- Ах ты! - Вскрикнула Соня. - Это же моя цепочка, я уже неделю ищу ее по всей каюте, дважды мусоросборники перетряхивала!
Пилот вспомнил, как изломанная, золотая ниточка, паря в невесомости, плавно вращалась вокруг Сониной шеи и мешала ему целовать нежную кожу, пахнущую духами и чем-то еще, далеким, земным, недоступным. Когда это было? - Сто, двести лет назад? Во всяком случае - до смерти.
Толстяк крякнул от удовольствия и, припрятав находку, осторожно заглянул в крохотную одноместную сауну. Конечно никого. Он-то и забрался внутрь скорее из любопытства, нежели из желания исследовать там что-либо.
Решение возникло внезапно. И Пилот не упустил свой шанс. Самое сложное - блокировка двери, чтобы заклинить замок пришлось изменить полярность на катушке. Адская боль! Словно сунул два пальца в розетку и замер с выпученными глазами. Соня ойкнула и куда-то исчезла, выпала из сознания. Та-ак, терпи, парень, терпи-и! Теперь вентилятор - к черту его! И печь - на полную! Сколько по шкале? - Сто пятьдесят по Цельсию? Нормально. Как, рыжий, не жарко в защитном комбинезоне? Ишь, как дергает ручку - и не нужно так верещать, голова раскалывается, мне ведь тоже больно, ох, как больно держать эту ручку.
- Соня, помоги-и!
- Не могу, я ведь клятву Гиппократа давала...
Голос ее доносился откуда-то издалека, из плотной, пульсирующей пелены боли. Испуганный, жалобный голос. Голос, в котором не было ни мольбы, ни поддержки, только страх.
Ладно, клятва, так клятва. Он ведь и сам давал клятву и пришло время вспомнить о ней. Только клятва его называется присяга. И, даже если ты всего-ничего - черный ящик - обязан быть верным ей до конца. Просто не можешь иначе и сам не знаешь почему? Так воспитан, что ли. Или гены? - Дед и отец тоже летали, еще на орбиталках, в конце прошлого века. И, если я не потеряю сознание и удержу этот проклятый замок, который изо всех сил рвут огромные ручищи обезумевшего кретина, если я удержу...
Когда он очнулся, было темно. И так хорошо думалось о Соне. Так случается, редко, среди ночи - внезапно проснешься от неутолимого желания и почувствуешь, как нестерпимо жарко греет твой бок доверчивое женское тело, обнаженное, прильнувшее, с полотенцем, зажатым между ногами.
- Ну-у, милый, теперь вижу, что оклемался. И рада бы, но - увы, этого уже не будет никогда.
- Наваждение, что еще связывает жизнь и иллюзию жизни. Что с рыжим?
- Ты одолел его, Пилот. После того, как он последний раз дернул ручку, ты продержался еще несколько секунд. Как думаешь, они скоро найдут его?
- Не знаю, да и зачем об этом думать?
- Мне страшно! Боже, как ты мог?
- Что смог?
Она молчала несколько микросекунд, потом ответила твердо:
- Я спрашиваю, как ты смог вытерпеть эту боль?
Вот уже несколько часов они наблюдали за действиями флибустьеров. Проверкой реактора руководил бледный, длиннолицый человек, постоянно жующий какую-то дрянь, очевидно наркотик. В своем цивилизованном прошлом он наверняка был толковым инженером, дело спорилось, двигатель становился "на ход".
- Пожалуй без этого парня им придется худо?
- Пожалуй, только руки у нас коротки - этого не заманишь в сауну.
- Руки может и коротки, а головы на плечах зачем?
- Покажи мне те плечи, ладно уж без головы.
- Не придирайся к словам - думай. Что за схему ты прокручиваешь уже не в первый раз?
Он действительно снова и снова возвращался в шлюзовый отсек. Что-то мучило его, какая-то неясная догадка дразнила, завлекала и проступала смутная, подсознательная уверенность в нечаянной удаче. Но где зацепка? Непонятно... А ну-ка, еще разок, та-ак. Пульт связи, манипуляторы, аварийная сигнализация, насосы шлюза, питание скафандров, ну и что? Влезем поглубже, что здесь? - Несоответствие штатному режиму - а почему?..
