— А моя, мне уже разводом грозит. Не понимает, дура, что если я в две смены работать не буду, то прямая дорога нам либо в трущобы либо за купол.

— Мне проще. У меня просто нет такого домашнего животного, как жена, — натянуто улыбнулся Лернор, краем глаза следя, как на табло в обратном порядке убывают цифры этажей.

— Как так? — удивился охранник. — Я думал у вас она как минимум уже вторая.

— А вот так. Без них, оказывается, жить дешевле. — бросил напоследок Лернор и покинул кабину лифта, не дожидаясь пока двери раскроются полностью. Освещенный мягким светом коридор подземной стоянки тут же встретил его гулким клацаньем каблуков по бетону.

Охранник, ничего не успел сказать вослед. Хотя, скорее всего, просто глубоко задумался о переоценке семейных ценностей и глобальном смысле дальнейшего сосуществования с постоянно пилящей женщиной.

Как оказалось, у самого Лернора мыслей тоже было предостаточно. Охранник, затронул в нем давно заржавевшую струну. Парень вспомнил блондинку Тори. Ее губки и очаровательную попку. А ведь он на ней чуть не женился. Пробыли голубки вместе три с половиной долгих и порой невыносимых года. За эти несколько лет, Лернору «повезло» на все сто прочувствовать все возможные прелести семейной жизни.

Сначала все было прекрасно — идиллия романтических отношений, понимание с полуслова, поддержка в трудную минуту. Особенно тогда, когда Лернор подавал документы в престижный университет администрации и управления мегаполиса Вильриллин, параллельно пытаясь легализовать свой маленький и несерьезный бизнес. В то время он талантливо использовал молодых программистов из бедных семей периферии, проталкивая их готовые разработки компаниям мегаполиса.

Тогда, они еще жили с ее родителями в небольшом беззащитном от превратностей стихии городке. В постоянном страхе перед непредсказуемой природой и солдатами одной из добывающих корпораций, которые время от времени поддерживали понятные только им относительные законность и порядок.

Удача улыбнулась ему. Он поступил на последнее двухсотое свободное место в университете и получил шесть квадратных метров в общежитии. Красавица фортуна показала ему свое лицо, отвернувшись к кому-то задом. Парень, чье место ему повезло занять, трагически погиб при нападении на колонну беженцев, так и не добравшись до защищенного куполом мегаполиса.

Тори бросила учебу в родном захолустье и перебралась жить к нему. Все прекрасно понимали, что лучше хоть как-то существовать в пределах мегаполиса, нежели жить в постоянном страхе смерти от радиационного облучения за его пределами.

Судьба продолжала преподносить подарки. Лернору везло. Компания, через которую он оформлял свои сделки до того как перебрался в мегаполис, предложила возглавить один из ее новых филиалов. Это был шанс не только прилично заработать, но и совместить работу с учебой.

Но как не бывает, худа без добра, а бочки меда без ложки дегтя, в определенный момент улучшающаяся личная жизнь неожиданно дала трещину.

Всему были свои причины. Ведь Лернор весь день пропадал незнамо где, полностью погруженный в работу и учебу. Его стали окружать новые лица и влиятельные люди, невольно заставляя его переходить на «другой уровень». Тори же целыми днями сидела дома и постепенно привыкла к тому, что он ее полностью содержит. При этом пропасть во взаимопонимании увеличивалась с каждым новым днем.

Не раз Лернор, подталкивал ее найти себе занятие и не надоедать ему нытьем о том, что его постоянно нет рядом и как он о ней забывает. Складывалось впечатление, что она просто не хочет понимать того, что он так надрывается ради их общего будущего, а хочет жить здесь и сейчас. Хочет, пусть недолгий, но рай в шалаше. Но Лернор так не мог. Или просто не хотел, прекрасно понимая, что за минутным раем последует голодная реальность.

