Солдатик трясущимися руками дернул рычаг переключения передач, и газик, словно подхлестнутая кнутом лошадь, рывками стал набирать скорость.
К узловой станции Сибирцево они подъехали в третьем часу. Вечерний поезд из Владивостока уже прошел, а утренний придет только в одиннадцать сорок. Долгонько придется ждать на морозе - знакомых здесь ни у Кувалдина, ни у Кукушкина не было, а в вокзал лучше не соваться - сразу засветятся.
- Поворачивай назад, - приказал солдатику Кувалдин.
Тот безропотно повиновался.
- И теперь не гони, езжай потише...
Кукушкин понял замысел начальника - свернуть на проселочную дорогу, чтобы машину как можно дольше не могли обнаружить.
Так и получилось: примерно в километре от городка Кувалдин, увидев поворот направо, велел солдату повернуть туда. Грунтовая дорога, разбитая грузовиками, по бокам которой росли тополя и вязы, вела неизвестно куда. Выбрав место поровнее, Кувалдин дал команду остановиться. Достал из "дипломата" недопитую бутылку водки, протянул парню:
- Пей.
- Да вы что, - заблажил солдат, - я не пьющий.
- Непьющих, как сказал великий актер, не бывает, - насмешливо оборвал его Кувалдин и снова приблизил к его горлу нож. - Ну!
И водка, стуча горлышком бутылки о зубы солдата, забулькала в горло. Он сделал перерыв, глотнул воздуха и, подгоняемый острием ножа, допил до конца.
Кувалдин убрал от его горла нож, взял бутылку, выбросил её, приоткрыв дверцу. Закурил. Затянулся несколько раз с наслаждением и вдруг, обхватив шею парня руками, стал давить. Тот задергался, захрипел и вскоре затих.
- Заканчивай, - сказал Кукушкину, вылезая из машины. - Вон в то дерево левым бортом. Да не бойся, посильнее. Даже если загорится, пожара тут не будет...
В Хабаровск они добрались поздно вечером. Здесь у них имелась явочная квартира, Кувалдин на ней уже бывал, и они отправились пешком.
Разыскать похитителя золота, зная ювелира, к которому оно попало, для таких опытных рэкетиров и охранников, какими являлись Кувалдин и Кукушкин, было делом несложным. Прежде всего надо поговорить "по душам" с Глузбергом. А вот подобраться к старому еврею оказалось непросто: и офис, и квартира охранялись лихими парнями, хорошо вооруженными и защищенными современной сигнализацией. Оставался один путь - перехватить, когда будет ехать домой или по делам.
Кувалдин разработал план, подключив к операции троих сообщников, переодетых в милицейскую форму, на машине с мигалкой и надписью "ГАИ".
Утром за завтраком они услышали сообщение по местному радио, что ночью при возвращении домой из ресторана убит известный в городе бизнесмен Сидоров, что городская прокуратура и милиция ведут поиск убийц, скрывшихся на двух иномарках черного цвета.
- Вот так пироги, - поставил на стол недопитую чашку кофе Кукушкин, придется отложить операцию.
Кувалдин не ответил. Молча закончил завтрак и повеселел, что редко с ним бывало.
- Надо смотреть в корень, Кукушка, - сказал назидательно. - Видно, родились мы с тобой под счастливой звездой, что такое случилось. Теперь подставные нам ни к чему, используем нашего друга-лейтенанта из муниципалки. Одевайся.
Из телефона-автомата он позвонил в муниципальную милицию. "Друг" как раз находился там, на утренней планерке, договорился встретиться с ним на Карла Маркса у центрального универмага.
- Хочешь заработать миллион? - с ходу предложил лейтенанту милиции Кувалдин.
- Смотря какая работа, - усмехнулся тот.
- Не пыльная, не грязная и, главное, без всяких правонарушений: надо задержать одного жиденка-ювелира, кое-что выяснить у неге. В свой офис на Серышева он ездит к одиннадцати. У него - телохранитель. Наверняка и шофер вооружен. Так что придется взять помощников. Им тоже по миллиону. Телохранители нам не нужны, а с ювелиром придется поговорить. Вы берете его у перекрестка на Калинина, передаете нам на Комсомольском.
