Мы с Дашкой слушали, как завороженные, а Деинс продолжал:

- Да, еще были "пираты"! Они продавали задешево нелегальные записи и софт. Не с хакерских серверов, а на улицах, в киосках, где угодно. А проверки копирайта в телевизоре тогда еще не было. Зато вирусы тогда были почти безобидные. Если попал в компьютер -- там и оставался, попасть в холодильник или в фен не мог. - Мы с дочерью уже корчились от смеха, а Денис невозмутимо вещал: - Народ повсеместно использовал для развлечений такие же компьютеры, что и программеры -- с них в форумы ходили, в игры играли, в офисах такие же были для работы. Причем почти все компьютеры были одинакового серого цвета. Весь софт приходилось ставить самому, причем софт даже настраивать нужно было. В офисах поэтому держали специальных людей --админов. Зато можно было заходить на любые сайты, а не только на одобренные производителем.

- Расскажи об экономике, - потребовала я.

- Пожалуйста, - согласился он. - У налоговой службы не было автоматического отслеживания денег. Сумму налога нужно было самому декларировать. Многие этим пользовались. Но налоговики могли проверить, их боялись. На каждого человека была целая куча отдельных документов --паспорт, загранпаспорт (отдельный!), водительские права, пенсионное страховое свидетельство, трудовая книжка, пропуска. А в паспортах было только фото, причем плоское, сетчатку еще не записывали.

- Денис, подожди, не надо больше, -- стонала я, вытирая слезы. Денис произносил эту речь с серьезным лицом, а у Дарьи в глазах светилась такая работа мысли, что на это невозможно было смотреть без смеха. -- Скажи, у тебя что, машина времени сломалась? И ты у нас вынужденную посадку решил сделать?

- Угу, - кивнул он. -- И если меня не покормить, то поломается не только машина времени.

- Пошли на кухню, у меня там вчерашний борщ остался. А ты сам знаешь, если любишь вчерашний борщ, то...

- Приходите завтра, - докончил Денис фразу.

За обедом я рассказала ему последние новости: о переезде профессора, о его подарке и о визите Ирины.

- А что, неплохо... -- откомментировал он, глотая борщ, - "Если б я был султан...". Ты посоветуй ей проконсультироваться у адвоката. Если она живет с ним больше года, то имеет право на половину имущества.

- Другая женщина тоже с ними живет, а через год будет иметь право на другую половину. Что тогда?

- Да уж... Натворил рабби Гершом дел.

- Ты это о чем? Какой рабби Гершом? -- удивилась я.

- В 997 году от рождества Христова светило еврейской ашкеназской мысли, раввин по имени Гершом издал запрет на многоженство, - объяснил Денис. -- И, что самое интересное, дал этому запрету срок тысячу лет. А в 1997 году запрет кончился, теперь теоретически можно брать жену, и ни один раввин тебе слова не скажкт, разве что обвинит в нарушении статуса-кво, мол, не принято.

- А про мужей более одного этот рабби ничего не говорил? -- я толкнула его в бок.

- Оно тебе надо? -- удивился Денис. -- С нами же одна лихорадка.

- Резонно, - ответила я, а про себя подумала: чего только в жизни не бывает, и выкинула из головы эту историю о любвеобильном грузчике и его двух женах.

x x x

А на следующее утро позвонил Алон Розенталь.

- Валерия, добрый день, - произнес он обепокоенным тоном.

- Добрый день, Алон! -- ответила я. -- Как вам на новом месте?

- У меня проблема: пропала коробка со светильником Эхнатона.

- Как это пропала?

- Не знаю. Все раритеты были упакованы по отдельности в небольшие коробки. Их грузили последними. Все коробки на месте, а светильника нет. Это очень ценная вещь, и мне крайне жаль, что она пропала.

- Чем я могу вам помочь? -- спросила я, давя в себе недоброе чувство. Хотелось оправдываться, возмущаться, доказывать, что не верблюд, но я переборола себя.

- У меня две идеи. Первая: посмотрите среди ваших коробок с книгами, может, случайно грузчики отнесли светильник вам, а вы не заметили. А если нет, то надо встретиться с ними и поговорить. Вот тут я надеюсь на вашу помощь, Валерия, так как я сам по-русски знаю лишь "водка" и "Сталин", а их иврит несовершенен, мы можем не понять друг друга.

