— Я вот еще о чем думаю, — он снова начал врать. — Предположим, этот тип действительно дежурный по фамилии Сидин. А кто тогда был второй? Ну, который в занавеску завернутый… И главное, тому, второму тоже зачем-то понадобился мой телефон! У Сидина — моя папка, у начальника ОПО — адрес дачи. Такое ощущение, что в институте каждый подлец меня знает… — Говорить было трудно, потому что ни о чем подобном он, конечно, не думал. Никчемные эти звуки предназначались для того лишь, чтобы убивать молчание, чтобы тянуть время, чтобы спасать рассудок.

— Да, — подтвердила Жанна, натянуто улыбнувшись. — Ты многим в институте нужен. Мне, например, очень-очень, — и на секунду прижалась к нему.

— Спасибо… — непонятно отозвался он. — Вон наше парадное, почти добрались.

Парадное располагалось сразу после болтающейся на ветру перекошенной таблички, обозначающей автобусную остановку, но чуть-чуть не доходя до углового эркера. Было видно, как из дома кто-то вышел.

— По-моему, там твоя мать, — неуверенно сообщила Жанна, кивая вперед.

Игорь затормозил. Висящая на руке спутница затормозила вместе с ним. Мгновение он всматривался, и вдруг утянул ее под арку — в подворотню.

— Мать с каким-то мужиком, — подтвердил он, удивленный. — Садятся в машину…

Хотя и без слов было видно. Через минуту проспект вновь опустел, возвратившись в исходное состояние.

— Ну что, пойдем? — спросила Жанна.

— Подожди, пусть отъедут подальше.

В подворотне убийственно дуло.

— Жанна, — позвал Игорь.

— Да? — откликнулась она.

Язык не слушался, но говорить было необходимо. Заноза, застрявшая в больном рассудке, мешала жить.

— Почему ты оставила меня в институте?

— Что? — Она подняла к нему голову, посмотрела ему в глаза, часто моргая.

— Почему ты не пустила меня на дачу?

И сразу стало легко. Заноза выскочила из раны.

— Ты чего, мы же вместе решили! — с невыносимой фальшью в голосе удивилась Жанна. Она мучительно поежилась, содрогнулась всем телом. — Игорь, пошли домой, а то я скоро умру от холода.

— Ну я же помню, как было дело, — возразил он, пропустив ее страдания мимо себя. — Утащила меня за сцену…

Она опустила взгляд. Долго держала паузу. А может, недолго. Ветер теперь обдувал и сзади, и спереди, со всех сторон разом, поэтому секунды были бесконечными, унылыми, такими же ирреальными, как город вокруг. Она вздохнула:

— Наконец-то я поняла, почему ты вдруг странный стал… Да совпадение это просто, повезло нам! Радуйся, что остались.

— Таких совпадений не бывает.

— Ты ведь, кажется, веришь в Судьбу, — тяжело усмехнулась она. — Или уже нет?

— Кроме того, ты послала меня к дежурному. И домой заставила звонить.

— Ну, к дежурному я тебя как раз совершенно случайно отправила! — Она не выдержала, сорвалась.

— А домой — не случайно?

— Ох, до чего мнительный мужик, — раздраженно сказала Жанна. — Только такому мнительному и пришло бы в голову… — она вновь замолчала, пробираемая волнами холода с кроссовок до воротничка курточки. — Ладно, давно надо было тебе рассказать. Как глупо… Понимаешь, не хотела тебя пугать раньше времени, думала, само все выяснится. Или вообще ерундой окажется. А потом в институте эти ужасы начались, тут уж тем более не рассказать было… Когда я позавчера вечером к тебе ехала, то совсем не из-за контролеров опоздала. И никакие талоны я не забывала. Там два взрослых мужика лет под сорок сзади сидели, а я в углу стояла, к ним спиной. Народ в автобусе еще был, но я ближе всего находилась. Они разговаривали, причем, не очень от меня скрывались. Конечно, девчонка стоит, в стекло таращится, чего ее бояться?.. Я навострила уши, потому что они говорили про садоводство «Пеночка». Один мужик объяснял другому, как надо куда-то там проехать. Послушала я, и меня будто оглушило — они имели в виду ваш участок! Ну, я и выскочила за ними — посмотреть, куда они пойдут. Как раз на той остановке, предыдущей. У них ведь еще такая мысль проскакивала, что, мол, устроим этому гаду в «Пеночке» праздник… Кстати, они свернули в подворотню, где мы сейчас.

— А дальше? — справился с голосом Игорь.