Когда дошло, сам удивился до чего же просто. С неделю назад забарахлил маршевый двигатель и Филу пришлось выбираться на свет Божий, как он любил говаривать, попросту натягивать скафандр и обследовать двигатель в открытом космосе. Дело привычное. Но вмешалась женщина пристала к Павлу: командир, разреши, да разреши прогуляться? Павел поворчал для порядка, но уступил. Но об автономном сопровождении шлюпа и речи быть не может - командир сам сел за пульт и два часа "выгуливал" Соню...
- Сам дурак! - Послышался обиженный голос.
Так что все очень просто: один из двух скафандров, что находятся в шлюзе по прежнему включен в контрольную сеть шлюпа и находится в полном распоряжении Пилота! Спасибо Павлу - командир ничего не забывает, он предусматривает. Это даже не ошибка, перед каждым выходом микропроцессор скафандра проходит двойной контроль - Папаша Кью плюс командир. А в режиме хранения - несущественно. Не веря до конца в подвалившую удачу, Пилот пробежал серией импульсов по клавиатуре, да нет, все правильно: человек, облаченный в этот скафандр будет... на поводке.
Несоответствие в цепях и мучило Пилота, один скафандр в штатном режиме, другой - в испытательном, теперь порядок.
- Ты думаешь они полезут в космос?
Милая девочка, ее любопытство обвораживает.
- Обязательно. Почему они психуют? - Горит табло: "Неисправность маршевого двигателя", а обнаружить поломку не могут. Им же невдомек, что дюза малость оплавилась. Фил сказал тогда: неприятно, но жить можно, вернемся на Марс - заварим.
- У них свои скафандры, зачем же облачаться в наши?
- Не скажи, это ведь так соблазнительно - прогуляться в новеньком ЗИПУНе (защитный индивидуальный противометеоритный универсальный носитель), так, кажется? Конструкторы обожают дурацкие двусмысленные аббревиатуры, им это представляется верхом остроумия). Погляди на их тряпье - латка на латке. Должны соблазниться. Сбросят свои допотопные шкуры с мизерным ресурсом автономного хода и щегольнут обновкой. За что боролись? А уж если повезет и бледнолицый умник натянет скафандр, в котором ты прогуливалась, тогда это серьезная удача. Тот случай, когда отсутствие Папаши Кью нам только на руку.
Заминка все больше раздражала шайку. Ругань Патрона с каждым часом приобретала фантасмагорические оттенки. А тут еще Кабан куда-то запропастился, пропадом он пропади, жирный ублюдок! Тщедушный человечек со шкиперской бородкой орал, что эта скотина успела добраться до выпивки и дрыхнет в какой-нибудь каюте, а остальные должны вкалывать за него. Бледнолицый помалкивал и все яростней жевал свою страшную жвачку, изредка обмахивая синие губы еще более синим языком. Двое флибустьеров копались в приборном отсеке, расслышать их было трудно.
Наконец решение последовало. Патрон отправил бородатого на поиски Кабана, а бледнолицему и Вампиру велел натягивать скафандры, дуть наружу и поживей. Вампир, удивительной краснорожести человек, предложил взять скафандры со шлюпа. Бледнолицый осмотрел их и доложил: порядок.
Пилот затаил дыхание - ну!
Патрон кивнул - валяйте!
Не все сложилось, как хотелось, заветный ЗИПУН достался Вампиру, что ж - на все воля Божья. С поправкой на волю Пилота, так, небольшая коррекция. Отчаянный крик Вампира, уносящегося в бездну, рычание Патрона, монотонный хрип бледнолицего: "Вампир, выключи ранцевый двигатель! Вампир! Выключи ранцевый..." Все было кончено за пятьдесят пять секунд, именно столько работает ранцевый двигатель, если его запустить на всю катушку. Со скоростью полутора миль в секунду Вампир последний раз прогуливался среди звезд и через четверть часа смолк его голос, лишь монотонно попискивал аварийный маячок. Потом... Равнодушная воронка вечности засосала очередную жертву. - Боже, прости нам прегрешения наши... Пилот! Мне страшно.
- Мне тоже.
- Какое право мы имеем убивать их? Ни один суд в мире не приговаривает человека к смертной казни, ни один! Мы что же, убийцы выходит?
- Нет, Соня, мы люди, исполняющие свой долг.
- Люди?
- Хорошо. Пусть так - мы нелюди, исполняющие свой долг.
- В чем он, этот проклятый долг, в чем?