Знал я Райку больше года, правда, эпизодически, а как иначе: в поход - из похода. Была она уже два раза замужем, но, думаю, я сам не ангел, крепче любить будет - за то, что я ее, такую шалаву, замуж взял, с ребенком. Ребенок где-то у бабушки жил. От Райки всегда так пахло, что я балдел, вспомнив ее запах где-нибудь в Аравийском море, на подходе к Адену, хотя, конечно, понимал - пахнет не Райка, а французские духи, сам привозил ей, покупал на последнюю валюту. А кто еще ей привозил, меня тогда не интересовало, жениться на ней я не собирался, все думал: встречу настоящую любовь, как в песне, а эта так, давалка... Все произошло спонтанно.

Оформились законным браком. Свадьбу отгрохал в кафе-мороженом "Ромашка". Пригласил почти весь полк - тех, кто летает, а кто не летает, сами пришли, не выгонять же. В частном секторе, в Нахаловке, сняли комнату у женатого прапорщика из местных, он был начальником столовой. А жена его была та самая телефонистка Муся, с родинкой на щечке, имевшая ко мне влечение. Прапорщик, когда ездил в отпуск, ее из Молдавии привез. Муся обучила прапорщика гнать самогон из сахара, и они у себя на кухне развернули целое производство. Я тоже принял посильное участие. От меня требовалось молчать о нарушении государственной монополии и иногда чем-нибудь помочь: поставить бражку, налить в кастрюльку, поднести тазик - по мелочам.

И первые четыре месяца своей семейной жизни я прожил как в раю, хотя уже вовсю бушевала инфляция, стали задерживать денежное довольствие. Из магазинов исчезла даже кабачковая икра. По телевизору - черт знает что, оказывается, все не так было, как должно быть, а не только с посещением публичных домов за границей.

Но я всех этих катаклизмов не замечал. А стал замечать за собой другое: мне стало неинтересно общаться с товарищами по оружию, надоели все. Эти бесконечные разборы полетов... После службы бежал домой. На службу брал с собой кроме кейса авоську и матерчатую сумку. Покупал по дороге что попадется: яблоки, апельсины, а если повезет - бананы. Бананы Райка обожала. Даже за цыплятами в очереди стоял, по рубль семьдесят пять. Если цыплята кончались очередь не занимайте! - лез без очереди, орал: "Я летчик! Мне некогда стоять, я охраняю ваш мирный труд, пошли вы..." И если все-таки удавалось добыть пару дохлых курят, бывал счастлив. Принесу, кормилец. Райка с порога: мой руки! Медицинский работник. Говорю: они у меня и так чистые, от природы. Но помою. Райка зажарит цыплят, выпьем прапорщиковой самогонки, заработанной честным трудом. Иногда, каюсь, я у него и втихую отливал, незаметно, - а пусть не нарушает монополию. И налог не платит.

Что интересно: я иногда даже о сексе забывал думать. Теперь передо мной, где бы я ни был, в полете или на земле - какой-нибудь разбор полетов, были одни только Райкины глаза - они сияли, когда она смотрела на меня. Иногда ничего не хотелось, хотелось только целовать глаза. А я раньше думал, что главное у женщин ноги. Но может быть, я правильно думал. Потому что, если ноги красивые, глаза их обладательницы об этом знают и - сияют. А если у женщины грустные глаза, значит, у нее что-то с ногами.

Четыре месяца мы жили с Райкой душа в душу. Хотя отдельные размолвки были, отдельные разногласия. Я стал спокойный и солидный. Уверенность, что вот-вот дадут майора, крепла. Я больше не задавал начальству глупых вопросов, а наоборот - поступил в вечерний университет марксизма-ленинизма, несмотря на инфляцию. Когда все хорошо в личной жизни, и на остальную жизнь смотришь добрыми глазами. По ночам, если Райка дежурила в санчасти, конспектировал первоисточники...

И тут опять команда: перегнать самолеты на авианосец, опять поход, месяца на три. Куда? Зачем? Когда все разваливается. Прошел слух, что на этот раз не в Африку, а в какую-то развитую страну, холодная война кончилась. Дадут настоящую валюту... Но мне никуда не хотелось! Черт возьми, на дворе золотая осень. Перед нашим с Райкой окном зацвели георгины. Купил новый мотоцикл. Но что делать. А главное, майора так и не дают, хотя все сроки вышли. Думаю: если за время похода не дадут, уволюсь, к чертовой матери, и пойду в фермеры. Офицерам обещают землю дать. Уедем с Райкой куда-нибудь, где земли тучные и климат теплый. Не пропаду. Построим себе домик...

Погрузились на авианосец, обжились в каютах. Как все порядочные люди, первым делом поставил на тумбочке Райкин портрет - в деревянной рамке. На фотографии Райка как артистка, но не как раньше делали фотографии артисток вдохновенное лицо и прическа, - а в полный рост, в купальнике, чтобы никакой загадки. Трое суток назад простились, через четыре часа отплываем. Корабли сопровождения строятся в походный ордер. В толпе товарищей стою на взлетной палубе, вглядываюсь в берег. Берег далеко... Поселка почти не видно в утренней туманной дымке. Щупаю в кармане кителя, не дай бог потерял список вещей, которые необходимо купить в заграничных портах: белье, обувь, джинсы... Ну и конечно, французские духи, "Шанель

No 5", смотри, чтобы не подсунули поддельные...

Черт меня, наверно, дернул вспомнить про духи - так вдруг захотелось еще раз перед отплытием увидеть Райку. Заглянуть в глаза... А заодно уточнить, как настоящие французские духи отличить от ненастоящих. Но с корабля уже никого не отпускали. Весь личный состав авианосца и приданные авиасилы, штурмовики и вертолеты, на борту. Корабль готов к походу.

Но на берегу еще оставался адмирал со свитой, и за ними вот-вот должен был отойти от авианосца командирский катер.

Я немного подумал. Старший на катере, мичман Тихонов, - мой кунак... За литр водки перевезет с корабля или на корабль хоть взрывчатку, хоть героин. А лишнего пассажира, офицера, свозить туда-сюда ему ничего не стоит. Катер поместительный, спрятаться есть где. Если обнаружат, могут пришить и дезертирство... Но была не была! Когда принял решение, главное не думать о возможных последствиях. Главное - Райка.

Мичман Тихонов согласился - за два литра. Что тут делать, где я их возьму? Но пообещал, и он спрятал меня в рубке, возле рулевого. Рулевому сказал: капитан - из Особого отдела... Обратно на авианосец катер вернется через час, с адмиралом и свитой. Думаю: успею! Восемь часов утра. Райка сегодня дома. На пристань махать платочками вслед уходящим кораблям начнут сходиться еще не скоро. Проскочу, никто из знакомых меня и не заметит. Главное, думаю, как обрадуется Райка, или - не обрадуется... Может, ее дома нет. И такие мысли были, я не мальчик. Посмотрим, думаю.