- А помноголюдней улицу не нашел? Тоже мне стратег. Готовь пять лимонов - и жиденок твой. Заберешь его на стадионе, у бассейна. Только чтоб без шума и пыли, как говорил великий Папанов...
Глузберг, когда его вывели из милицейской машины, еле держался на ногах; лицо было бледное, руки тряслись, и глаза смотрели безумно, перебегали с одного человека на другого; губы шевелились, желая что-то сказать, и не могли. А вид штатских громил и вовсе привел его в шоковое состояние.
- Он, кажется, в штаны наложил, - сказал с усмешкой лейтенант. - Желаю успехов. - Сел в машину и укатил.
Кувалдин открыл дверцу "Жигулей", взятых за большую плату напрокат у знакомого, пригласил Глузберга:
- Садитесь. И перестаньте трястись. Вам ничто не угрожает, если ответите честно на наши вопросы. Мы из Федеральной службы безопасности.
Глузберг с большим трудом втиснул свое грузное, дряблое тело на заднее сиденье, безвольно подчиняясь приказу и вряд ли улавливая смысл сказанного - губы все ещё беззвучно шевелились и из горла вместо слов вырывался лишь хрип.
Кувалдин сел с ним рядом, достал из кармана золотой медальон, протянул на ладони ювелиру.
- Ваша работа, Семен Яковлевич?
Услышав свое имя, Глузберг будто очнулся, в глазах появилась осмысленность, и он, опережая прорезавшийся голос, закивал, потом хрипло промолвил:
- Да, моя.
- Вот и отлично. Хорошая работа, настоящего мастера. А теперь скажите, кто вам поставляет золото. В частности, вот это, из которого сделан медальон?
Глузберг нервно поерзал на сиденье - окончательно пришел в себя.
- Видите ли, я покупаю золото у разных людей. Зачастую мне приносят сами. Сейчас никому не запрещается ни покупать, ни торговать. Это золото мне принес мужчина лет тридцати пяти - сорока, симпатичный, с окладистой темной бородкой и усами. Сто граммов. По виду не промысловик, да он и сам признался - посредник. Я, разумеется, не стал допытываться, откуда золото, кто он, заплатил ему четыре миллиона четыреста тысяч, на том и расстались.
- И больше он к вам не заходил?
- Нет. Но придет, куда он денется. Если вы не спугнете.
- Когда он приходил?
- Около месяца назад, - пожевал по-старчески губами. - Ныне четыре миллиона - не деньги, долго не проживешь. Так что скоро должен заявиться.
- А не врешь, дед? Может, знаешь, кто он, где живет, а скрываешь? вмешался в разговор Кукушкин.
- Какой резон мне врать? Я ничего противозаконного не сделал, а если он в чем-то замешан, пусть отвечает.
- Проверим, - строго предупредил Кувалдин. - В чем он был одет?
- Не броско. Шапка из ондатры, серое полупальто с таким же воротником. Но выглядел вполне прилично: интеллигентный, по-военному подтянутый, немногословный.
- Он! - вырвалось радостное у Кукушкина. - И он точно обещал ещё прийти?
- Точно не обещал. Но я ему хорошо заплатил, и вряд ли он станет искать другого покупателя. Да и не найдет: Моисей даст ему не более тридцатника.
- Хорошо. - Кувалдин поверил ювелиру. - Вас подбросить к офису или сами дойдете?
- Тут недалеко, - обрадовался Глузберг. - Лучше мне пройтись.
- Но запомни: о нашем разговоре никому ни слова, - строго предупредил Кувалдин.
- Разве я не понимаю, - закивал старик. - Хотите, я позвоню, когда он появится.
- Не надо... Скажите, вы поверили, что он посредник, а не хозяин золота?
- Конечно! Я ж забыл сказать вам существенную деталь: мы заключили с ним негласный договор - я накидываю ему ещё один процент от сделки.
- Ну, это он мог предложить для убедительности, что является посредником, или просто, чтоб выжать лишний процент.
- Возможно, - снова закивал Глузберг. - Но мне показалось...
- Посмотрим, - оборвал его Кувалдин. - Бывайте здоровы.
Грузное тело ювелира будто вытолкнули из тесной кабины, и он, переваливаясь на толстых коротких ножках, заспешил от машины в противоположную сторону от офиса.
- Поехали, - удовлетворенно скомандовал Кукушкину Кувалдин.