- Хорошо, Алон. Я сейчас проверю дома, а если нет, то поеду на Мигдаль, в агенство по перевозкам, - чуяло мое сердце, что история с Ириной просто так не кончится!

Дома, конечно, никакого светильника мы не нашли. Я обшарила все коробки, заглянула под шкаф -- ничего. Пришлось ехать в агенство.

Белую надпись на синем фоне "Воловик и Ко", издали отсвечивающую патриотизмом, я заметила сразу. На фасаде замшелого здания "Бейт-Гур" она была самой новенькой и блестящей.

Когда Ирина, сидящая за столом в приемной, увидела меня, на ее лице промелькнул ярко выраженный испуг. Она даже оглянулась -- не видит ли кто, что я зашла в контору.

- Добрый вечер, - поздоровалась я. -- Вы одна?

- Да, - ответила она и попыталась улыбнуться. У нее это плохо получилось, и она принялась перебирать папки на столе, чтобы скрыть замешательство.

- А где Вадим?

- Он поехал по вызову. Сегодня бригада работает в Иерусалиме.

- Как мне до него дозвониться?

- Сейчас я ему наберу. А что случилось?

- Вчера он с рабочими перевозил мебель профессора Розенталя. А сегодня профессор позвонил мне и сказал, что у него пропала ценная вещь. Алон попросил меня выяснить, может, Вадиму что-либо известно о пропаже?

- Вы обвиняете наше агенство в краже? -- раздался за моей спиной голос. Я обернулась. На пороге стояла худенькая молодая женщина в очках и льняном деловом костюме. Она смотрела на меня осуждающе, а я не люблю ни таких взглядов, ни такого тона.

- Представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь? -- самым ледяным тоном, на который была способна, произнесла я.

- Елена, совладелец агенства и уполномочена решать все вопросы в отсутствии Вадима, - она прошла и села за свой стол.

- Спасибо, - кивнула я, - может быть, ваша помощь мне и понадобится. Ирина любезно согласилась соединить меня напрямую с Вадимом, минуя передаточное звено.

И отвернулась от Елены. Ирина тем временем сосредоточенно тыкала в кнопки телефона.

- Нет, никто не отвечает, - сокрушенно ответила она. -- Сотовый на автоответчике. Куда он мог запропаститься?

- Когда Вадим возвращается из Иерусалима? -- спросила я.

- Это зависит от того, когда бригада закончит работу. Никогда не известно точное время.

- Ирина, дайте мне, пожалуйста, номер его сотового, я буду сама дозваниваться. А еще лучше, позвоните кому-нибудь из грузчиков. Если с телефоном Вадима что-то произошло, то он вполне может поговорить по другому мобильнику.

- Да, это мысль, - повеселела моя собеседница и набрала другой номер. -- Алло, Гена, это ты? Привет, Ирина. Скажи, Вадик далеко? Нет? Как нет?! А где он? Уже уехал? Без него работаете? Мало осталось? Понятно. Нет, то есть ничего не понятно, но не буду мешать. Бай.

- Что случилось, Ира? -- Елена пристально смотрела на нас.

- Вадик не в Иерусалиме...

- А где? Он же утром туда уехал! Вместе с ребятами!

- Гена сказал, что его там нет.

Ирина схватилась за трубку и снова принялась ожесточенно нажимать кнопки.

Я встала со стула и направилась к двери:

- Зайду к вам попозже. Мне все же надо выянить судьбу пропавшей коробки.

На улице я набрала номер Розенталя и объяснила ситуацию. Сказала, что я еще наведаюсь в агенство, так как Вадима не нашли, и что я обязательно доведу дело до конца и выясню, где коробка со светильником.

- Валерия, подождите! -- ко мне бежала Ирина.

- Что с вами?

- Просто не хотела там оставаться, поэтому и вышла на улицу.

- Вы так и не нашли Вадима?

- Нет, телефон молчит, а Ленка сидит туча-тучей. Меня шпынять стала, выспрашивала, что это я вам наговорила в ее отсутствие. Ну, я сказала ей, чтобы она корчила из себя начальницу без меня. И ушла.

- Куда теперь?