Он скупо улыбнулся и вновь перевел разговор на служебную тему.

- Мы решили, - сказал он, - назначить вас командующим 57-й отдельной армией. Вы не будете обижаться?

- А почему я должен обижаться? - ответил вопросом.

- Вы идете с понижением в должности, на армию.

- Куда меня пошлет партия - на армию, на корпус, на дивизию, на бригаду, туда и пойду выполнять свой долг до конца.

Видимо, ответ удовлетворил его. Подойдя к карте, он указал, где расположены пункты формирования дивизий, которые войдут в состав 57-й армии. Затем предложил управление армии сформировать в Москве и перебросить его в Сталинград по железной дороге. Потребовал от меня в короткий срок подготовить соединения и армию в целом для будущих крупных боевых действий. По всем вопросам укомплектования и вооружения приказал договориться с начальником Генерального штаба и пожелал успеха в предстоящей работе.

В Барвенково-Лозовской операции

Формирование 57-й отдельной армии

В приемной И. В. Сталина ко мне подошел дежурный.

- Машина у подъезда, товарищ генерал, - доложил он.

- Спасибо, я пройдусь пешком.

Мне хотелось посмотреть на ночную Москву, узнать, какой стала столица в дни суровых испытаний. В то время войска Западного фронта вели ожесточенные бои на подступах к Можайску. Как стало впоследствии известно, в своей лютой злобе к коммунизму Гитлер хотел не только захватить и разрушить Москву, но и затопить ее, чтобы само название этого города исчезло из памяти народов всего мира.

Настороженным молчанием встретили меня улицы. Город приготовился к схватке с врагом. На улицах и перекрестках щетинились надолбы, ежи. Нигде ни огонька, ни полоски света - все затемнено. Не успел я с адъютантом Вашкевичем пройти и ста метров от ворот Спасской башни, как завыли сирены, возвестившие о воздушной тревоге. Где-то в западной и северной частях Москвы начали дружно бить зенитные батареи. В воздухе рокотали авиамоторы. Но разобраться, где наши истребители, а где вражеские бомбардировщики, было невозможно. В разных районах столицы враг навесил много осветительных бомб, которые медленно опускались на парашютах, освещая все вокруг мертвенно-бледным светом. По этим "фонарям" вела огонь малокалиберная зенитная артиллерия. И довольно успешно: один за другим они падали на землю. Когда мы подходили к площади Дзержинского, одна из таких бомб упала недалеко от станции метро. В отблесках пламени я различил несколько женских фигур, суетившихся возле пылавшего факела.

- Поможем, - сказал я Вашкевичу, и мы бросились к женщинам. Через несколько секунд, засыпав огонь песком, мы разговорились с москвичками. Нам любезно предложили зайти в бомбоубежище, чтобы не получить ранения от осколков разрывающихся в воздухе зенитных снарядов. Но путь наш был еще далек, и я, поблагодарив за приглашение, решил не задерживаться.

Уже за полночь добрались до гостиницы ЦДКА. Закусив из своих запасов и попив чайку, я лег в надежде тотчас после тревог и волнений прошедшего дня уснуть. Но встреча с И. В. Сталиным произвела на меня очень глубокое впечатление, я долго ворочался с боку на бок, мысленно перебирая в памяти наш разговор.

На другой день утром я сразу поехал в Генеральный штаб. В управлении кадров встретился с генералом Л. Ф. Анисовым, назначенным в 57-ю армию начальником штаба, и с членом Военного совета 57-й дивизионным комиссаром Ф. Н. Ворониным.

Генерал-майор Анисов долго работал в оперативном управлении Генерального штаба помощником у генерала Н. Ф. Ватутина. Обладая большими познаниями оперативного искусства, он с первых дней Великой Отечественной войны стремился на фронт. Вскоре это желание осуществилось: он был назначен начальником штаба Резервного фронта. Но потом этот фронт был расформирован, и Анисов получил назначение начальником штаба 57-й отдельной армии.

