– Тогда – в Квирм, – сказал Бадди.

Алмазные зубы Клиффа блеснули в свете луны.

– Мне кажется, – сказал он. – Мне кажется… я слышу что-то сзади на дороге. Будто бы сбруя звенит…

Невидимые нищие стали собираться из парка. Запах Вонючего Старины Рона немного задержался, поскольку любил музыку. Мистер Кляча тоже не уходил.

– У нас около двадцати сосисок, – сказал Арнольд Сбоку.

Гроб Генри закашлялся кашлем, в котором был свой собственный костяк.

– Жучит? – спросил Вонючий Старина Рон. – Я им говорил – шпионит за мной лучами!

Что-то пронеслось по истоптанному дерну к Мистеру Кляче, взлетело по его плащу и вцепилось клешнями в отвороты его капюшона.

Раздался треск от столкновения двух черепов.

Мистер Кляча отшатнулся.

– ПИСК!

Мистер Кляча моргнул и неожиданно уселся на землю.

Нищие таращились вниз на фигурку, скачущую по булыжникам.

Будучи существами, не чуждыми природы невидимости, они могли видеть то, что не дано другим людям, или, как в случае Вонючего Старины Рона – всем известным глазным яблокам.

– Это же крыса, – сказал Уткоман.

– Жучит, – согласился Вонючий Старина Рон.

Крыса носилась кругами, оглушительно пища. Мистер Кляча моргнул еще раз… и восстал Смерть.

– МНЕ НАДО ИДТИ, – сказал он.

– ПИСК!

Смерть зашагал прочь, остановился, вернулся назад и ткнул костяным пальцем в сторону Уткомана.

– ЗАЧЕМ, – вопросил он, – ТЫ РАСХАЖИВАЕШЬ ПОВСЮДУ С ЭТОЙ УТКОЙ?

– Какой уткой?

– А. ИЗВИНИ.

– Слушай, ну что тут может пойти не так? – воскликнул Грохт, яростно жестикулируя. – Все должно получится. Все знают, что когда вам выпадает шанс засветиться из-за того, что звезда заболела или чего-то еще, публика сходит от вас с ума. Именно так всегда и бывает, разве нет?

Джимбо, Простак и Подонок пялились сквозь щели в занавесе на пандемониум и неуверенно кивали. Несомненно, когда тебе выпадает шанс, все проходит очень хорошо.

– Мы могли бы исполнить «Анархию в Анк-Морпорке», – сказал Джимбо неуверенно.

– Мы же не доделали ее, – сказал Простак.

– Еще чего новенького скажешь?

– Я хочу сказать, можно попробовать…

– Великолепно! – воскликнул Грохт, в дерзком вызове вздымая гитару. – Мы сможем! Во имя секса, наркотиков и Музыки Рока!

Ответом ему были недоуменные взгляды.

– Ты никогда не говорил, что пробовал наркотики, – обвиняющим тоном заметил Джимбо.

– Да и все остальное, если уж на то пошло, – добавил Простак.

– Одна треть – вовсе не так уж и плохо! – заорал Грохт.

– Так-то оно так, но это ведь всего тридцать три проце…

– Заткнись!

Люди топали ногами и издевательски аплодировали.

Ридкулли скосил глазом вдоль посоха.

– Был такой Благой Святой Билли, – сказал он. – Я полагаю, он был довольно-таки благочестивым ослом, если подумать.

– Прошу прощения? – переспросил Прудер.

– Был такой осел, – объяснил Ридкулли. – Сотни лет назад. Его сделали епископом Омнианской церкви за то, что он возил какого-то святого человека, как мне кажется. Никого благочестивее его припомнить не могу.

– Нет, нет, нет, Аркканцлер, – воскликнул Прудер. – Козел – это ведь просто такое армейское выражение. Оно означает, ну вы знаете… человека, у которого перепутаны перед и зад…

– Я хотел бы знать, какое это имеет значение, – вопросил Ридкулли. – Для Тварей из Подземельных Измерений это еще цветочки.

