Ценой своей жизни заглушил ядерный реактор старший матрос Сергей Преминин. Командир Игорь Британов, как и положено, сошел с корабля последним. Огромная атомарина буквально выскользнула у него из-под ног и навсегда ушла в трехкилометровую бездну. Британов добирался до ближайшего спасательного судна на надувной лодчонке. Он сделал все, чтобы спасти свой корабль, и держался в непростой аварийной ситуации столь мужественно, что высокое начальство не решилось отдать его под суд. Однако был исключен из партии и - самое печальное - уволен в запас без права ношения военной формы.
Трагедию К-219 и беду сотоварища Вячеслав Попов принял близко к сердцу. Много лет пробивал геройское звание погибшему матросу Сергею Преминину. Адмирал Попов - единственный из всех комфлотом, который сумел выкроить время и приехать в глухую вологодскую деревню, чтобы по-человечески погоревать с родителями погибшего матроса, вручить им высокую награду сына. Сделал это по порыву души, а не по долгу службы. Тем более что долг этот вовсе не обязывал адмиралов поминать погибших матросов по полному чину.
Не забыл на высокой должности и Игоря Британова. Сначала сумел выхлопотать ему звание капитана 1-го ранга с правом ношения мундира в запасе. Затем... Вот тут-то и крылась цель ночного и негласного визита комфлотом в Гаджиево. Дело в том, что на 15-ю годовщину гибели К-219 в Гаджиево, откуда атомарина уходила в свой последний поход, съехались со всей страны бывшие члены экипажа, пережившие катастрофу в Атлантике. Приехал из Екатеринбурга и Игорь Британов. И хотя в Баренцевом море шли подготовительные работы к подъему "Курска" и в любую минуту и по любому поводу московское начальство могло хватиться командующего Северным флотом, тем не менее адмирал Попов прибыл в Гаджиево. Он был тяжело простужен и мог бы отлеживаться дома, но он не мог в такой день не повидаться с Британовым. Возможно, только тот, переживший гибель своего корабля, мог понять сейчас Попова, потерявшего "Курск", понять, как никто другой... Как бы там ни было, я оказался свидетелем этой встречи. Почему-то столы были накрыты в зале городского загса. Но дело было вовсе не в том, где стояли эти поминальные столы и что стояло на столах. Попов, тяжело дышащий, заметно постаревший за черный год общей подводницкой беды, поднял рюмку.
- Я прошу понять, почему я не смогу быть с вами долго. "Курск" - там, а я - здесь... Но и не повидать вас в такой день я тоже не мог...
Адмирал достал из свертка кортик и посмотрел на Британова... Тот поднялся и принял из рук Попова стальной клинок - символ офицерской чести и командирского мужества. То была лучшая награда Британову за все то, что он пережил за эти пятнадцать лет.
Потом Попов отбыл в Североморск. Мы с вице-адмиралом Сергеем Симоненко провожали его до трапа. Запомнилось последнее речение командующего флотом:
- Когда я прибыл сюда лейтенантом, в Гаджиеве ещё служили участники войны. Их было немного и их ценили, потому что у них был реальный боевой опыт. Сегодня на флоте совсем мало осталось офицеров, которые ходили в дальние "автономки", которые помнят, что такое боевая служба в океане... И их надо беречь так же, как берегли когда-то фронтовиков.
Я вспомнил эти слова, когда командующего Северным флотом адмирала Попова, его сподвижника Героя России вице-адмирала Михаила Моцака, командира противоавианосной дивизии контр-адмирала Михаила Кузнецова, командующего 1-й флотилией вице-адмирала Олега Бурцева и ещё девять высших офицеров с бесценным опытом океанских боевых служб отправили одним чохом в отставку.
Рапорт об отставке адмирал Попов написал в каюте "Петра Великого" сразу же, как стало ясно, что спасать некого. Через сутки по ВЧ позвонил Президент: "Ваш рапорт не удовлетворяю". Все было достойно и по-государственному мудро. До тех пор, пока не начались придворно-подковерные игры. В результате адмирал Попов снят с должности и уволен в отставку.
