— Да, уж, ты нашел что сказануть, князинька ты наш! Вот ведь насмешил! - Утирая слезы он похлопал Добрыню по плечу и ехидно поинтересовался у него - Ты хоть понял, богатырь ты наш древнерусский, что тебя сейчас ничем не сразить ни стрелой отравленной, ни бомбой атомной?
Про атомную бомбу Добрыня уже слышал от Горыни, который вился вокруг него с самого утра и всячески опекал князя, объясняя ему что и как устроено, и потому глаза его сделались совсем круглыми. Пока дело не дошло до практических демонстраций полной неуязвимости, я поторопился прекратить всякие разговоры на эту тему, так как увидел в руках своих друзей не только пистолеты, но даже и автоматы. Нам только не хватало поднять стрельбу на берега Русалочьего озера, чтобы доказать Добрыне его полную неуязвимость. Горыня, все-таки, не удержался и ковырнул князя перочинным ножиком. К счастью, тому вполне хватило и этого, чтобы понять всю серьезность магического ритуала с порхающими золотыми оберегами.
Мы попрощались с лешими и кикиморами, решившими осесть в этом милом поселке навсегда, вскочили на своих коней и поднялись в воздух. Кружа над Русалочьим озером и дожидаясь Харальда, ржание Конуса мы уже слышали, наш отряд разделился. Добрыня и Горыня, держа на руках русалок, полетели в сторону Синего замка, а большая часть крылатых коней, на приличной, но далеко не самой большой скорости, на которую они были способны, летела в сторону Алмазных гор, которые лежали севернее Синего замка.
Там находился замок ангелов, в которым однажды родился златовласый младенец Уриэль-младший. Поскольку у меня на теле еще оставалась одна лишняя родинка, я намеревался расстанься с ней уже через несколько часов. А потому, договорился со своими друзьями, где найду их завтра утром, послал воздушный поцелуй Лауре и повернул своего коня в сторону Медвежьих гор. Мальчик послушно поднялся на высоту десяти километров и полетел с такой огромной скоростью, что уже вскоре мы уже кружились над вершиной высокой, неприступной скалы. На луке моего седла сидел Конрад, который взялся выполнить для меня одно, весьма щекотливое, поручение.
В считанные минуты я превратил вершину скалы в элегантный и красивый замок, в котором имелась очень уютная спальня с большой удобной кроватью, на которой я и хотел отдать одной прелестной фее свою последнюю, лишнюю родинку. Глаза этой очаровательной блондинки частенько вспоминались мне в последние дни, но я не знал, удастся ли мне мой план с коварным похищением феи прямо из под носа её ревнивого друга. Конрад уверял меня, что он отлично запомнил эту красотку и обещал, что непременно привезет её в новенький замок на вершине скалы.
Как только ворон улетел верхом на Мальчике, я продырявил скалу до Первичной Материи и наполнил холодильник и бар всяческими деликатесами, чтобы не ударить в грязь лицом перед феей, если она все же сюда пожалует. Сидя на ступеньках замка, я с волнением поглядывал на часы. Было половина одиннадцатого утра, а я хотел прилететь к точке рандеву на рассвете. Мальчику сегодня предстояло побить все рекорды скорости, чтобы я смог вновь обнять Лауру и подарить ей нечто большее, чем поцелуй, ведь она чуть не заплакала, когда узнала, что не все лишние родинки покинули мое тело.
И вот вдали показался мой белоснежный конь и я с облегчением вздохнул, увидев в седле хорошенькую блондиночку, одетую в пышное, голубое, бальное платье. Маленькая фея была просто прелестна в облаках голубого шифона и кружев. Бросившись к этой миниатюрной, белокурой красавице, я галантно помог ей сойти на хрустальные плиты, которыми вымостил просторную площадку перед небольшим замком, просто сказочной красоты. С обожанием глядя прямо ей в глаза, я небрежным жестом расседлал Мальчика и велел ему и Конраду находиться поблизости.
Даже не дожидаясь того момента, когда эта очаровательная малышка переступит порог замка, я склонился перед ней на одно колено и, покрыв её руки своими поцелуями, сказал:
— Мадам, вы даже не можете себе представить, как я счастлив вновь видеть вас! Ваш очаровательный облик лишил меня сна и покоя, а ваши голубые глаза, повсюду преследовали меня, как наемный убийца! Я влюблен в вас безумно, моё небесное создание, в моем сердце бушует пожар и я с нетерпением жду вашего приговора, казните вы меня своим отказом или вознесете на вершину блаженства, любовь моя!
Эту пылкую фразу мы репетировали с Конрадом раз пять или шесть и хотя ворон высказался скептически относительно наемного убийцы, я решил оставить эти слова для вящего эффекта, не смотря на то, что мой быстрокрылый друг предлагал вставить вместо них пару магических заклинаний. От магии я отказался сразу и безоговорочно и уж если я не смогу соблазнить эту красавицу, то на кой дьявол мне сдалась любовная магия, этот суррогат счастья? Фея улыбнулась, рассмеялась своим очаровательным смехом и, качая головой, скромно потупила глаза и тихо сказала:
— Но милорд, это вы доставили мне огромное удовольствие, послав за мной белоснежного пегаса и своего чернокрылого посланника, который нашел меня в моем новом, прекрасном доме, который вы же мне и подарили вместе с молодостью. Я летела неведомо куда и оказалась на самой прекрасной вершине, о которой только может мечтать скромная и ничем не приметная фея, живущая в горной долине где так скучно, тоскливо и уныло без балов и шумных пиршеств.
Начало нашему знакомству было положено. Правда, моя пассия сразу же очертила некие контуры своих возможных интересов, но они были весьма скромны по сравнению с тем, что эта малышка смело могла потребовать от меня за свою любовь. Мне следовало уточнить пределы возможного для этой очаровательной феи, при одном виде которой, все мои родинки бешено взыграли, а сердце заколотилось в груди барабанной дробью. Прижимая лицо к её нежным, словно лепестки роз и теплым, как тающий воск, рукам, я выдохнул:
— Моя повелительница, ты достойна жить в Хрустальной башне и повелевать всеми феями Парадиз Ланда, быть их королевой, ты самое большое мое вожделение и твои уста источают невиданную сладость. Скажи мне, несравненная, как зовут тебя и я высеку твое имя на Хрустальной башней Синего замка, лишь бы только добиться твоей благосклонности!