– Я не знаю, Аркканцлер, – сказал Прудер устало.

– Похоже, надо будет пинать все подряд, чтобы не ошибиться.

Смерть догнал крысу около Медного Моста.

Альберта никто не побеспокоил. Свалившись в канаву, он стал невидим, как Гроб Генри. Смерть закатал рукав. Его рука прошла сквозь ткань альбертова пальто как будто это был туман.

– СТАРЫЙ ДУРАК ПОВСЮДУ ТАСКАЕТ ЕГО С СОБОЙ, – пробормотал он. – УМА НЕ ПРИЛОЖУ, ЧТО ОН СОБИРАЛСЯ С НИМ ДЕЛАТЬ.

Его рука вернулась из глубин пальто, осторожно сжимая осколок стекла. На нем поблескивала маленькая горка песка.

– ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ, – сказал Смерть. Он передал осколок Смерти Крыс. – НАЙДИ, КУДА ЕГО МОЖНО ПЕРЕСЫПАТЬ. ДА СМОТРИ НЕ УРОНИ.

Он поднялся на ноги и обозрел мир.

Раздалось блямканье пустой бутылки из-под пива о камни, сопровождающее Смерть Крыс на его пути из «Залатанного Барабана». В бутылке болтались тридцать четыре секунды песка.

Смерть поднял своего слугу за ногу. Время для того остановилось. Его глаза остекленели, а часовой механизм тела простаивал. Он висел на руке своего хозяина как поношенный костюм.

Смерть выхватил у крысы бутылку и слегка ее наклонил. Маленький сгусток жизни чуть стронулся с места.

– ГДЕ МОЯ ВНУЧКА? – спросил он. – ГОВОРИ, ИНАЧЕ МНЕ ЭТОГО НЕ УЗНАТЬ.

Глаза Альберта с щелчком раскрылись.

– Она пытается спасти этого парня, хозяин! – сказал он. – Она понятия не имеет, что значит Долг перед…

Смерть вернул бутылку в вертикальное положение. Альберт выключился посреди предложения.

– ЗАТО МЫ ИМЕЕМ, НЕ ТАК ЛИ? – сказал он с горечью. – ТЫ ДА Я.

Он кивнул Смерти Крыс.

– ПРИСМОТРИ ЗА НИМ, – велел он.

Он щелкнул пальцами.

Помимо громкого треска ничего не произошло.

– Э… ВЕСЬМА СМУЩАЮЩЕЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО. У НЕЕ ЧАСТЬ МОЕЙ СИЛЫ. Я, ОКАЗЫВАЕТСЯ, НЕСПОСОБЕН… Э…

Смерть Крыс услужливо запищал.

– НЕТ. ОСТАВАЙСЯ С НИМ. Я ЗНАЮ, КУДА ОНИ ОТПРАВЯТСЯ. ИСТОРИЯ ЛЮБИТ ПОВТОРЫ.

Он взглянул на башни Незримого Университета, высящиеся над плоскими крышами города.

– И ГДЕ-ТО В ЭТОМ ГОРОДЕ ЕСТЬ ЛОШАДЬ, КОТОРОЙ ПОД СИЛУ ВЕЗТИ МЕНЯ.

– Внимание. Что-то пробирается на сцену… Что они такое?

Прудер присмотрелся.

– Я полагаю… Это могут быть и люди, сэр.

Толпа прекратила топать коллективными ногами и замерла в угрожающем «вам лучше бы не лажаться» молчании.

Грохт шагнул вперед с безумной ослепительно сияющей улыбкой на лице.

– Да, но в любую минуту они могут разорваться пополам и нашим глазам предстанут отвратительные твари, – с надеждой заявил Ридкулли.

Грохт качнул грифом и взял аккорд.

– Бог мой! – воскликнул Ридкулли.