Не отводя взгляда от угрожающей мне толпы, водя из стороны в сторону пистолетом и отступая все дальше и дальше к воде - прибой уже лизал мои обнаженные ступни, - я боковым зрением увидел, что мой спасательный плот тоже приземлился, автоматически наполнился воздухом и лежит на песке метрах в десяти от меня. Я, тоже автоматически, отметил про себя, что на плоту кроме сухого пайка и минеральной воды (если сухой паек не съели на авианосце, когда плот лежал на складе) имеется в наличии несколько сигнальных ракет разного цвета, и если все-таки придется стрелять и кончатся патроны, я, может быть, успею воспользоваться ракетами, которые должны же произвести на первобытных людей с копьями какое-то впечатление.

Туземцы между тем, стуча в барабаны и колотушки, отчаянно крича, приближались, неумолимо беря меня в полукольцо. Но, как мне показалось, наступали уже не так решительно, как вначале, а размахивать дубинками вообще перестали, словно были чем-то озадачены. Видно, я сам по себе, одетый, таки произвел на них впечатление в том плане, что, облаченный в летный комбинезон, в оранжевом спасательном жилете, в круглом шлеме, показался им несъедобным. Потом они вообще остановились, не зная, что им делать, только переглядывались между собой. Это приободрило меня. Думаю: ага, я вам не хрен собачий... Я опять отметил, что туземки - их было не меньше половины в этой воинственной толпе - очень недурны собой, хотя, на мой взгляд, и чересчур загорели или были от рождения шоколадного и светлоорехового цвета.

Я стоял по щиколотки в воде, вскинув пистолет, и ждал, что туземцы предпримут дальше, готовый уложить на месте любого смельчака, который бросится на меня первым. Но таких храбрецов пока не находилось, хотя мужчины-туземцы были рослые и мужественные на вид, с длинными до плеч волосами, перевязанными на уровне лба разноцветными лентами. Лица гладкие, но некоторые - с бородками. И что интересно - никакой татуировки, боевой раскраски или акульих зубов на шее. Из чего я сделал вывод, что передо мной не такие уж и дикари. Судя по всему, туземцы избрали выжидательную тактику. Опасливо поглядывая на пистолет (они знают, что это такое?), они больше не приближались ко мне, разглядывали, как дети, мою одежду, жестикулировали, громко переговариваясь на непонятном мне гортанном наречии. Возможно, это был суахили, но возможно, и нет. В разное время я изучал в школе немецкий, французский и испанский языки, у нас часто менялись учителя - отработают три года и уедут. В летном училище изучал английский, но поскольку сдаваться в плен никому не собирался, в результате не знаю ни одного. Так - ай лав ю, но пасаран, хенде хох, бонжур, мадам.

Но, в конце концов, что же собираются сделать со мной эти папуасы? Похоже, есть меня не будут, но ведь могут посадить в яму с рептилиями или еще каким способом изолировать от общества. Кто тогда меня найдет? Думаю: надо пресечь такие попытки в корне.

Я извлек из кармана пачку "Примы", чиркнул зажигалкой... И, глубоко затянувшись, выпустил в направлении окружавшей меня толпы густую струю дыма. Не знаю, что произвело на туземцев большее впечатление - дым изо рта и из носа или столь быстрое извлечение огня, они же тут добывают огонь трением. Толпа отпрянула, опять приняла угрожающий вид. Я вскользь подумал: если на острове не курят, то что же я буду делать, у меня осталось пять-шесть сигарет. А когда еще меня найдут вертолеты с авианосца?

И тут из толпы, ощетинившейся копьями, вышел среднего роста мускулистый туземец с бородкой и пошел прямо на меня. Правда, копье он держал в вытянутой руке острием вверх, как флаг, и я не понял, был ли это угрожающий жест или, наоборот, жест доброй воли. Упругими шагами туземный воин приближался ко мне с непонятным выражением лица, глаза сверкали - восторгом? ненавистью? - черт его знает...

Я вскинул пистолет над головой и выстрелил в воздух.

И сам испугался, последний раз стрелял не помню когда. В кого летчику стрелять из пистолета? И вот, пригодилось. Выстрел прозвучал вполне убедительным аргументом: туземцы побросали копья и палки и, как подкошенные, упали на колени, воздев руки к небу. Передовой туземец, как я понял - делегат, тоже опустился передо мной на колени, протягивая мне свое копье, как у некоторых народов в таких случаях протягивают пальмовую ветвь. Потом бережно взял в руки мою босую ногу и водрузил ее себе на голову. В толпе вспыхнули аплодисменты. Ну, все понятно... Я даже не очень удивился, потому что с самого начала что-то такое предполагал - ведь они видели, что я спустился к ним с неба. Вот если бы не видели, а просто поймали бы в лесу, тогда все для меня могло бы окончиться плачевно. Я же для них - инопланетянин! Как я сразу не догадался. И надо подумать, что я с этого могу иметь, пока буду находиться на острове.

Я ковырнул пальцем босой ноги мокрый песок - может, золотоносный... Получку не дают летчикам по два-три месяца, чего не было, говорят, со времен основания авиации. Потом, видя такое подобострастное расположение ко мне туземцев, завоеванное, впрочем, не без помощи огнестрельного оружия, я, чтобы закрепить успех и произвести еще большее впечатление, прогулочным спокойным шагом - сигарета в зубах пых-пых - подошел к своему спасательному плоту, валявшемуся на песке, и, отыскав в водонепроницаемом мешочке сигнальную ракету, опять вернулся на прежнее место. Как фокусник на сцене Дома культуры.

Толпа, не зная, чего еще от меня ждать, боязливо взроптала. Туземец с бородкой продолжал стоять на коленях, уткнув лицо в песок. Я подошел к нему вплотную, он, по-видимому, молился какому-то своему богу. Толпа взроптала громче. Туземец поднял на меня глаза, преданные, как у собаки. Я сделал знак, чтобы он поднялся. Всем своим видом, дружелюбной улыбкой, я показал ему, что ему нечего бояться - я сам дрожу... Туземец проворно вскочил на ноги и вытянулся передо мной по стойке "смирно". Я похлопал его покровительственно по плечу, все-таки делегат, обладает среди соплеменников общественным весом, может пригодиться. Кто знает, сколько мне придется сидеть на острове.

Затем, вскинув над головой руку, я выпустил вверх красную ракету. Громкий хлопок, взвившийся со свистом и разорвавшийся в небе огненным букетом сигнальный заряд произвели на толпу ошеломляющее действие. Протягивая ко мне руки, эти бедные люди стали хором скандировать что-то на непонятном языке, который показался мне теперь даже не лишенным выразительности. Мне послышалось даже, что одна туземка, в отличие от остальных кричавших, кричала "но пасаран". Это еще что за пассионария? Что она имеет в виду? Есть такие женщины - могут кого угодно разорвать, темперамент политический. Лишь бы гавкать. И главное, по морде нельзя дать - женщина.