– Скажу сразу, чип пока лучше не трогать. Любое хирургическое вмешательство приведет к необратимым последствиям. Проще говоря, если попробовать сейчас прооперировать вас, то 99 шансов из 100, что вы либо превратитесь в "растение", либо умрете.

– А если операцию проведет тот хирург, который ставил мне чип? - Я вспоминаю слова Тойера.

– В этом случае шансов на благоприятный исход, конечно, больше, но… ненамного. - Он перехватывает мой удивленный взгляд и поясняет: - Видите ли, мистер Макдилл…

– Брайан, доктор. Можно просто Брайан, - перебиваю я.

– Хорошо, Брайан. Так вот. Я не очень хорошо знаком с принципом действия "чипа подчинения", но могу предположить, что сломался он, войдя в соприкосновение с нейронами вашего мозга. Впрочем, возможно это ошибся хирург, который проводил операцию. Но ясно следующее. Когда обнаружилась поломка чипа, тот хирург снял его и поставил новый - я обнаружил повторное хирургическое вмешательство. Но и этот чип сломался. Хирург вновь попытался его снять, но почему-то сразу же отказался от своего намерения. Вероятно, побоялся своими действиями убить вас, а может, ему помешали - как я понял со слов мистера Тойера, операция проводилась нелегально… Я могу только предполагать, что же именно там произошло. Но ясно одно: тот хирург пытался во второй раз снять с вас чип, но остановился, не доведя операцию до конца.

Я про себя комментирую профпригодность того коновала, который, как оказывается, аж дважды залезал ко мне в мозг, но так ничего толком и не сумел: ни снять чип, ни поставить его, как следует; а вслух спрашиваю:

– А если чип не трогать? Что тогда со мною будет, док? Вы что-то говорили про осложнение. Про опухоль…

– Ну, это я вас скорее пугал, чем предостерегал. На самом деле, никакого осложнения может и не быть, но чтобы быть уверенным в этом, мне необходимо понаблюдать за вами некоторое время.

– Да я и не против, док, наблюдайте, сколько влезет, но здесь есть одна проблема…

– Кажется, я догадываюсь, какая… Речь пойдет об "Огненной Серии", верно? Она, вроде, через неделю?

– Точно. А вы никак болельщик, док?

– Есть маленько.

– Не спрашиваю, за кого болеете…

– А вы спросите, - улыбается Рабиш. - За вас. Вы с Мартином Шебо лучшие в этой гонке. Хотя, на мой взгляд, вы, Брайан, порой излишне рискуете, а вот Мартин - "бегун", что надо.

– Спасибо, док… Тем более вы должны меня понять: я просто обязан в ней участвовать!

Он смотрит на меня, как на капризного ребенка.

– Похоже, вы забыли, Брайан, что еще вчера сидели в операционном кресле.

– Ну и что? - перебиваю я. - Мне же не вскрывали черепную коробку! Насколько я знаю, нанооперации очень… м-м-м… - я лихорадочно вспоминаю услышанное по визоровидению, - очень деликатно вторгаются в человеческий организм, практически не оставляя следов внешних воздействий, как-то хирургических надрезов… - Мне слегка не по себе под удивленно-насмешливым взглядом Рабиша, но я упрямо продолжаю: - При нанооперации используется естественное отверстие в организме человека, например, ушное, через которое запускается внутрь биочип, а нанохирург снаружи руководит движением этого чипа с помощью специальной управляющей и контролирующей аппаратуры…

Я замолкаю, а Рабиш аплодирует мне и говорит с едва уловимым сарказмом:

– Браво, браво. Ваши познания в этой области просто потрясают, только не пойму, в чем вы меня пытаетесь убедить?

– В том, что к концу недели я полностью приду в себя и смогу без малейшего ущерба для здоровья сесть в кресло пилота лайдера.

– Ну, в принципе… - задумчиво тянет он. - Я ничего не обещаю, но возможно… Если ваше состояние не ухудшится, и головные боли полностью пройдут, то…

– Спасибо, док! Значит, я могу сказать тренеру, чтоб подавал заявку на участие?

– А это надо делать прямо сейчас? - беспокоится Рабиш. - Нельзя в конце недели, перед самой гонкой?

– Надо сейчас, док, иначе не успеем. Но не волнуйтесь: если вы решите, что мое состояние ухудшилось, то всегда сможете снять меня с гонки, а мое место займет запасной пилот.

Рабиш смотрит на меня недоверчиво, но я отвечаю ему искренним, честным взглядом.

– Ладно, договорились, Брайан. Пусть ваш тренер подает заявку, я дам медицинское заключение, что противопоказаний для участия нет. Погодите! - спохватывается он. - А как же ваша нога? Ведь в лайдере, в отличие от мобилей, для управления используются не только руки, но и ноги. Обе ноги!

– Если перелом обработан медицинским панцирем, то гонщика позволительно допустить к соревнованию, - отчеканиваю я пункт инструкции.

– Формально это так, - морщится Рабиш, - но на деле… Говорю сейчас не как врач, а как болельщик. Вам будет тяжеловато. У вас серьезные противники. С ними и на двух-то ногах нелегко совладать, а уж на одной…

– Об этом не волнуйтесь, - торопливо возражаю я. - Мне уже и сейчас этот панцирь, как родной, а еще пара тренировок, и мы с Мартином покажем всем, кто в гонке хозяин! Вот только… э… пожалуй, больших денег на нас в этот раз лучше не ставить.

Рабиш смеется и говорит:

– Ладно, убедили, поставлю пару кредитов, не больше… Ну что ж, сейчас вам подадут ужин, а потом пожалуйте ко мне на обследование. - Он открывает почти неприметную дверь в стене, за которой спрятана небольшая ниша с коляской-автоматом. - Наберете на пульте "Лаборатория?3", и коляска доставит вас куда надо.

– А можно я пойду ногами? Мне ведь надо как можно больше ходить, чтобы привыкнуть к панцирю, разве нет? Только ответьте мне как болельщик, не как врач.

Он усмехается и качает головой:

– Ладно, хитрец, идите ногами. Через полчаса я пришлю за вами медсестру, она покажет, куда идти.

И вот я снова сижу в кресле-анализаторе - уже в который раз за последние пару дней. В лаборатории только я и главврач. Остальные сотрудники разошлись по домам, в клинике остались только пациенты, дежурная бригада и он.

"Вот бедняга, - с невольным сочувствием думаю я, - вместо того, чтобы идти домой отдыхать, он возится здесь со мной. Интересно, почему?"

Мысли текут лениво, неспешно. Тихонько жужжат приборы. Что-то бормочет себе под нос Рабиш. Я закрываю глаза и медленно погружаюсь в дремоту…