– Тогда – в Квирм, – сказал Бадди.
Алмазные зубы Клиффа блеснули в свете луны.
– Мне кажется, – сказал он. – Мне кажется… я слышу что-то сзади на дороге. Будто бы сбруя звенит…
Невидимые нищие стали собираться из парка. Запах Вонючего Старины Рона немного задержался, поскольку любил музыку. Мистер Кляча тоже не уходил.
– У нас около двадцати сосисок, – сказал Арнольд Сбоку.
Гроб Генри закашлялся кашлем, в котором был свой собственный костяк.
– Жучит? – спросил Вонючий Старина Рон. – Я им говорил – шпионит за мной лучами!
Что-то пронеслось по истоптанному дерну к Мистеру Кляче, взлетело по его плащу и вцепилось клешнями в отвороты его капюшона.
Раздался треск от столкновения двух черепов.
Мистер Кляча отшатнулся.
– ПИСК!
Мистер Кляча моргнул и неожиданно уселся на землю.
Нищие таращились вниз на фигурку, скачущую по булыжникам.
Будучи существами, не чуждыми природы невидимости, они могли видеть то, что не дано другим людям, или, как в случае Вонючего Старины Рона – всем известным глазным яблокам.
– Это же крыса, – сказал Уткоман.
– Жучит, – согласился Вонючий Старина Рон.
Крыса носилась кругами, оглушительно пища. Мистер Кляча моргнул еще раз… и восстал Смерть.
– МНЕ НАДО ИДТИ, – сказал он.
– ПИСК!
Смерть зашагал прочь, остановился, вернулся назад и ткнул костяным пальцем в сторону Уткомана.
– ЗАЧЕМ, – вопросил он, – ТЫ РАСХАЖИВАЕШЬ ПОВСЮДУ С ЭТОЙ УТКОЙ?
– Какой уткой?
– А. ИЗВИНИ.
– Слушай, ну что тут может пойти не так? – воскликнул Грохт, яростно жестикулируя. – Все должно получится. Все знают, что когда вам выпадает шанс засветиться из-за того, что звезда заболела или чего-то еще, публика сходит от вас с ума. Именно так всегда и бывает, разве нет?
Джимбо, Простак и Подонок пялились сквозь щели в занавесе на пандемониум и неуверенно кивали. Несомненно, когда тебе выпадает шанс, все проходит очень хорошо.
– Мы могли бы исполнить «Анархию в Анк-Морпорке», – сказал Джимбо неуверенно.
– Мы же не доделали ее, – сказал Простак.
– Еще чего новенького скажешь?
– Я хочу сказать, можно попробовать…
– Великолепно! – воскликнул Грохт, в дерзком вызове вздымая гитару. – Мы сможем! Во имя секса, наркотиков и Музыки Рока!
Ответом ему были недоуменные взгляды.
– Ты никогда не говорил, что пробовал наркотики, – обвиняющим тоном заметил Джимбо.
– Да и все остальное, если уж на то пошло, – добавил Простак.
– Одна треть – вовсе не так уж и плохо! – заорал Грохт.
– Так-то оно так, но это ведь всего тридцать три проце…
– Заткнись!
Люди топали ногами и издевательски аплодировали.
Ридкулли скосил глазом вдоль посоха.
– Был такой Благой Святой Билли, – сказал он. – Я полагаю, он был довольно-таки благочестивым ослом, если подумать.
– Прошу прощения? – переспросил Прудер.
– Был такой осел, – объяснил Ридкулли. – Сотни лет назад. Его сделали епископом Омнианской церкви за то, что он возил какого-то святого человека, как мне кажется. Никого благочестивее его припомнить не могу.
– Нет, нет, нет, Аркканцлер, – воскликнул Прудер. – Козел – это ведь просто такое армейское выражение. Оно означает, ну вы знаете… человека, у которого перепутаны перед и зад…
– Я хотел бы знать, какое это имеет значение, – вопросил Ридкулли. – Для Тварей из Подземельных Измерений это еще цветочки.
