее и в глаза не видел; ни одна душа не знала также, где она живет, хотя миссис Гэмп, судя по ее собственным словам, частенько с ней встречалась. На этот предмет ходило много противоречивых слухов; однако преобладало мнение, что эта госпожа существует только в воображении миссис Гэмп и вымышлена ею, как господа Доу и Роу * вымышлены юристами, специально для того, чтобы вести с миссис Гэмп воображаемые разговоры, независимо от темы неизменно завершавшиеся похвалой ее высоким добродетелям.

- И как это приятно, - говорила миссис Гэмп, посылая умильную улыбку дочерям мистера Моулда, - повидать обеих ваших молодых барышень. Ведь я их с каких пор знаю, когда у них еще ни одного зуба во рту не прорезалось; и сколько раз видела - ах вы, миленькие мои! - как они играли в похороны: возьмут, бывало, книгу заказов, да и несут ее хоронить в денежный сундук! Только все это было и быльем поросло, мистер Моулд, - и тут, строго соблюдая раз навсегда заведенный ею порядок, она повернулась к мистеру Моулду, игриво качая головой. - Было и быльем поросло, сэр, как вы скажете?

- Перемены, миссис Гэмп, перемены! - отвечал гробовщик.

- И еще будут перемены, кроме этих, большие перемены, сэр, - сказала миссис Гэмп игривее прежнего. - Молодым барышням, при такой их красоте, найдется о чем подумать, кроме похорон. Как по-вашему, сэр?

- Уж, право, не знаю, миссис Гэмп, - отвечал Моулд, посмеиваясь. - А ведь неплохо сказано, милая?

- Ну как же вы не знаете, сэр, - продолжала миссис Гэмп, - и ваша супруга тоже знает, такая красавица, сэр, и я тоже знаю, хоть мне и не суждено было порадоваться на своих дочек; а если б была у нас дочка, мой Гэмп с нее последние башмачки снял бы и пропил, как с нашего дорогого сыночка; пропил, а потом послал мальчика продавать свою деревянную ногу на спички, всю как есть, оптом, сколько дадут, и велел ему купить на все деньги водки; а мальчишка не будь глуп - не по годам даже, право, - все до последнего пенни проиграл в орлянку да проел на пирогах с почками; а потом пришел домой и, глазом не моргнув, рассказал все как есть, а ежели папаше с мамашей это не нравится, говорит, то могу и утопиться. Да нет, сами знаете, сэр, - продолжала миссис Гэмп, утирая слезящийся глаз шалью и возвращаясь к прежней теме. - В газетах печатают не про одни только рождения да смерти, как вы скажете, мистер Моулд?

Мистер Моулд подмигнул миссис Моулд, которую он посадил к себе на колени, и заметил:

- Само собой. Мало ли еще про что, миссис Гэмп. А ведь очень неплохо сказано, душенька, честное слово!

- И про свадьбы тоже, ведь правда, сэр? - сказала миссис Гэмп, причем обе дочки покраснели и захихикали. - Господь с ними, они и сами это отлично знают! Да и вы это отлично знали в их годы, и миссис Моулд тоже! На мой взгляд, вы все теперь одних лет. А когда у вас с вашей супругой будут внуки, сударь...

- Ну-ну, что это вы! Пустяки, миссис Гэмп, - возразил гробовщик. - А ведь здорово сказано! За-ме-ча-тельно! - это он произнес шепотом. Душенька, - это опять вслух, - миссис Гэмп, я думаю, выпьет стаканчик рома. Садитесь, миссис Гэмп, садитесь же.

Миссис Гэмп уселась на стул поближе к двери и, возведя глаза к потолку, приняла вид совершенного равнодушия к тому, что ей наливают стаканчик рома, пока одна из девиц не подала ей этот стаканчик в руки, чему миссис Гэмп крайне удивилась.

- Вот уж это мне редко приходится, миссис Моулд, - заметила она, разве только если я не так здорова и когда мои полпинты портера давят на желудок. Миссис Гаррис частенько говорит мне: "Сара Гэмп, говорит, вы, право, меня удивляете!" - "Миссис Гаррис, - говорю я, - чем же это? Объясните, пожалуйста!" - "Сказать по правде, сударыня, - говорит миссис Гаррис, - оконфузили вы его, - не стоит называть кого именно, - я никак не думала, пока с вами не познакомилась, чтобы можно было женщине ходить за больными, и помесячно тоже, и не пить почти ничего". - "Миссис Гаррис, говорю я ей, - никто из нас не знает, на что способен, пока не попробует; я и сама так думала, пока мы с Гэмпом жили своим домом. А теперь, - говорю я, - полпинты портера мне за глаза довольно, лишь бы его приносили вовремя и не очень крепкий. Поденно или помесячно, сударыня, а я свой долг при больном выполняю, только я женщина бедная, и кусок хлеба мне достается нелегко; вот потому я и требую, прямо скажу, чтобы портер мне приносили вовремя и не очень крепкий".