Незадолго до кадровой "шокотерапии" и адмирал Попов, и начальник штаба Северного флота вице-адмирал Моцак дали развернутые интервью - один "Российской газете", другой "Известиям", - в которых ещё раз подтверждали свои мнения о главной причине "нештатной ситуации" на "Курске": столкновении с американской подводной лодкой. Вот почему у многих возникла мысль, что ведущих российских адмиралов сняли за "антиамериканские настроения", столь несозвучные новой политической ситуации. Таким образом как бы развенчана и сама версия столкновения. И это при всем при том, что следствие по факту гибели "Курска" ещё не закончено, что первый отсек, в котором может таиться разгадка первопричины взрыва, лежит пока что на дне морском... Но так ли она абсурдна, эта версия, как её теперь пытаются представить? "Неужели такое возможно?" - продолжают недоумевать люди, далекие от реалий подводного флота. Спросите об этом капитана 1-го ранга запаса Андрея Булгакова, который столкнулся с "Грейлингом", спросите об этом контр-адмирала запаса Владимира Лебедько, который пережил столкновение на К-19 с американской подводной лодкой "Гэтоу", спросите об этом капитана 1-го ранга Игоря Локтя, который командовал атомариной "Кострома", которую долбанула в Баренцевом море американская "Батон Руж", спросите об этом других командиров, которым посчастливилось вернуться домой с вмятинами на легком корпусе...
Из бесед с адмиралом В.Поповым:
- Последняя, двадцать пятая, "автономка", тоже весьма памятна. Еще как памятна-то... Это было весной 1989 года. Я выходил в море на борту ракетоносца как заместитель командира дивизии "стратегов" - подстраховывать молодого командира атомохода. Впереди нас в дальнем охранении шла торпедная подводная лодка К-278... Печально известный "Комсомолец". За сутки до гибели этого уникального корабля я переговаривался с его командиром капитаном 1-го ранга Ваниным по ЗПС - звукоподводной связи. Вдруг получаю 7 апреля странное радио с берега - дальнейшие задачи боевой службы выполнять самостоятельно, без боевого охранения. И только по возвращении в базу узнал о трагедии в Норвежском море...
Самый опасный для меня поход? Пожалуй, в 1983 году... Я - командир 16-ракетного атомного подводного крейсера. Выполняем стратегическую задачу в западной Атлантике - несем боевое дежурство в кратчайшей готовности к нанесению ответного ракетно-ядерного удара. Вдруг в районе Бермудского треугольника - не зря о нем ходит дурная слава - сработала аварийная защита обоих бортов. Оба реактора заглушились, и мы остались под водой без хода. Перешли на аккумуляторную батарею. Но емкость её на атомоходах невелика. Спасло то, что удалось найти неподалеку район с "жидким грунтом", то есть более плотный по солености слой воды. На нем и отлежались, пока поднимали компенсирующие решетки, снимали аварийную защиту...
- А если бы не удалось найти "жидкий грунт"?
- Пришлось бы всплыть на виду у "вероятного противника". В военное время это верная гибель. В мирное - международный скандал. Да и вечный позор для меня как подводника-профессионала.
Вообще, всю мою морскую походную жизнь снаряды падали рядом со мною, осколки мимо виска проносились, но не разу не задело. Это ещё с курсантских времен началось. В 1970 году ходил на стажировку на плавбазе ПБ-82 в Атлантику. А там как раз почти точно так же, как К-219, затонула после пожара атомная подводная лодка К-8, и мы пошли в Бискайский залив оказывать ей помощь. Так что и там по касательной пронесло. Кто-то молился за меня сильно. Везло...
- Суворов бы с вами не согласился. "Раз - везенье, два - везенье... Помилуй Бог, а где же уменье?" Не могло одному человеку просто так повезти двадцать пять раз подряд...
- Опыт, безусловно, накапливался от "автономки" к "автономке". Но все-таки море - это стихия, а у стихии свои законы - вероятностные. У меня ведь как было: 10 боевых служб до командирства, 10 боевых служб командиром подлодки и 5 боевых служб - замкомдивом отходил, старшим на борту.
Да, подводник Вячеслав Алексеевич Попов никогда не возвращался из морей с приспущенным флагом. Флаг пришлось приспустить только однажды когда погиб "Курск". Нет его прямой вины в том, что стряслось с подводным крейсером. Даже генеральный прокурор Устинов со всей своей ратью не смогли найти "причинно-следственную связь между действиями командующего флотом и гибелью корабля".