– Я не знаю, Аркканцлер, – сказал Прудер устало.
– Похоже, надо будет пинать все подряд, чтобы не ошибиться.
Смерть догнал крысу около Медного Моста.
Альберта никто не побеспокоил. Свалившись в канаву, он стал невидим, как Гроб Генри. Смерть закатал рукав. Его рука прошла сквозь ткань альбертова пальто как будто это был туман.
– СТАРЫЙ ДУРАК ПОВСЮДУ ТАСКАЕТ ЕГО С СОБОЙ, – пробормотал он. – УМА НЕ ПРИЛОЖУ, ЧТО ОН СОБИРАЛСЯ С НИМ ДЕЛАТЬ.
Его рука вернулась из глубин пальто, осторожно сжимая осколок стекла. На нем поблескивала маленькая горка песка.
– ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ, – сказал Смерть. Он передал осколок Смерти Крыс. – НАЙДИ, КУДА ЕГО МОЖНО ПЕРЕСЫПАТЬ. ДА СМОТРИ НЕ УРОНИ.
Он поднялся на ноги и обозрел мир.
Раздалось блямканье пустой бутылки из-под пива о камни, сопровождающее Смерть Крыс на его пути из «Залатанного Барабана». В бутылке болтались тридцать четыре секунды песка.
Смерть поднял своего слугу за ногу. Время для того остановилось. Его глаза остекленели, а часовой механизм тела простаивал. Он висел на руке своего хозяина как поношенный костюм.
Смерть выхватил у крысы бутылку и слегка ее наклонил. Маленький сгусток жизни чуть стронулся с места.
– ГДЕ МОЯ ВНУЧКА? – спросил он. – ГОВОРИ, ИНАЧЕ МНЕ ЭТОГО НЕ УЗНАТЬ.
Глаза Альберта с щелчком раскрылись.
– Она пытается спасти этого парня, хозяин! – сказал он. – Она понятия не имеет, что значит Долг перед…
Смерть вернул бутылку в вертикальное положение. Альберт выключился посреди предложения.
– ЗАТО МЫ ИМЕЕМ, НЕ ТАК ЛИ? – сказал он с горечью. – ТЫ ДА Я.
Он кивнул Смерти Крыс.
– ПРИСМОТРИ ЗА НИМ, – велел он.
Он щелкнул пальцами.
Помимо громкого треска ничего не произошло.
– Э… ВЕСЬМА СМУЩАЮЩЕЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО. У НЕЕ ЧАСТЬ МОЕЙ СИЛЫ. Я, ОКАЗЫВАЕТСЯ, НЕСПОСОБЕН… Э…
Смерть Крыс услужливо запищал.
– НЕТ. ОСТАВАЙСЯ С НИМ. Я ЗНАЮ, КУДА ОНИ ОТПРАВЯТСЯ. ИСТОРИЯ ЛЮБИТ ПОВТОРЫ.
Он взглянул на башни Незримого Университета, высящиеся над плоскими крышами города.
– И ГДЕ-ТО В ЭТОМ ГОРОДЕ ЕСТЬ ЛОШАДЬ, КОТОРОЙ ПОД СИЛУ ВЕЗТИ МЕНЯ.
– Внимание. Что-то пробирается на сцену… Что они такое?
Прудер присмотрелся.
– Я полагаю… Это могут быть и люди, сэр.
Толпа прекратила топать коллективными ногами и замерла в угрожающем «вам лучше бы не лажаться» молчании.
Грохт шагнул вперед с безумной ослепительно сияющей улыбкой на лице.
– Да, но в любую минуту они могут разорваться пополам и нашим глазам предстанут отвратительные твари, – с надеждой заявил Ридкулли.
Грохт качнул грифом и взял аккорд.
– Бог мой! – воскликнул Ридкулли.