Дивизионный комиссар Воронин до назначения в 57-ю армию работал начальником политического управления Московского военного округа. Это был культурный человек с широким кругозором, опытом политической работы в войсках и отличной подготовкой. Очень спокойный, всегда уравновешенный, он казался поначалу несколько медлительным. Но впечатление это было обманчивым. Просто Воронин не любил опрометчивых решений. Работать с ним было легко.

Я обошел все довольствующие и снабженческие учреждения Наркомата обороны и не услышал ничего утешительного. Все только обещали... И это понятно: все запасы шли на фронт. Не получил я ничего и в Главном артиллерийском управлении - стрелкового вооружения и артиллерии на складах не было.

Предложив начальнику штаба задержаться в управлении кадров и решить вопрос о командирах для штаба армии и соединений, мы с членом Военного совета, не теряя времени, оформили документы и отправились в Сталинград, к месту дислокации управлений 57-й.

В то время пассажирские поезда из-за частых бомбардировок вражеской авиации ходили с большими остановками на станциях и перегонах. Поэтому мы решили лететь самолетом. Но все равно не обошлось без приключений: самолет атаковали "мессершмитты", и только благодаря большому опыту летчика нам удалось избежать гибели. Искусно уклоняясь от светящихся трасс пушечных и пулеметных очередей, наш летчик переходил на бреющий полет, почти касаясь верхушек деревьев... Эти маневры потребовали много горючего, и мы, не дотянув до Сталинграда 70 километров, приземлились ночью в открытом поле. Был сильный мороз, дул резкий ветер, а кругом ни жилья, ни кустика. Не из чего было развести костер, чтобы хоть обогреться. В легких шинелях, фуражках и хромовых сапогах мы с Ворониным, чтобы не замерзнуть, до утра выбивали чечетку вокруг самолета.

Когда рассвело, оказалось, что находимся в трех километрах от поселка Опытное Поле. Тотчас поспешили туда. Связались со Сталинградом и вскоре на автомашине поехали в город. Там сразу включились в работу по формированию частей и соединений.

В Генеральном штабе мне была поставлена задача: в кратчайший срок, не более чем через два месяца, закончить формирование и обучение полков и дивизий{35}. В этом большом и ответственном деле активно участвовали партийные, советские и общественные организации Астрахани, Сталинграда, Камышина, Каменска и других городов. Особенно большую помощь оказали секретари Сталинградского и Астраханского обкомов ВКП(б) в удовлетворении заявок соединений и частей различными видами довольствия.

Кроме формирования 57-й армии Генеральный штаб возложил на меня наблюдение за строительством внутреннего, среднего и внешнего обводов оборонительных укреплений вокруг Сталинграда. Строили эти укрепления жители Сталинграда, колхозники и колхозницы Сталинградской области. Отработав свою смену на предприятиях или в учреждениях, они шли сооружать оборонительные объекты. Это был самоотверженный, героический труд. Проверка строительства укреплений отнимала много времени у Военного совета армии. Организаторами на этих грандиозных сооружениях были секретари горкома, райкомов ВКП(б) и ВЛКСМ, председатели городского и районных Советов депутатов трудящихся и профсоюзные организации.

Вспоминая о том легендарном времени, нельзя не сказать доброго слова о первом секретаре обкома ВКП(б), председателе Сталинградского городского комитета обороны А. С. Чуянове. Это был человек неуемной энергии, исключительной предприимчивости и выносливости, большой широты взглядов и делового размаха. Он держал под контролем все работы и буквально всюду успевал побывать в течение дня. Несмотря на невероятное напряжение, он всегда был вежлив, приветлив, спокоен, никогда не перебивал докладывавшего. Выслушает, бывало, до конца, а затем внесет, если нужно, дополнение и сразу принимает решение. С таким человеком легко было работать. Под стать ему были и члены городского комитета обороны И. Ф. Зименков, А. И. Воронин, Г. М. Кобызев (комендант города). Эти товарищи оказали большую помощь в расквартировании, снабжении, скорейшем формировании частей, соединений и их боевой выучке.