Вскоре, за хныканьем последовали регулярные истерики. Необоснованная ревность к каждому столбу и неадекватные попытки обратить на себя внимание. Это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день Лернор не выдержал. Он выкупил ей отдельную комнату в общежитии, потратив тем самым все свои сбережения и переехал в другой район на крохотную съемную комнатку. Любовь прошла, завяли помидоры, а с ними и вера в то, что мужчина и женщина вообще могут когда-нибудь понять друг друга…

Добравшись до своей машины, Лернор включил и отрегулировал подсветку приборной доски. Через секунду, оповестив о готовности к старту, взревел двигатель. Фары старенького седьмого БМВ, ярко осветили помещение гаража. Вдавив акселератор и на полной скорости, миновав несколько этажей стоянки, Лернор буквально выпрыгнул на мокрые улицы вечернего мегаполиса.

Движение в темном небе оказалось не менее интенсивным, чем на земле. Легковые и грузовые экипажи плотным потоком шумной и бурной реки неслись в разные стороны, периодически замедляясь и повинуясь трехцветным сигналам светофоров, будто порогам горных рек.

Эти трехглазые механические существа, зависали на разных уровнях движения, сканером отслеживая проблематичные места основного транспортного потока. Время от времени, они срывались с места и неслись к очередной пробке, размахивая в разные стороны своими длинными щупальцами-манипуляторами. С первым появлением на трассах таких устройств, потребность в постовых полностью отпала. Но, тем не менее, темно-синие машины патрулей правопорядка продолжали дежурить в самых «рыбных» местах. Полицейские исправно доили зазевавшихся нарушителей и тех, кто ничего не нарушив, просто не разбирался в правилах. Хищные экипажи, периодически включая светомузыку, бухались с небес и без церемоний безжалостно прижимали бронированным корпусом свою новую жертву к обочине.

Дорогой правили обдираловка и коррупция, разделяя общество на две группы на тех, кто дал и тех, кто не успел. Но Лернора подобная ситуация совершенно не возмущала. Ведь представители власти всю свою сознательную жизнь живились за счет тех, кто этой самой властью обделен — более бедных и слабых слоев населения. За свою короткую жизнь он к этому просто успел привыкнуть. А синие мундиры тем временем, продолжали выполнять свою роль волков-санитаров и собак-пастухов, невозмутимо игнорируя грубые нарушения хозяев стада. И вели они себя так скорее из чувства самосохранения, чем из-за отсутствия морали и чувства долга.

Лернор все еще принадлежал к той категории граждан, которая порой тратила в месяц больше, чем зарабатывала, но намеренно продолжал скрывать свое недовольство творившимся вокруг беспределом, время от времени давая на лапу нужным людям.

Все это не потому, что он был особым мазохистом действующего режима. Скорее из-за того, что вся эта несправедливость толкала его к действию, двигала наверх. Наделяла желанием не сдаваться и стремиться к лучшей жизни. Карабкаться, сдирая ногти в кровь. Держаться зубами за то, чего уже достиг. Только бескомпромиссное «вперед и ни шагу назад».

Остановившись на очередном светофоре, Лернор небрежно достал из кармана листок с адресом места предстоящего студенческого веселья. Введя адрес в навигационную систему компьютера, и подключив телефон к видеофону автомобиля, он включил автопилот. Не успел он расслабиться в удобном кресле, как тут же замигал сигнал входящего вызова. Прикосновением полным вселенской лени, он включил изображение.

— Привет! — на экране показалось веселое лицо Малвина.

— Здарова, красавче-г. Внезапно вспомнил про мой день рождения?

— Угадал. — засмеялся Малвин поправляя китель. — Если честно, я про него забыл, но сработало напоминание, которое ты во время нашей последней пьянки вел в мою записную книжку.

— Да. Помню, — насупился Лернор. — Как раз после того, как ты бессовестно сказал мне, что вообще забыл о такой знаменательной дате.

— Эти записные книжки порой могут преподносить приятные сюрпризы, — продолжал улыбаться Малвин.

— Угу. Особенно друзьям их хозяев, — с иронией добавил Лернор.

— Куда едешь? По бабам? — казалось Малвин, просто игнорирует его мрачное состояние.