— Дальше я струсила. К тому же впереди около подъезда ты метался — меня встречал… Я полночи из-за всего этого не спала! Решила, что на дачу, конечно, нельзя ехать, мало ли что? И тебе ничего не сказала, дура…

Было легко, как после долгой разлуки. Она жалась к нему, смотрела на него, думала о нем — только о нем, негодяе! И вдруг выяснилось, что она потихоньку клацает зубами, терпя из последних сил, и тогда ему перестало быть легко, сделалось гадко, сложно, непереносимо стыдно.

— Ты же совсем замерзла! — испугался он.

И вдруг выяснилось, что в нем тоже отчетливо пульсирует ледяная дрожь, давно прорываясь на волю. Он крикнул:

— Бежим домой!

И сорвался с места первым, хлюпая по мокрому тротуару. Сзади раздалось ответное хлюпанье. На пятом шаге Жанна его обогнала, на десятом — была безнадежно впереди, а добежав до конечной точки, она остановилась, чтобы подождать…

— Ты знаешь, что через ту подворотню вполне можно попасть в наш двор? — сообщил Игорь, хватая ртом воздух. — Там целая система проходных дворов.

Они торопливо переступили порог. Игорь — первым номером, Жанна — вторым.

— Ну и что? — спросила она уже внутри, уже в предвкушении тепла.

— Как что? Брат говорит, при убийстве соседа «черный ход» очень хитро использовали.

— А, понятно.

Да, в подъезде было тепло. Тлела лампочка. Висел пронзительный, неистребимый запах мочи, в углу под батареей парового отопления скопилась лужица, и отнюдь не дождевая. Каменный пол гулко отзывался при каждом шаге. На затемненной площадочке чуть повыше первого этажа было окно — там, под открытой форточкой, где меньше всего пахло, сидела затемненная фигура. Фигура грузно сползла с подоконника и сказала:

— Ты думал, я твоего адреса не знаю?

«Боже!» — подумал Игорь.

Другие мысли оформиться не успели, потому что дежурный Сидин в два ленивых прыжка оказался возле, обхватил его руками и притянул к себе, повернув спиной. Вместо мыслей возникло ощущение, будто тело попало в тиски.

— Ну-ка, где твоя игрушка? — дохнули Игорю в затылок. Тиски прошлись по его бедрам, и джинсы вдруг значительно облегчились. В кармане не стало пистолета.

— Ненавижу старые дома, вечно из них гальюн делают, — поделился впечатлениями дежурный, засовывая оружие в собственный карман. — У вас здесь сдохнешь, пока ждешь… — он смачно шлепнул ладонью пойманной жертве в спину. — Ладно, все быстро в машину, — и широко улыбнулся Жанне. — Да, мокрощелка, как же ты не догадалась, что на машине быстрее, чем пешочком! А я вас, между прочим, видел, когда мимо проезжал. Так мило шли под ручку, даже завидно стало. Хорошо устроились, работа прямо под боком…

— А! — попробовал сказать Игорь. Получилось, тогда он попробовал смелее, дал голосу полную свободу. — А-а-а, помогите! А-а-а!

Хотя, какой же идиот в три часа ночи выглянет на лестницу, если услышит сквозь камень крики? Поэтому пришлось отпустить на волю и многоопытный страх. «Вырваться, вырваться, вырваться… — заколотилась обезумевшая плоть. — Спастись, спастись, спастись…»

— Взбесился, придурок? — грянуло над ухом. И сразу что-то произошло, что-то ужасное, оглушительное, похожее на взрыв. «Убили», — догадался Игорь, покорно умирая.

Через секунду он очнулся. Губы и ладони упирались в грязную штукатурку. На зубах скрипело, в голове бил тамтам. Грудь тоскливо ныла, ощущаясь, как лишняя часть организма. Он очнулся, поскольку понял: нет-нет, ничего ужасного! Просто его слегка успокоили об стену. Сзади кто-то сопел, и он обернулся — увидел оскаленную Жанну, потом увидел клетчатую рубашку, снова Жанну, уже поверженную, лежащую в шаге от зловонной лужи, увидел, как клетчатая рука коротко рубанула сверху вниз, попав в нежное родное личико.

— А-а-а, помогите!

Лестничная клетка явственно гудела, сотрясаемая на верхних этажах топотом чьих-то ног. Помощь стремительно снижалась. Игорь упал на дежурного, молотя, куда попало, но подъезд крутанулся, любезно подставив сохранившуюся с незапамятных времен кучу строительного мусора. Посадка была мягкой. Герой встал на четвереньки, бессмысленно мыча: «А-а-помоги-и!..», и обнаружил перед глазами пробегающие тапочки.